Андрей Рыженко
— Мой первый вопрос касается решения ОПЕК+ корректировать добычу в ответ на неопределенность на рынке. Как вы считаете, будет ли успешной стратегия увеличения добычи в условиях нестабильного спроса?
— Это зависит от того, что вы понимаете под успехом. Я думаю, что цель ОПЕК+ состоит в том, чтобы вернуть нефть на рынок без слишком резкого падения цен. Давайте скажем так: я думаю, что это и есть цель. В таком случае стратегия ОПЕК+ пока что очень успешна — гораздо успешнее, чем ожидали аналитики, и гораздо успешнее, чем, возможно, ожидал рынок. Я имею в виду, что в сентябре и октябре было возобновлено производство большого количества нефти, а цена по-прежнему составляет $65 за баррель, что действительно довольно необычно.
В будущем ОПЕК+ может вернуть на рынок еще больше нефти, помимо того объема добычи, который уже был восстановлен
— Какой стране в ОПЕК+ принадлежала инициатива по увеличению добычи нефти?
— На самом деле в ОПЕК+ есть четыре страны, которые имеют наибольшее влияние, верно? Саудовская Аравия, Россия, Объединенные Арабские Эмираты и Кувейт — это страны, которые имеют наибольшее влияние на то, что будет дальше с добычей в рамках ОПЕК+.
— Я неслучайно задал предыдущий вопрос. Многие эксперты уверены, что ключевую роль в этом вопросе сыграла Саудовская Аравия, которая рассчитывает в краткосрочной перспективе решить ряд внутренних экономических проблем за счет роста доходов от экспорта нефти. Есть мнение, что Саудовская Аравия больше других членов ОПЕК+ была заинтересована в увеличении добычи и вела сложные переговоры с партнерами.
— ОПЕК очень внимательно относится к интересам участников соглашения ОПЕК+, поэтому я уверен, что отдельные дискуссии имели место. В то же время я думаю, что решение вернуть на рынок больше нефти — это инициатива всех стран-членов. Вы знаете, что многие члены ОПЕК+ уже добывают нефть на уровне своих производственных мощностей. Так что для них это не совсем инициатива как таковая. Просто все страны ОПЕК+, которые сейчас добывают меньше своей фактической мощности из-за квот, хотят вернуть эти объемы на рынок.
Ведь они удерживали часть нефти за пределами рынка еще с 2022 года — из-за необходимости восстановить баланс после пандемии COVID-19. Они очень заинтересованы в том, чтобы вернуть эти объемы на рынок. И речь идет не только о Саудовской Аравии — это касается всех стран-членов, которые сдерживали добычу. Для них это тянется уже очень долго. После многих лет удержания нефти вне рынка все они хотят это прекратить.
— Вы встречали сообщения о разногласиях между Россией и Саудовской Аравией? По некоторым данным, еще в мае Россия выступала против увеличения добычи нефти, опасаясь падения цен, тогда как Саудовская Аравия настаивала на необходимости изменить стратегию ОПЕК+.
— Сотрудничество между ОПЕК и Россией стало одним из крупнейших достижений организации за последние 10 лет. Поэтому я думаю, что ОПЕК будет делать все возможное, чтобы сохранить хорошие отношения с Россией. Это одна из вещей, которыми они больше всего гордятся. Поэтому я был бы удивлен, если бы они публично высказывали какие-то разногласия, которые, возможно, существуют за закрытыми дверями. Кто знает?
— Президент США Дональд Трамп рассматривает возможность ужесточения санкций против российского энергетического сектора. Если это произойдет, какие последствия испытает мировой рынок? Насколько сильно изменится баланс спроса и предложения?
— Сейчас много дискуссий о том, какие еще санкции могут ввести США и ЕС в этой ситуации. Все еще существует множество возможностей для дополнительных ограничений, в том числе в отношении стран и компаний, которые продолжают покупать российские энергоресурсы. Я думаю, что цель будет заключаться в том, чтобы попытаться снизить спрос на российскую нефть. Сделать это будет очень сложно, кстати. Одним из примечательных последствий такого решения станет то, что цена на нефть, вероятно, вырастет.
Это то, о чем, как вы знаете, много думает наша исследовательская группа, а именно что российская нефть, поступающая на мировой энергетический рынок, является действительно важным компонентом мирового энергетического баланса.
Россия — огромный производитель. Это третий по величине производитель в мире после США и Саудовской Аравии, и если кто-то значительно сократит количество российской нефти на рынке, это приведет к росту цен
Мировые цены на энергоносители вырастут, что в свою очередь приведет к инфляции.
— Европейские лидеры четко заявили о намерении полностью отказаться от импорта нефти и природного газа из России. Насколько эта цель достижима в обозримом будущем?
— Я думаю, что в Западной Европе всегда будет сохраняться естественный спрос на российскую нефть и российский газ. Этот спрос определяется рынком. Если отвлечься от текущей ситуации и рассматривать вопрос с чисто экономической точки зрения, то возможны разные варианты. Однако для Европы это было бы невероятно дорого, потому что альтернативные источники поставок, которые могут заменить российские энергоносители, находятся в США и на Ближнем Востоке — гораздо дальше от Европы, чем Россия. Кроме того, поставки американских и ближневосточных энергоресурсов осуществляются танкерами. Это более дорогие и более подверженные перебоям поставки по сравнению с трубопроводами. Так что это возможно, но дорого.
— В случае скорого окончания конфликта на Украине и смягчения части санкций против России вернутся ли европейские покупатели к российским энергоресурсам? Или курс на диверсификацию уже зашел слишком далеко, чтобы это стало возможным?
