Первый олимпийский чемпион по бобслею Козлов: из латышей общаюсь только с Кипурсом

Первый в истории советского бобслея олимпийский чемпион Владимир Козлов в интервью ТАСС рассказал, почему пришел в этот вид спорта, как национальный вопрос отразился на его бобслейной карьере и какой вклад внес он в завоевание шести олимпийских наград Россией на Олимпиаде-2014 в Сочи.

— На завершившемся неделю назад чемпионате России все спортсмены и тренеры подходили к вам с пожеланиями крепкого здоровья. Такое внимание неспроста?

— У меня были серьезные проблемы со здоровьем, сейчас все позади, идет восстановление. Я перенес сложную операцию, пришлось поменять печень, с которой у меня были проблемы еще с молодых лет, когда я дважды переболел гепатитом. В 2001 году у меня диагностировали гепатит С, ситуация значительно ухудшилась после перенесенного в 2020 году ковида.

— Три последних сезона наши бобслеисты были лишены возможности выступать на международных стартах. Как вы считаете, тот же Ростислав Гайтюкевич после возвращения сможет составить конкуренцию сильнейшим зарубежным спортсменам?

— Думаю, что Гайтюкевич и его экипаж остаются конкурентоспособными, но смогут ли они завоевывать медали на этапах Кубка мира сразу после своего возвращения, я сказать не могу сейчас. Для более точного прогноза нужно сравнивать результаты выступлений на тех или иных трассах, а это сделать сейчас невозможно по известным причинам. На мой взгляд, сейчас Гайтюкевич продолжает входить в пятерку сильнейших бобслеистов мира

— Как вы думаете, наше отставание в технике от немцев увеличилось за то время, как российские спортсмены находятся в отстранении?

— Я не располагаю информацией, какие закупки были сделаны в последние годы и на каком уровне. Для всероссийских соревнований техники вроде бы хватает, но как далеко шагнули в этом вопросе за рубежом, мы не знаем.

— Ждете ли вы скорого возвращения наших спортсменов на международные старты?

— Новый президент МОК уже высказала свою позицию, что спортсмены не должны страдать из-за политики. Но все будет зависеть от решения конгресса Международной федерации бобслея и скелетона (IBSF), за ними остается последнее слово. С руководством IBSF и ее главой Иво Ферриани у России всегда были хорошие отношения, но сам Ферриани, являясь членом Международного олимпийского комитета, долгое время находился в зависимости от прежних руководителей МОК. Те же немцы и латыши, я думаю, и сейчас против нашего возвращения, поэтому вопрос допуска россиян будет весьма сложным.

Но надежда остается, очень важно, чтобы решение о нашем возвращении приняли как можно быстрее. Важно знать, на каких условиях мы снова можем начать выступать на этапах Кубка мира и Кубка Европы. Россиянам нужно успеть пройти отборочные старты, чтобы набрать необходимое количество очков для квалификации на Олимпиаду. Но даже если по одному экипажу у мужчин и женщин допустят до отбора на Игры-2026, это уже был бы прорыв.

— Вы вместе с пилотом из советской Латвии Янисом Кипурсом стали в 1988 году первыми в истории СССР олимпийскими чемпионами по бобслею. Сейчас поддерживаете отношения со своим золотым напарником, чья страна ведет недружественную политику в отношении России? И общаетесь ли вы с другими двумя латышами, с которыми на той же Олимпиаде в Калгари выиграли бронзу в бобе-четверке?

— Ни с кем кроме Кипурса. Мы с Янисом поздравляли друг друга с днем рождения, который он празднует сразу после Нового года. Иногда по скайпу разговаривали, иногда — по обычному телефону. А когда кого-то из других латышей я решил поздравить с днем рождения и позвонил, то в ответ услышал на английском, что "мы не говорим по-русски". И после этого я перестал звонить туда. Я допускаю, что эти люди из-за опасений преследования со стороны местных властей боятся разговаривать с кем-то из России.

— Испытывали ли вы притеснения по национальному признаку, когда были в сборной СССР, где преобладали латыши?

— Особенно ярко это стало проявляться незадолго до распада СССР. Латвия еще не вышла из состава Советского Союза, а мне уже некоторые говорили, что мы с тобой в одном экипаже выступать не будем. На том же чемпионате мира 1989 года, где сборная СССР последний раз выиграла медали, в экипаж к Кипурсу поставили не меня, а молодого латыша.

