Тишины в Берлине сразу не установилось, рассказывали те, кто был там 2 мая 1945 года. Часто было даже непонятно, кто стрелял — салютовавшие одержанной победе бойцы Красной армии, обнаруженные в подвале не сдавшиеся немцы или те же бойцы Красной армии по не сдающимся немцам.
Но в целом после двух недель инфернального рева артиллерии, визга “катюш” и просто стоящего в воздухе слитного гула сотен и тысяч перестрелок в Берлине 2 мая наступила тишина. Особая, как рассказывали те, кто ее слышал. Тишина усталости и облегчения. Словно закончен долгий-предолгий путь, но нет сил это осознать…
Каждый 25-ый
Штурм Берлина стал одной из наиболее кровопролитных операций в Великой Отечественной войне: среднесуточные потери Красной армии достигали в ней 15 325 человек. Счетная предвоенная дивизия стачивалась за день в этом городе.
Безвозвратные потери во всей Берлинской операции составили 78 291 человек. В абстрактных цифрах в сравнении с численностью участвовавших в боях войск это было вроде бы относительно немного — 4,1% из группировки в 1 млн
Но как только представить, что все эти ребята легли на самом пороге мира… Каждый 25-ый.
До сих пор звучат голоса, что, дескать, можно было обойтись без того жертвенного штурма. Это вот, мол, Адольф Гитлер убежденно считал, что раз Германия проиграла войну, то и всем немцам жить незачем. И чем больше их умрет в совершенно безнадежной обороне Берлина, тем лучше. Значит, они недостойны будущей жизни. Ведь он-то, фюрер, из этой жизни уйдет!
Правда, как свидетельствуют недавно обнародованные ФСБ архивные документы, ушел он все же не как солдат, а как трусливая истеричка, загнанная в угол — приняв яд. И был дострелен адъютантом, чтобы хотя бы изобразить честную солдатскую смерть.
Но то — Гитлер. А перед советским руководством стояла задача противоположная: спасти как можно больше советских людей. И даже, как ни странно, после четырех лет войны на уничтожение советского народа гитлеровцами, — как можно больше немцев. Ибо “гитлеры приходят и уходят, а немцы, немецкий народ остается”.
И с ними еще жить…
Отсюда проистекли сразу две необходимости брать Берлин быстрее.
Военная достаточно проста: неподавленное гнездо сопротивления такого масштаба как берлинский гарнизон численностью 300 – 400 тыс. бойцов сулило массу неприятных сюрпризов. Просто хотя бы потому, что такую массу вооруженных мужчин невозможно надежно проконтролировать, если только для блокирования остатков двух армий не привлекать семь свежих, как в Сталинграде.
Чуть сложнее, но тоже понятна и необходимость политическая. Англо-американские союзники (особенно английские) и так с большой тревогой следили за советским продвижением в Европу. На их глазах прежние чисто тактические разногласия с нацистским режимом Германии превращались в тектонические разломы послевоенного мира с СССР в качестве одной из двух главных мировых держав. Можно только представить себе отчаяние британского премьера Уинстона Черчилля, у которого на глазах уходила на дно мира его Империя, а наследство ее довольно холодно и прагматично делили Иосиф Сталин с Франклином Рузвельтом. И вот вам одна из точек перелома: Рузвельт умирает, его место занимает ставленник мафии Гарри Трумэн, который относится к Москве с плохо контролируемой ненавистью. Шанс для Черчилля и даже для Гитлера? Разумеется: недаром Трумэн еще в самом начале войны откровенно высказался на предмет того, что США должны помогать Советскому Союзу, если будут побеждать немцы, и немцам, если будут побеждать советские люди, — и пусть они таким образом истребляют друг другу как можно больше.
И вот, СССР, побеждает — Красная армия стоит вокруг Берлина. Нужно ли дать шанс Гитлеру, с точки зрения Трумэна? Ответ очевиден…
Собственно, уже этого соображения достаточно для того, чтобы посылать своих солдат в “последний, трудный самый”. Хотя бы именно для того, чтобы он действительно стал последним, этот самый трудный бой. А не обернулся позднее новым сражением с уже бывшими союзниками, которым становилось все больше жаль потенциал тогдашних врагов. Настолько, что с их использованием те же англичане планировали отбросить Красную армию по меньшей мере до границ 1939 года. В ходе тотальной войны.
Да что говорить, когда англо-американцам было настолько жаль врагов, что приняли от них сепаратную капитуляцию 7 мая! Причем в протоколе специально оговаривалось, что он не является всеобъемлющим договором о капитуляции Германии и ее вооруженных сил. Иными словами: а на Восточном фронте сопротивляйтесь, как хотите.
И как это выглядело бы, если бы Берлин не был к тому времени взят?
В общем, не взять Берлин означало отдать все результаты жертвенной Великой Отечественной войны.
