"Напиваться и зиговать" — в Берлине заявила о себе новая ультраправая молодежная культура. И это не просто очередной выверт подросткового нигилизма: дело зашло настолько далеко, что масштабы явления озаботили столичную Службу защиты конституции.
В чем суть?
Острота проблемы в том, что последние 35 лет, с момента аннексии ГДР Западной Германией, Берлин считался — да и был — ультралиберальным. Это проявлялось во всем. И в результатах голосования, когда именно столица шла наперекор мнению остального населения Восточной Германии. И в мгновенном подхватывании указаний либеральных методичек. И в склонности к извращениям всяческих ЛГБТ (движение ЛГБТ признано в России экстремистским и запрещено), квир- и тому подобных сект. И "антифа", конечно, — агрессивное леворадикальное движение, которое бурлит по поводу всего, на что его "неизвестные отцы" укажут как на правоэкстремистское или нацистское, — в Берлине у него одна из главных площадок.
Так что местные власти даже гордились, что в столице ФРГ уже лет 20, а то и больше, не видно было проявлений правого радикализма. Неонацисты просто не вписывались в городской пейзаж
И вот в этом, можно сказать, храме демократии стали все активнее проявляться бесы правого экстремизма. Количество нападений с их стороны растет, география их — и чисто территориальная, и социальная — разрастается. Из тех самых, кто "упиться и зиговать", одного уже посадили за телесные повреждения — а он был членом неонацистского движения "Немецкая молодежь, вперед" (DJV).
"Феномен новых правых экстремистских субкультур существует и в Берлине, — признал на днях государственный секретарь внутренних дел Кристиан Хохгребе (СДПГ) в Комитете по защите конституции Палаты депутатов. — Начиная с середины прошлого года их дотоле виртуальная деятельность все чаще превращалась в реальную активность".
Гнезда неонацистов
Примечательно, как в прессе описывают типичное гнездо неонаци: "Закопченные стены, слегка липкий интерьер, пьяные постоянные клиенты". Это в Германии-то, где веками даже в последней забегаловке поддерживались чистота и порядок! Конечно, необходимо сделать поправку на институциональную однобокость либеральной прессы (а другой, как уже говорилось, в ФРГ и нет), но в репортаже о правых подчеркивается: в описании фигурирует "типичный берлинский угловой паб в новом здании".
Впрочем, это деталька. Настоящие гнезда радикалов рождаются, конечно, не в занюханных пабах, а в головах. И в головах немецкой молодежи что-то явственно сдвигается сегодня в ультраправую сторону, тревожатся власти, политики и аналитики. Да, меморандум, отправляющий "Немецкую молодежь, вперед" в список "подтвержденно крайне правых", президент берлинской Службы по защите конституции Михаэль Фишер подписал. Но проблема в том, что на нижнем, уличном, но тоже политическом уровне постоянно возникают новые ультраправые группировки. С характерными названиями: "Последняя волна обороны", "Отряд устранения неполадок" и даже "Граждане рейха".
И состоят они не из классических скинхедов, которых современная молодежная субкультура давно оставила в мемориальных тылах, а из преимущественно очень молодых и склонных к насилию подростков. Они организуются в сети и используют, по словам того же госсекретаря внутренних дел Хохгребе, "декорации крайне правой идеологии" и делают ставку на насильственный переворот и "расовую войну". Немаловажным феноменом является так называемая "сцена фанатов убийц", которая прославляет террористов.
"Мы имеем дело с чем-то новым в тенденциях молодежной культуры", — признает Михаэль Фишер.
Откуда это "что-то новое"?
Создается новая феноменальная область "сетевых культур правого экстремизма, ориентированных на насилие" — так характеризует Служба конституционной защиты объект своего нынешнего пристального интереса. Причем, в отличие от 1990-х годов, эти молодые правые экстремисты считают себя не изгоями, а частью мейнстрима, утверждают люди, непосредственно знакомые с молодежной улицей.
Действительно мейнстрим: по данным, которые привел недавно министр внутренних дел земли Мекленбург — Передняя Померания Кристиан Пегель (СДПГ), количество политически мотивированных преступлений, зарегистрированных на подведомственной ему территории, в 2024 году составило 3 317 случаев. Это — исторический максимум: цифра превышает показатели 2023 года почти на 75%! Две трети, то есть 2 184 из этих преступлений, относятся к сфере правого экстремизма.
Правда, и левый экстремизм удвоил число своих проявлений, но в сумме их гораздо меньше, чем на правом фланге, — 361 случай.
Что эти цифры характерны для всей страны, подтверждает тот же их порядок на противоположном конце Германии, в Баден-Вюртемберге: 3 140 правоэкстремистских преступлений в 2024-м по сравнению с 2 460 годом ранее.
