И треснул Цой напополам: фанаты лидера «Кино» и Паши Техника бьются за стену на Арбате

В понедельник днем около стены Виктора Цоя на Арбате народу собралось немало: пожилые-молодые, семья с детьми, бездомные старожилы Арбата, китайские туристы, полиция, журналисты.

— Глянь, вот здесь закрашивали. — Компания молодых людей внимательно разглядывала, что осталось от Паши Техника. А осталось немного — пара серебряных мазков.

Около стены позировал на камеру в неестественной позе мужчина в шапке-петушке.

— Это вы Пашу Техника изображаете? — шутили вокруг.

— Я не по этой теме...

Толпу распихал поддатый мужик: «Ребят, 100 рублей не дадите на сигареты?» Через полчаса вернулся с полуторалитровой бутылкой пива.

Бездомным Арбата теперь есть где поживиться

После инцидента с граффити стена обрела вторую жизнь. Здесь снова многолюдно, люди приносят цветы и зажигают свечи, ну и подают нищим.

— Папа, а что это за стена? — дергал за рукав отца мальчишка лет двенадцати.

— Когда Цой погиб, тут появилась первая надпись. Потом разукрасили стену, — объяснил папа.

— Почему именно тут про Пашу Техника написали? — не успокаивался парень.

— Да не знаю я, сынок.

— Совсем ничего от Паши не осталось, жалко, — надул губу подросток.

Напротив сидела компания пожилых мужчин. Они представились староарбатскими неформалами.

— Тут у всех старожилов свое место. Мы — стеновские, потому что у Цоя собираемся, — объясняет пенсионер. — Хорошо помню времена, когда только появилась эта стена. Сначала наверху написали «Вчера погиб Цой». Потом зачеркнули «вчера погиб», а после «Цой» поставили тире и слово «жив». 30 лет назад наша компания большая была — хиппи, панки, рокеры жили под этой стеной. Спали на картонках, рюкзаках, выпивали крепко. Одного парня прозвали Удавом, потому что он, как выпьет, начинал ползать. Сейчас наш коллектив уже не такой большой, собираемся обычно по пятницам и когда теплеет. Здесь не пьем, гоняют. Уходим на Гоголевский бульвар, там проще. А что касается стены, так с ней постоянно что-то происходит. Посмотрите, как разрисовали лицо Цоя, хотя сколько раз просили не портить его. Но малолетки все равно оставляют надписи. В прошлом году я брал напрокат у узбека стремянку, чтобы фанаты Цоя закрасили непристойные надписи. По-хорошему тут каждую неделю надо приезжать и подчищать лицо Цоя. Сам устал этим заниматься. Но последняя надпись «Техник» превзошла все предыдущие, она была больше, чем слово «Перемен». Я сначала думал, погонялово, что ли, а оказался какой-то рэпер.

К нам подошла женщина. Она тоже из неформалов. Протянула мне руку: «Я — Лена Мозай. В 2012 году повесила на стену мозаику Цоя, она антивандальная. Много раз я спасала стену, но в этот раз не успела. Помню, в 2014 году на щеке Цоя нарисовали фашистский крест, я его стерла спиртом. В ковид на его лице нарисовали маску. Недавно подрисовывали очки».

По поводу Паши Техника Лена рассуждает философски: «Паша заслужил быть на стене какое-то время. Ему дали три дня. Когда все случилось, со мной связался знакомый, мы его называем Саша-МЧС. Он приехал сюда бить морду фанатам Техника. Но никого не оказалось. Сели, выпили пива. Сашу забрали в полицию. Кстати, а мне ведь кисточки подарили, которым граффити закрашивали, теперь их можно выставить на аукцион, заработать. И Технику надо сказать спасибо! Благодаря ему портреты Цоя на стене размножились, их стало гораздо больше. Ну и люди вспомнили о культовом месте. Посмотрите, сколько народу, это же космос! У вас 100 рублей не найдется на кофе? Или 300, чтобы на булочку хватило?

Народу действительно постепенно прибавлялось.

Я послушала, что говорили собравшиеся.

— Технику тут не место, это стена Цоя! — категорично заявил крепкий мужчина. — Возможно, для Паши нужна отдельная стена. Может, я ошибаюсь. Только время рассудит, кто прав, кто нет.

— Я Техника не знал, а рэперов не уважаю, — бросил старик с палочкой.

— Безусловно, Паша Техник — легенда. Его, как и Цоя, будут помнить через 30 лет, — заявила девушка в леопардовом пальто. — Но для него нужна отдельная стена.

— Стена для Техника — это лишнее. Никто из моих знакомых его не знал, — парировал поклонник Цоя.

— А с чем у народа ассоциируется Паша Техник? — озадачился молодой парень. — Боюсь, не очень хорошая идея увековечить память Техника на стене. Представляете, какой контингент там соберется. Но лично я все равно буду помнить Пашу Техника, он веселый, смешной, мог простебаться.

— А мы с мужем Техника только после его смерти послушали немного. Уверены, через месяц его все забудут, кроме фанатов, — прокомментировала возрастная дама.

— И слава богу, — буркнул супруг.

В нескольких метрах от стены Цоя стояла полицейская машина. Вокруг ходили люди в форме.

— Вы организовали постоянное дежурство? — спросила я у старшего по званию.

— Смеетесь? Мы просто так стоим. Думаете, кому-то ваша стена нужна? — осадил меня собеседник. — Ерунду какую-то обсуждаем с вами, даже противно. Какой-то Паша Техник, стена, ну не чушь! Никакого бы ажиотажа не было, если бы СМИ не раздули. Нам вообще все равно, что на стене происходит. Пусть рисуют что хотят.