На исходе войны уникальное богослужение по случаю праздника Христова Воскресения состоялась в освобожденном концлагере Дахау
Светлое Христово Воскресение – один из наиболее широко отмечаемых в России праздников. Так было и в богоборческие советские годы, так было даже в суровое военное четырехлетие. Каждое из пасхальных торжеств периода Великой Отечественной по-своему уникально, отмечено небывалыми доселе событиями. А Пасха 1945-го оказалась и вовсе сопряжена с удивительными совпадениями в календарях церковном и мирском.
По сути именно та суровая военная страда – время, когда на полях сражений решалось быть или не быть нашему государству, – открыла для широких масс населения возможность отмечать должным образом приход Праздника Праздников. Весной 1942-го, когда войска вермахта стояли еще совсем недалеко от Москвы, Сталин дал распоряжение, которое совершенно невозможно было прежде представить: на одну пасхальную ночь – с 4 на 5 апреля – отменить комендантский час и разрешить людям участвовать в торжественном церковном богослужении в храмах.
Так наступила на территории Советского Союза религиозная «оттепель», порожденная тяжелейшей военной ситуацией, в которой оказалась страна. Кремлевские товарищи во главе с «вождем народов» тогда поняли: именно вера, помощь церкви, священников способны поддержать людей в тылу, на фронте, добавить им духовных сил для каждодневной борьбы с опасностями и лишениями.
Апофеозом этой «оттепели» стала Пасха 1945 года. По удивительному стечению обстоятельств той весной сошлись на календаре почти вплотную два важнейших события – церковное и военно-политическое
Конечно, тогда, в разгар весенних дней 1945-го, все уже понимали, что триумфальное завершение долгой и тяжелой войны – вот оно, на пороге. Тем важнее было людям отметить церковный праздник, символизирующий победу жизни над смертью.
Это осознавали в руководстве страны. За несколько дней до Пасхи, 25 апреля 1945 года, на имя Сталина была отправлена служебная записка, снабженная грифом «совершенно секретно»:
«Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР полагает целесообразным, по примеру 1942-1943 и 1944 гг., допустить ночную пасхальную службу в церквах Москвы и других городах, объявленных на осадном и военном положении, и, в связи с этим, разрешить беспрепятственное хождение по городу в ночь с 5 на 6 мая сего года…»
Иосиф Виссарионович дал «добро» – хотя и не тотчас. Соответствующее разрешение было утверждено лишь 3 мая. Зато в Кремле расщедрились. Было не только легализовано посещение гражданами ночной праздничной службы в храмах, разрешено совершать крестные ходы вокруг церквей со свечами (светомаскировка отменялась) и под колокольный звон (там, где еще уцелели колокола). Согласно распоряжению «сверху» руководителями предприятий, организаций и учреждений позволялось по своему усмотрению решить вопрос насчет объявления нерабочими не только воскресного дня 6 мая, но и предшествующей ему страстной субботы 5 мая, – и это при том, что страна еще жила в условиях тотальной мобилизации сил для ведения военной кампании!
Власти позаботились даже о материальной поддержке православного праздника. В нескольких крупных городах на хлебозаводах и пекарнях был срочно организован выпуск партий куличей. Конечно же, их моментально раскупили. Кроме того в некоторых магазинах поступила в продажу творожная масса – замена традиционной пасхе.
Странно было бы предполагать, что столь масштабные праздничные мероприятия – да еще религиозные! – могли в то время обойтись без строгого контроля со стороны спецслужб. Зато благодаря такому тщательному надзору у нас теперь есть возможность оценить масштаб Пасхи 1945-го. Согласно данным, собранным для итогового отчета по линии НКВД, для проведения пасхальных богослужений в стране было открыто в общей сложности около 10000 храмов. По самым скромным подсчетам, их посетили в ночь с 5 на 6 мая более 5 миллионов человек.
