Победа в Великой Отечественной Войне: гордость, слезы и «пачечка сольцы»
Бабушка моя Аня вышла замуж не по любви. За того, за кого велел отец. Была она старшей дочерью в семье, где из всех детей только один — мальчик, а прадед мой был человек тяжелый: суровый, жесткий и властный. Посватал ее человек знатный, отец сказал: «Пойдешь!» Ослушаться она не посмела. Бабушка моя была мягкая, как тополиный пух.
А была у нее притом любовь. Взаимная. Как парень тот просил, чтобы бабушка вышла замуж за него, но...
Наверное, прав был мой прадед, отдавая дочь в обеспеченную семью, ведь не мог он знать про 37-й..
А потом началась Великая Отечественная война. И ушел на войну сперва муж бабушки. А затем и сын — восемнадцатилетней первенец. Упала бабушка, провожая его, замертво. До последнего мальчишечка еще — первый, любимый, самый умный, самый талантливый из всех ее детей — пытался привести мать в чувство и бегом потом побежал догонять свой призыв. Чувствовала, видимо, бабушка, что не вернутся ни муж, ни сын. ...Они и не вернулись. Погибли смертью героев. Их звали Григорий и Виктор Волковы.
И осталась бабушка одна с четырьмя детьми. Мал мала меньше.
А любовь ее первая с войны вернулась... И в то время, когда на всех женщин, не дождавшихся мужей, не успевших выйти замуж, заневестившихся за эти четыре года — на них на всех оставался один парень на деревне, этот человек — герой войны! — посватал мою бабушку с четырьмя детьми. И клялся ей растить их, как своих, и сдувать с бабушки пылинки. Это была любовь. Просто любовь.
А бабушка ему отказала. И когда я спрашивала ее много лет спустя: «Ну почему? Ты же любила его!» Она так спокойно, без тени сожаления, как о неизбежном, говорила: «Я не могла, я была венчана другому». — «Но его ведь убили!» — «Но остались же дети...»
Моя бабушка никогда не имела никаких наград за войну. И даже помыслить не смела, чтобы о них хлопотать. Для нее война — смерть мужа и сына. Война равно смерть. А 9 Мая — это день, цена которого — их жизни.
Бабушка никогда не жаловалась на свою жизнь. Все 16 лет моих детства и юности, в которых жила бабушка, были наполнены ее светом. Она только работала — любовно и бесконечно, молилась — глубоко, истово, а еще ласкала и нежила — детей, внуков, животных, всех, кто переступал порог ее дома. На моей памяти она не произнесла ни единого грубого слова, не выпила ни капли алкоголя и никогда не плакала — всегда только улыбалась, во всяком случае, нам, внукам. А еще она никогда не говорила о войне. Из раза в раз вслушиваясь в ее долгое молчание в ответ на мои вопросы, я спрашивать перестала...
Никогда не говорил про войну и мой дядя, прошедший ребенком трудовой фронт и тогда же подорвавший здоровье. В старости одинокий и слепой, он доживал свой век в моей семье со своей сестрой — моей мамой. Дядя не дожил два месяца до своего 95-летия...
А мама моя про войну говорила. Ее воспоминания мне страшно даже слушать... Даже просто слушать... Вытерпеть такое и не озлобиться, не скурвиться, не желать зла, не проклинать — выше человеческих сил...
Они и были выше.
Говорила мама и про предательство, и про доносы, про боль, горе, слезы, голод. Про бесконечную работу на благо фронта голодных, измученных людей. Про то, как сутками доишь коров, которых, спасая, перегоняют подальше от линии фронта, и даже в голову не приходит выпить глоток молока. Когда младшие страдают от рахита: у них тонкие ноги и большие животы. И про то, какое это счастье — когда наконец начинают зеленеть крапива и лебеда, и какие же они вкусные — лепешки из картофельных очисток... И про похоронки, и про животный крик, и про то, как вопреки «был тяжелый бой... погиб смертью храбрых...» не умирает надежда на ошибку...
А еще мама постоянно просит меня купить «пачку сольцы»... Солью, которой отчаянно не хватало семье бабушки во время войны, заставлены кухонные полки. Это просьба долго вызывала во мне гневливый протест — ну сколько можно! И война-то уже закончилась бог знает когда! Пока однажды я вдруг не осознала: «Эта травма навсегда. Да пусть зарастет этой солью вся квартира, только бы ушли из памяти матери страх и боль...»
Мама моя сегодня осталась из семьи одна: последняя из рода, последняя из могикан. И праздник 9 Мая стал только ее... Праздник, когда она всегда смотрит Парад Победы и плачет.
9 Мая мы должны вместе встретить 80-летие Великой Победы, а меньше чем через два месяца мамин 95-летний юбилей. Дай бог дожить до этого...
Великая Отечественная... Это была война моей бабушки. Моих родителей. Не моя.
Но каждый человек — он из того теста, которое замешал его род. И чтобы тесто не подпортилось, не стало из-за тебя так себе: пресноватое, кисловатое, заклеклое — ты должен жить в моральных рамках своих предков. Или хотя бы в близких к ним. Чаще всего это означает «трудно» и почти всегда — «бедно».
Но зато это такое счастье: проснуться утром, пробежаться по делам своим: все у тебя по совести? Все! И сразу крылья за спиной!
С праздником Победы, доставшейся нашим родителям, дедам и бабушкам такой страшной ценой.
Заголовок в газете: Венчанная любви и смерти
Комментарии