Короткие улицы Берлина
Известна печальная немецкая шутка: “Как длинны улицы в Сталинграде?” — “Очень длинны: одну из них мы не могли пройти полгода”.
В подобном ключе улицы огромного города Берлина с пригородами оказались поразительно коротки для советских солдат. В самом деле: 16 апреля началось наступление, 20 апреля советские войска вошли непосредственно в Берлин, 28 апреля оборона гарнизона стала фрагментированной, 2 мая город пал.
А ведь, в отличие от Сталинграда, Берлин к обороне неистово готовили полгода, создали из города и его окрестностей мощнейший укрепрайон с тремя оборонительными кольцами и девятью секторами, устроили более 400 железобетонных долговременных огневых точек и сооружений, включая шестиуровневые подземные бункеры и семиэтажные надземные зенитные башни — по сути, те же неприступные бункеры.
Ничто не устояло! Кроме разве что зенитных башен, но на них тратить жизни солдат никто и не собирался — блокировали и держали под артиллерийским огнем. Их гарнизоны бессмысленно гибли, пока не капитулировали 2 мая.
Немцы были очень хорошими солдатами. Как в наступлении, так и в обороне. Но перед советской армией образца 1945 года не устоял бы и сам ад…
Любопытным образом “отзеркалился” Сталинград и на оперативном уровне. Прорыв 1-го Украинского фронта через две линии обороны и дальнейший танковый рывок по автобану Дрезден – Берлин очень напоминает бросок 4-й германской танковой армии от Цимлянской на Абганерово. Но если затем армия генерал-полковника Хота увязла в бесконечных улицах Сталинграда, то две танковые армии Конева почти невозбранно покатились на Берлин, завершив его окружение и 21 апреля ворвавшись в фашистскую столицу.
С севера соединения 2-го Белорусского фронта маршала Константина Рокоссовского погнали перед собою немецкие армии, лишая их возможности ударить с этого направления по советским войскам, окружавшим Берлин. И получается, что не только оперативно, но и стратегически штурм Берлина был устроен так, чтобы не дать ни шанса противнику.
Да, в целом бои велись с большим ожесточением. Еще раз — немцы, если на секунду вынести за скобки преступления германского нацизма, были именно как солдаты хороши. Не случайно прошедший всеми дорогами войны поэт Константин Симонов написал про них: “Да, враг был храбр. Тем больше наша слава!”. Особенно высоки были наши потери в технике: в целом в Берлинской операции советские войска потеряли 2156 танков и самоходных артиллерийских установок. Боевые действия принимали новый облик — на вооружении массово появились ручные гранатометы. Те самые “панцерфаусты”, с которыми даже мальчишка из “гитлерюгенда” мог поразить боевую машину.
Но помочь фашистскому гарнизону не могло уже ничто. Трудно выдержать волну тротила и стали, состоящую из почти 2 млн только артиллерийских выстрелов.
Утром 2 мая столица рейха пала: состоялась полная капитуляция германских войск.
Судьба трупов, политических и физических
Нацистское руководство покончило с собой. Гитлер жалко отравился, фанатик Йозеф Геббельс вместе с собою отравил еще и детей. Мартин Борман был то ли убит, то ли тоже покончил с собой при попытке прорыва из Берлина.
Генрих Гиммлер попытался выдать себя за простого солдата, но был опознан, попавшись в руки американцам и ликвидирован (или самоликвидировался) до того, как попасть в руки разведке (тогда Управление стратегических служб США). А ему могло и повезти, как повезло начальнику гестапо Хайнриху Мюллеру, который стал после войны советником американских спецслужб.
Больше всех не повезло Герману Герингу, который, собственно, реальной политической роли в рейхе не играл, но в Нюрнберге ответил за все политическое руководство Третьей германской империи. Был осужден, приговорен к повешенью, но сумел избежать позорной для солдата казни, получив от жены через поцелуй пилюлю с цианидом.
После войны было — да и есть — довольно много спекуляций на тему того, что высшее политическое руководство рейха сумело спастись и спрятаться в Южной Америке.
Спора нет: немало германских нацистов спаслось, пройдя по конспиративным точкам Общества взаимопомощи бывших членов войск СС (ODESSA). Известно, что по этому пути удалось спастись Адольфу Эйхману, Йозефу Менгеле, Ариберту Хайму и другим нацистским преступникам. Но именно главарей нацистского режима это не коснулось: ответственность что в системе НКВД, что в “Смерш” была предельно высокой, и если под актами опознания тел Гитлера, Геббельса и прочих стоят подписи людей уровня начальника “Смерш” 3-й ударной армии, то сомневаться не приходится. Закопали тела самоубийц сначала в районе города Ратенов, затем в Магдебурге во дворе дома №36 по улице Вестендштрассе, а затем их останки и вовсе превратили в пепел и развеяли на ветру.
Александр Цыганов, обозреватель Аналитического центра ТАСС
Комментарии