Одной из самых многолюдных стала служба в тогдашнем главном храме Москвы – Елоховском соборе. Ее по уже появившейся традиции возглавлял Святейший патриарх. А им совсем незадолго до описываемых событий стал Алексий, который сменил умершего владыку Сергия. Таким образом майское пасхальное богослужение 1945-го стало первым для Алексия после его интронизации. И это привлекло в елоховский храм дополнительно десятки и сотни верующих. Как вспоминают очевидцы, даже весьма большое церковное здание не смогло вместить всех желающих. Множество людей скопилось пред собором. В какой-то момент удержать напор толпы не удалось, началась давка, из-за которой пострадали несколько человек.
Отец автора этих строк в ту пору работал фельдшером на столичной подстанции «скорой помощи». Он рассказывал, что по срочному вызову несколько машин с бригадами медиков были направлены к собору, чтобы забрать оттуда травмированных, потерявших сознание, и развезти по больницам.
Однако даже столь неприятная «накладка» не уменьшила всеобщей радости от праздника уже наступившего – Пасхи, и грядущего – победы над Третьим рейхом.
В Елоховском соборе, а потом и в других церквях верующим зачитали послание патриарха Алексия:
«Пасхальная радость Воскресения Христова соединяется ныне со светлой надеждой на близкую победу правды и света над неправдой и тьмой германского фашизма, который на наших глазах сокрушается соединенной силою наших доблестных войск и войск наших союзников. Свету и силе Христовой не возмогли противиться и препятствовать темные силы фашизма, и Божие всемогущество явилось над мнимою силой человеческой… Преклоняясь пред изумительными подвигами русских воинов, полагающих за наше счастье жизнь свою, и радуясь грядущей победе над исконным врагом русского народа, усугубим эту радость благодарным воспоминанием победы Христа над адом и смертью и дарования нам этой победой вечной радости в невечернем дни Царствия Своего».
О великом празднике Воскресения не забывали и на передовой – там, где еще продолжались бои с гитлеровцами. Вот что рассказывал корреспонденту «МК» один из ветеранов войны Виталий Сидоренко:
– Я служил в пехоте командиром отделения автоматчиков. Говорят, что на войне атеистов нет. Могу подтвердить: многие из моих товарищей, хоть и не были в мирное время воцерковлены, однако, отправляясь в действующую армию, получили от матерей, бабушек крестики, иконки. Их носили при себе вместе с самыми важными документами, зашивали в гимнастерки… Не раз видел: перед тем, как подняться в атаку, некоторые осеняли себя крестным знамением. Впрочем, находясь в резерве, на отдыхе, вести между собой разговоры о вере, о религии было не принято. Если уж только возникли с кем-то из соратников совсем доверительные отношения.
У меня в отделении был пожилой уже боец – дядя Боря. Так получилось, что мы с ним не скрывали друг от друга своей религиозности. В тот день – вернее, в ту пасхальную ночь 1945-го – наш полк находился на подступах к рубежу Эльбы, во втором эшелоне. Устроились на отдых в каком-то сарае или пакгаузе. Я, конечно, помнил о столь значимом церковном празднике и вот, словно по будильнику, проснулся среди ночи, поднялся, вышел к посту дневального, где огонек горел, глянул на часы – половина первого. Мысленно пропел молитву «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ...» А когда вернулся на свое место – глядь, а дядя Боря тоже не спит. Мы с ним тихонько поздравили друг друга, обнялись, похристосовались…
А наутро, конечно, никаких праздничных церемоний. Собрались быстро – и маршем вперед. Днем 6-го довелось еще с упиравшимися фрицами – одной из окруженных неприятельских групп – повоевать. Трех или четырех своих однополчан в тот пасхальный день я недосчитался...
х х х
Вспоминая о Пасхе 1945-го, нельзя не упомянуть еще об одном богослужении, прошедшем в ту ночь. Подобного ему не было, наверное, нигде и никогда. Праздничный чин смогли должным образом организовать узники едва ли не самого страшного из всех фашистских концлагерей – Дахау.