Хотя были в истории позднего СССР команды, в которых национальная принадлежность вообще не играла никакой роли при формировании состава. Я говорю про мужскую сборную Советского Союза по баскетболу, которую возглавлял великий тренер Александр Яковлевич Гомельский, сумевший объединить игроков со всей нашей необъятной страны, включая Литву с Эстонией, и привести их к золотым медалям Олимпиады-1988.

— Когда вы завершили свою спортивную карьеру?

— Я должен был ехать на следующие Олимпийские игры, которые проходили зимой 1992 года во французском Альбервиле. Я выступал там и на предолимпийской неделе, хотя к этому времени у меня пропало большое желание отдавать всего себя бобслею. С развалом СССР все пришло в запустение, и я заранее понимал, что на Олимпиаде нам ничего не светит. Тренерами первоначально было принято решение, что в Альбервиле будет выступать один экипаж четверок украинский и один российский.  

Также присутствовала неприятная возня внутри команды. Руководил ей человек, за чьей дочкой ухаживал один молодой бобслеист, которого планировали взять на Олимпиаду вместо меня. В итоге мне подтасовали допинг-анализы перед отъездом, но после проверки пробы Б никаких оснований для моего отстранения уже не нашлось. В итоге я получил экипировку и должен был лететь в Альбервиль последним рейсом, но, хорошо подумав, отказался, так как у нашей команды изначально не было никаких шансов побороться за что-то серьезное. На этом моя спортивная карьера в принципе и завершилась.

Наверное, следовало уйти из спорта пораньше. Но мне всегда хотелось помочь другим, я никогда не отказывался выступать вместе с молодыми пилотами, только начинавшими карьеру в спорте. А для неопытного пилота, приехавшего выступать на малоизученную сложную трассу, очень важно иметь опытного разгоняющего, который всегда поможет советом. 

— На Олимпиаде 1992 года спортсмены из бывшего СССР, за исключением прибалтов, выступали под флагом Международного олимпийского комитета. Как вы считаете, на Игры-2026 тому же Гайтюкевичу стоит ехать без знамени России?

— Конечно, ему надо ехать в Италию и выступать там в качестве нейтрального атлета, если не будет иных вариантов. Век спортсмена короток, и это не нужно забывать. Конечно, очень обидно выходить на старт без флага своей страны. Но все соперники, тренеры и зрители прекрасно знают, из какой страны эти нейтралы.

— А как вы оказались в бобслее?

— Я изначально легкоатлет-многоборец, но ни разу в десятиборье так и не выступил. Сначала меня перевели в спринт, потом — в прыжки, хотя когда в 15 лет приехал в Москву, то у своего ровесника Юрия Думчева, который потом добился больших высот в метании диска, выиграл в толкании ядра.

Как пришел в итоге в бобслей? Я на тот момент уже год нормально не тренировался, так как перенес серьезное заболевание гепатитом, после чего мне были надолго противопоказаны серьезные физические нагрузки. И вот мы сидим с ребятами играем в преферанс, а среди нас были и действующие спортсмены-легкоатлеты. И кто-то из них сказал, что завтра они едут в Прибалтику, где будет проходить набор в бобслей. Это был 1980 или 1981 год, когда в СССР после поражения от восточных немцев на зимних Играх в США в командном зачете было принято решение развивать бобслей. Мне предложили поехать за компанию, и я согласился.

Приехали на место, мне нашли какие-то шиповки и спортивную форму. Я размялся и прошел в итоге тестирование для пилотов, пробежав 50 метров, толкая тележку с грузом и прыгнув в длину. Штангу я не делал, так как мне нельзя было поднимать тяжести из-за недавней желтухи. Тогда отбирались 10 разгоняющих, которые бежали тестовые 100 метров, и 5 пилотов. Мне нужно было в разгоняющие, поэтому я решил спокойно потренироваться, на следующий год опять приехал на отбор и показал лучший результат, после чего был зачислен в команду.

— Советские бобслеисты дебютировали на Олимпийских играх в 1984 году…

— Туда я поехал запасным. Заключительный отбор в олимпийские экипажи проходил за неделю до начала соревнований. Было три экипажа, мы уступили одну или две сотые секунды второму, и в итоге в Сараево выступали два латышских экипажа.

— Первые медали советские бобслеисты выиграли именно тогда, в Сараево. Бронзу завоевали латыш Зинтис Экманис и русский Владимир Александров. Этот успех дал большой толчок для развития советского бобслея?