Основными идеологическими установками у молодых членов правоэкстремистских группировок, указывают эти же специалисты, являются транс- и гомофобия, расистские мотивы и "мифологизация немецкой идентичности". А вот антисемитизм для молодежи не слишком характерен — эти взгляды чаще встречаются у старшего поколения правых экстремистов.
Петер Анхальт из берлинской консультационной службы по профилактике насилия Violence Prevention Network указывает в качестве причины появления этой "новой волны" молодежного экстремизма кризис нынешнего немецкого общества. "Поведение молодежи отражает кризис немецкого общества", — подчеркнул он. А взросление в эпоху кризисов и связанные с этим неуверенность и экзистенциальные страхи вызывают гнев. Тот, в свою очередь, направляется на "иных" и оттого имеет даже психологически "стабилизирующую функцию". Ведь "получать черно-белые ответы — это очень привлекательно", поясняет очевидное Анхальт.
Что поднимает правую волну. Или кто?
Разумеется, официальный политикум ФРГ не упускает возможности обвинить в росте правого радикализма партию "Альтернатива для Германии" (АдГ). Разумеется, это ей по рангу отведено — ее ведь как отнесли к праворадикальным, так не слезают с этого конька. Более того, звучат обвинения в том, что АдГ оказывает "молодым фашистам моральную и политическую поддержку", отчего "турборадикализованные и готовые к насилию праворадикальные молодежные группы вырываются из-под земли".
В чем поддержка? А в том, оказывается, что АдГ "дает ключевые слова, а также образы врагов".
На самом деле все не так просто.
Какие кризисы переживает сегодня Германия?
Первый — отношения с Россией из-за Украины. В принципе немецкое население в большинстве поддерживает "борьбу Украины против российской агрессии". Но в немецком языке нет деления на "российский" и "русский". Поэтому когда канцлер ФРГ Фридрих Мерц объявляет: "Нашим политическим долгом остается усилить давление на Россию, чтобы изменить расчеты президента [Владимира] Путина и усадить его за стол переговоров" — в подсознании немца сам собою возникает страх перед русскими, передаваемый с 1945 года чуть ли не на генном уровне. Особенно когда нынешний канцлер выдает то же "послание Москве", что истерически выкрикивал из подвалов Рейхсканцелярии канцлер тогдашний, он же фюрер: "Мы не сдадимся!"
Вот в том числе и этот страх, спровоцированный действиями и заклинаниями правительства, приводит молодежь в правый экстремизм.
Второй кризис — экономический спад в Германии, медленно, но верно переходящий в экономический кризис. Проявляющий себя — да-да, и через замызганность тех же пабов. С экономикой всегда так: цифры еще в порядке (или их такими показывают), а запущенность общественных мест и заведений говорит о кризисе куда убедительнее статистики.
Впрочем, и статистика себя неизбежно проявит: если с €22 млрд в 2027 году само правительство планирует увеличить бюджетный дефицит до €66 млрд к 2029-му, то заплатит за это все равно маленький бюргер.
Вот она, неуверенность: если рост обещают только сектора военной промышленности, а покамест вместе с подъемом волны банкротств растут цены и дефициты — многих тянет и напиться, а затем — упиться и позиговать. Словно в память о легендарном порядке и надежности. Хотя их, конечно, не было — недаром Германия так плохо кончила в 1945 году, но легенда-то существует!
Третий фактор — курс на обязательность военной службы. Армия, конечно, дает пропитание, зарплату и уверенность в завтрашнем дне. Но обязательный призыв? Казарма? Это в нынешнем-то разваленном Бундесвере? А дальше что? Перспектива отправиться под тот же русский паровой каток ради защиты литовцев или латышей, как предлагают правительство и Брюссель? Или тем более украинцев?
Вот он, протест. И недаром именно среди молодежи большинство — против обязательной военной службы.
Четвертый — мигранты, все те же пресловутые мигранты. Они откровенно, не боясь, творят беспредел и насилие, живут по своим, а не немецким законам. При этом государство, как правило, предпочитает защищать их, а не собственных граждан. Да, возможно, не всегда, но кто об этом помнит в кругах подростковой молодежи, которая прошла или проходит через диктат приезжих в школах, через тычки и презрение к тебе как к немцу, едва мигрантов в классе станет большинство, через террор подростковых банд на улицах.
Вот он, и нацизм. Неприятная и неправильная, но понятная защитная реакция только вступающего во взрослую жизнь, но уже нахлебавшегося дискриминации в собственной стране немца.
Так что все верно: правый экстремизм порождают общественные кризисы. Осталось ответить на вопрос: а кто порождает кризисы?
Хотя вопрос-то — риторический…
Комментарии