Эту «столицу смерти» лишь несколькими днями раньше – 29 апреля – освободили американские войска. К тому времени в бараках оставалось около 32,5 тысячи живых заключенных. Вывезти их в другое, более приспособленное для нормального существования место быстро не получалось. Однако американцы постарались обеспечить измученным людям хоть мало-мальски сносные условия. Освободители даже установили в бараках радиоприемники, реквизированные у состоятельных немецких семей из соседнего городка. Так бывшие узники нацистов смогли узнавать самые последние новости: Красная Армия взяла Берлин, войска вермахта в разных местах страны начали сдаваться в плен…
Между тем подошел день Пасхи. О том, как этот праздник отметили в бывшем концлагере его чудом уцелевшие обитатели, сохранились воспоминания одного из заключенных – Глеба Александровича Рара, известного впоследствии церковного и общественного деятеля русской эмиграции:
«Конечно, я все это время отдавал себе отчет в том, что эти многозначительные события происходили во время Страстной седмицы. Но как мы отметим ее, помимо нашей тихой, частной молитвы? Один соузник и главный переводчик Международного комитета заключенных, Борис Ф., навестил меня в «блоке 27», …чтобы уведомить о предпринимаемых попытках организовать совместно с Греческим и Югославским комитетами заключенных православное богослужение в день Святой Пасхи 6 мая.
Среди заключенных находились православные священники, диаконы и монахи со Святой Горы Афон. Но не было ни облачений, ни каких-либо книг, икон, свечей, просфор, вина… Попытки раздобыть все эти предметы из русского прихода в Мюнхене не были увенчаны успехом, поскольку американцам не удалось найти кого-либо из этого прихода в разрушенном городе.
Несмотря на это, удалось решить некоторые из этих проблем: католическим священникам, заключенным в Дахау, было разрешено остаться вместе в одном бараке и служить мессу... Они нам, православным, предложили воспользоваться их молитвенной комнатой в «блоке 26», который был как раз напротив, через улицу от моего блока. Кроме деревянного стола и списка иконы Ченстоховской Божией Матери, висевшей на стене над столом, часовенка была совершенна пустой…»
Глеб Рар описал, как получилось найти выход из ситуации с облачением церковнослужителей. По его словам, заключенные сшили необходимые для совершения службы епитрахили священников и орари дьяконов из длинных полотенец, взятых в больнице при концлагере. Посередине на них прикрепили найденные там же, в больнице, нашивки с красными медицинскими крестами, заменив ими кресты православные, которые должны присутствовать на церковном облачении.
«В день Святой Пасхи, 6 мая, который знаменательным образом в этом году приходился на день памяти св. Великомученика Георгия Победоносца, сербы, греки и русские собрались у барака католических священников, – вспоминал далее Г.А.Рар. – …За всю историю Православной Церкви, вероятно, не было такого пасхального богослужения, как в Дахау в 1945 году. Греческие и сербские священники и сербский диакон облачились в самодельные «ризы», которые они надели на серо-голубые полосатые одежды заключенных. Затем они начали песнопения, переходя с греческого на церковно-славянский, а затем снова на греческий. Пасхальный канон, пасхальные стихиры – все пелось наизусть. Евангелие от Иоанна – также по памяти. И, наконец, Слово св. Иоанна Златоуста – тоже по памяти. Молодой греческий монах-святогорец встал перед нами и произнес его с таким проникновенным энтузиазмом, что мы его никогда не забудем до конца нашей жизни. Казалось, что сам Иоанн Златоуст говорил через него к нам и также ко всему остальному миру!
Восемнадцать православных священников и один диакон, в большинстве – сербы, участвовали в этой незабываемой службе. Подобно расслабленному, которого через отверстие в крыше опустили перед Христом Спасителем (этот эпизод описан в Евангелии. – А.Д.), один из бывших заключенных, греческий архимандрит Мелетий был принесен в часовню на носилках, где он пробыл лежащим во время всего богослужения…»
В первой половине 1990-х стараниями военнослужащих Западной группы советской войск в Германии при активной поддержке Глеба Александровича Рара и других русских эмигрантов была построена в Дахау православная часовня Воскресения Христова. Позади престола в ней размещена уникальная по своему сюжету неканоническая икона: изображены два ангела, отворяющие ворота концлагеря Дахау, и Иисус Христос, который выводит узников на свободу.
Комментарии