— Несомненно. Причем в Сараево в двойках заняли не только третье, но и четвертое место. Кипурс перед Олимпиадой был лидером сборной СССР, но его разгоняющий Айварс Шнепстс сделал в двух заездах две ошибки, поэтому этот экипаж остался в итоге без олимпийских медалей.

Шнепстс в том сезоне был слабее меня, осенью во время сбора он в чем-то серьезно провинился, после чего тренер, тоже латыш по национальности, убрал Айварса из экипажа и поставил на его место меня. Мы готовились к чемпионату Европы, который проходил незадолго до Олимпиады и был главным этапом отбора в Сараево. Садимся в автобус, чтобы ехать, и вдруг ко мне подходит руководитель делегации, тоже латыш, приносит извинения и говорит, что тренер, отстранив Шнепстса от команды, тогда погорячился, а сейчас принял решение вернуть его обратно в команду, так как спортсмен осознал свои ошибки.

В итоге Кипурс вместе с Шнепстсом выиграли тогда чемпионат Европы и автоматически гарантировали себе участие в Олимпиаде. Не отстрани меня тогда от того турнира, в Сараево точно бы поехал я, а не Шнепстс.

— Вы испытывали, находясь в сборной СССР, чувство обиды от того, что и отбор в основную команду проходил часто не по спортивному принципу?

— Всякое бывало. Мне даже перед двумя сезонами приходилось проходить отдельное тестирование и доказывать свое право на место в основной команде. Причем я тестировался не со сборниками, как все остальные, а с новичками. И если бы я не смог выиграть у них на отборе, то не попал бы в команду. И потом, когда я уже выиграл отбор и сел в автобус, ко мне подошел тренер сборной, латыш, и сказал: "Ну, Козлов! И здесь выкрутился".

— Олимпийская санно-бобслейная трасса в Сочи строилась и доводилась до ума при вашем непосредственном участии?

— Когда трассу, которую первоначально хотели возвести в другом месте, наконец построили, я был техническим директором. Чтобы успешно пройти гомологацию (опробование и сертификацию перед соревнованиями — прим. ТАСС) этой трассы, нам до последнего момента пришлось сражаться. И если бы мы ту гомологацию не прошли, то произошло бы грандиозное ЧП, и олимпийские соревнования по трем видам спорта нужно было бы переносить либо в подмосковное Парамоново, где также были серьезные проблемы, либо за рубеж.

Основная проблема перед гомологацией у нас заключалась в том, что мы не располагали инвентарем для ледовой подготовки трассы, не было у нас и специалистов.

Я входил тогда в международную комиссию, у нас два раза в неделю проходили совещания на уровне правительства. И вот накануне гомологации меня вызывают к главе оргкомитета Сочи-2014 Дмитрию Чернышенко и тогдашнему министру спорта России Виталию Мутко. Они меня спрашивают, что нужно сделать для того, чтобы быть готовым успешно пройти сертификацию

Самое главное, нам нужно было найти очень оперативно специалистов, которые смогли бы в кратчайший срок довести ледовый профиль трассы до приемлемого состояния. Немцев мы не могли пригласить изначально, и я предложил обратиться за помощью к Латвии, которая располагала хорошими айсмейкерами, не один год работавшими на своей домашней трассе в Сигулде. И у латышских ледоваров есть свой инвентарь.

Совещание проходило за два дня до гомологации. В итоге приняли решение обратиться за помощью к латышам, и тут же началась работа по их привлечению. Я сказал, что если те в день совещания приедут на трассу, то должны успеть справиться со своей задачей. В итоге их собрали по домам в тот же день со скребками и остальными нужными инструментами, погрузили в Риге в самолет, и уже ночью наши латвийские коллеги начали работать на трассе в Сочи. Потом они немного поспали, чтобы затем работать весь день и всю ночь.

И в итоге мы успешно прошли гомологацию. Это в нашем стиле. За двое суток до дедлайна принять решение, найти людей, доставить их на место и решить в итоге казавшуюся поначалу невыполнимой задачу. И я очень доволен, что нам удалось со всем справиться. Эта трасса потом на Олимпиаде принесла стране шесть медалей, хотя перед началом мечтали о двух-трех, а мы только в бобслее два золота тогда выиграли. Если бы соревнования по бобслею, скелетону и санному спорту перенесли на зарубежную трассу, то такой успех был бы невозможен. А все то, что случилось потом с золотыми медалями бобслеистов, комментировать не мне.