Врач рассказал о прогрессе в лечении самых опасных видов рака

В группу ОГШ сегодня входят все злокачественные новообразования, локализованные в области головы и шеи, кроме головного и спинного мозга и глаз. Это рак слизистых оболочек полости рта, носа, околоносовых пазух, языка, глотки и т.д. Безусловно, рак кожи головы и шеи также является значимой проблемой, однако принципы лечения данного заболевания соответствуют таковым при раке кожи иных локализаций. Распространенность ОГШ, казалось бы, не так велика: в год в стране выявляют более 20 тысяч опухолей такой локализации, и это существенно меньше, чем рак молочной железы или легких

Самый часто встречающийся в этой категории рак — рак щитовидной железы — стабильно занимает 15–16-ю позицию среди всех видов онкологии. Все остальные локализации ОГШ составляют лишь около 1% среди всех видов раковых опухолей (например, рак молочной железы — 14% всех видов рака у женщин). Среди всех новообразований головы и шеи чаще всего встречается плоскоклеточный рак. Он составляет около 90% всех опухолей этой локализации.

— Пациенты с ОГШ — разнородная группа больных, объединенных в одну локализацию, — рассказывает Юрий Владимирович. — Сюда относятся заболевания носоглотки, полости носа, полости рта, гортани, щитовидной железы... И если их рассортировать по отдельности, то показатели заболеваемости будут невысокие, но если смотреть по совокупности, то они на 9-м месте по уровню заболеваемости. Среди них на 1-м месте — опухоли гортани и опухоли щитовидной железы. Опухоли гортани и полости рта — это рак с агрессивным течением и высокими рисками прогрессирования и смерти. Как правило, выявляют уже распространенные формы этих патологий на 3–4-й стадиях, и половина пациентов прогрессирует в течение 2 лет.

— А какие раки из этой группы наиболее благоприятны?

— Для рака щитовидной железы в основном благоприятные прогнозы, и многие пациенты наблюдаются десятилетиями. Хотя и тут есть определенный процент больных с метастатическими поражениями или с первичными неоперабельными опухолями, которые требуют дополнительного лечения.

— Если ли какие-то достижения в области лечения плоскоклеточного рака головы и шеи?

— Раньше такие пациенты считались наиболее трудноизлечимыми. Их заболевание в большинстве случаев прогрессировало после первично проведенного лечения (для большинства больных это хирургическое лечение в комбинации с лучевой или химиолучевой терапией). И таким пациентам при прогрессировании проводилась стандартная химиотерапия, которая характеризуется высокой токсичностью и относительно низкой эффективностью. Поэтому в этой группе выживаемость без прогрессирования составляла около 3,5 месяца, а половина больных умирала в течение 7,5–11 месяцев.

Эта ситуация была относительно непреодолимой до 2018 года, пока не появилось новое направление в онкологии — иммунотерапия, за открытие которой была присвоена Нобелевская премия. Препараты этой группы «будят» иммунный ответ и активизируют иммунную систему для борьбы с раковой клеткой. То есть действуют не напрямую на мишень заболевания, а на остановку механизма, который мешает иммунной системе бороться с прогрессированием заболевания.

На сегодня это доступное лечение в РФ, и все пациенты, которые в нем нуждаются, его получают. Его назначают при плоскоклеточном раке головы и шеи, который прогрессировал после ранее проведенного лечения и не подлежит хирургическому лечению или лучевой терапии.

— Каких результатов удалось достичь благодаря применению иммунотерапии?

— Применение иммунотерапии в комбинации с химиотерапией позволило увеличить медиану общей выживаемости больных до 15 месяцев и в целом общую выживаемость.

— Есть ли еще какие-то прорывы в области лечения ОГШ?

— Есть локализация, которая долгое время не была охвачена современной лекарственной терапией, — рак носоглотки. В основном таким больным иммунотерапевтические препараты назначали в некоторой степени эмпирически и поздно (спустя несколько линий химиотерапевтического лечения), так как эти препараты не входили в стандарты лечения, поскольку не было исследований по этой локализации. Но сегодня появилось лечение, показанное именно при плоскоклеточном раке этой локализации, которое относится к классу иммунотерапии. Рак носоглотки — редкая в РФ патология, в год выявляется всего около 600 новых случаев, и очень тяжело набрать группу пациентов для проведения исследований по этой теме. В Европе и Америке заболеваемость также низкая, а вот в Азии такой вид рака более распространен. И наши китайские коллеги разработали молекулу и изучили ее эффективность в лечении рака носоглотки. Порядок лечения примерно такой же, как и при любом плоскоклеточном раке головы и шеи, — сначала химия с лучевой, а если они не срабатывают — иммунопрепарат. Пациентам с отдаленными проявлениями болезни (поражением костей, легких) иммунотерапию назначают сразу. Было проведено сравнительное исследование стандартной химии и комбинации химии с иммунотерапией. Во втором случае удалось увеличить медиану выживаемости без прогрессирования с 7 до 11 месяцев. Медиана общей выживаемости при стандартной химиотерапии составляла 22 месяца, а при добавлении иммунотерапии более половины пациентов продолжали жить на момент проведения исследования. У нас такое лечение появилось только в апреле, мы полны надежд.

— Планируется ли включить иммунопрепараты в лечение первичных пациентов?

— Да, такие попытки предпринимаются. У нас с 2018 года проводится исследование по привлечению иммунотерапии в первую линию лечения плоскоклеточного рака головы и шеи, оно близко к финалу — решение будет принято по его результатам.

— Используется ли в лечении ОГШ таргетная терапия?

— В раке щитовидной железы мы активно применяем таргетные препараты еще с 2015 года. Они используются чаще всего не в первой линии, а когда невозможно выполнить хирургическое лечение или провести радиойодтерапию или когда болезнь прогрессирует на фоне лечения. Изначально это были мультикиназные ингибиторы — они воздействуют сразу на несколько мишеней в мембране опухолевой клетки и через них блокируют сигналы, в результате чего клетка гибнет. Мультикиназные ингибиторы отличались умеренным эффектом и воздействовали на группы мишеней — на такое лечение отвечали около 65% пациентов, у них уменьшалось развитие опухолевых очагов. Также из-за мультитаргетного воздействия они характеризовались частыми и достаточно тяжелыми побочными проявлениями. Сегодня же появились более прицельные препараты — они воздействуют на различные конкретные мутации, то есть обладают более точным действием, благодаря чему на лечение отвечают до 96% пациентов с этими мутациями и улучшается переносимость лечения. Однако и старые методы тоже не потеряли актуальности: когда нет необходимых мутаций, пациентам можно назначать «старые» препараты.