— В конце концов, я полагаю, что наступит момент, когда поставки возобновятся, хотя, вероятно, уже не в прежних объемах, так как произошла определенная структурная замена, которая может оказаться долгосрочной. Европа на самом деле встревожена тем, что произошло в 2021 году, когда поставки газа начали неожиданно прерываться. Это было еще до военных событий. Если вспомнить статистику, то цены на трубопроводный газ в Европе резко выросли в сентябре и октябре 2021 года. Это был шок, и он не имеет ничего общего с тем, что происходит сегодня.
Эта ситуация, на мой взгляд, заставила ЕС осознать две вещи. Во-первых, собственные запасы газа все равно истощаются — в Северном море его осталось значительно меньше, чем было раньше. Во-вторых, европейским странам необходимо диверсифицировать источники поставок, чтобы не зависеть от одного конкретного импортера. Это просто экономическое решение. Китай действует так же, всегда диверсифицируя источники поставок. Индия поступает аналогичным образом. В каком-то смысле Европейский союз пришел к выводу, что ему нужна большая диверсификация поставок. При этом, как я полагаю, Россия все равно будет оставаться частью этого энергобаланса.
— На фоне недавней встречи президентов США и России звучали предположения, что Exxon может вернуться в проект "Сахалин". Насколько реалистичен такой сценарий, на ваш взгляд? Готовы ли крупные западные энергетические компании снова работать в России?
— Я думаю, что для чего-то подобного нужно рассматривать очень долгосрочную перспективу — то есть дальше 2026 года, дальше той точки, где мы находимся сегодня. Для любой компании, чтобы инвестировать в какой-либо проект в любой части мира, необходимо сочетание множества факторов: рентабельность, цена входа, политическая обстановка и отношения между правительствами. Это тоже имеет большое значение.
Формально это частные компании, но и межгосударственные связи играют свою роль. Поэтому с точки зрения долгосрочной перспективы — от трех до шести лет — я считаю это возможным. Но это будет не только вопрос политики. Это также вопрос экономики, поскольку все эти компании находятся под давлением необходимости обеспечивать своим инвесторам высокую прибыль. Так что, полагаю, дело будет касаться цены в той же мере, что и всего остального.
— Насколько сильной, по вашему мнению, может быть энергетическая взаимозависимость России и Китая? Какие факторы могут ограничивать сотрудничество?
— Я наблюдаю за этими рынками уже 30 лет, и углубляющаяся интеграция между Россией и Китаем — это процесс, который идет как минимум два десятилетия. Есть крупный трубопровод, по которому российская нефть поступает в Китай уже на протяжении 15 лет. Есть и крупные маршруты поставок газа. Если сегодня речь идет о "Силе Сибири — 2", то это потому, что уже есть "Сила Сибири — 1", верно? Для России вполне закономерно укреплять сотрудничество с Китаем, поскольку он — вторая по величине экономика в мире и, возможно, однажды станет крупнейшей мировой экономикой. Это довольно энергоемкая экономика.
Поэтому, при прочих равных условиях, вполне логично, что взаимодействие между Россией и Китаем будет укрепляться. Вопрос для обеих стран всегда заключался в том, насколько они хотят зависеть друг от друга. И это очень важный вопрос
Смотрит ли Россия на Запад или на Восток — это один из важнейших вопросов, стоящих перед ней.
— К вопросу о проекте "Сила Сибири — 2", который обсуждался на недавней встрече Владимира Путина и Си Цзиньпина. Насколько реально, что Россия и Китай смогут реализовать этот проект в ближайшем будущем?
— Да, похоже, что проект "Сила Сибири — 2" будет реализован. Я считаю, что он будет реализован независимо от геополитической ситуации в мире, потому что с точки зрения России удвоение объема газа, поставляемого в Китай по альтернативному газопроводу, имеет смысл как для Китая, так и для России. Поэтому я думаю, что запуск состоится где-то в 30-х годах. К тому времени Китай по-прежнему будет потреблять много энергии, поэтому я почти уверен, что проект будет реализован. После этого Китай будет импортировать на 20–30 млн т СПГ в год меньше. Это приведет к возвращению СПГ на мировой рынок, а Китай будет импортировать газ из России по трубопроводу, что, на мой взгляд, является гораздо более эффективным способом транспортировки.
— Мы говорим об очень крупном инфраструктурном проекте, реализация которого требует огромных ресурсов и инвестиций, а самое главное — доверия. Как вы думаете, Китай считает Россию надежным партнером?
— Китай уже продемонстрировал, что считает Россию надежным партнером, построив всю соответствующую инфраструктуру. Поэтому я думаю, что они приняли решение укреплять сотрудничество с Россией давно, но Китай никогда не будет зависеть от какой-либо одной страны. Он всегда будет диверсифицировать источники импорта. Поэтому, на мой взгляд, Китай будет осторожен и никогда не позволит, чтобы доля одной страны в его энергетическом балансе превышала 20%. Это мое личное мнение, но когда я смотрю на то, как Китай управляет своим импортом нефти и газа, я вижу, что диверсификация очень важна для него.
— Завершая нашу беседу, я хотел бы задать вопрос о влиянии американских пошлин на поставки российских энергоресурсов. Могут ли дополнительные пошлины заставить Индию и Китай прекратить или сократить импорт нефти из России?
— Индия уже дала понять, что считает источники поставок энергоресурсов, которые она использует, имеющими национальное стратегическое значение. Именно поэтому Индия сокращает часть импорта из России, однако не собирается полностью отказываться от него. То же самое справедливо и для Китая. Я не думаю, что [дополнительные пошлины] заставят их полностью отказаться от российских поставок. Конечно, Индия и Китай учитывают риски, которые обусловлены высокими американскими пошлинами. Мнение администрации США имеет очень серьезное значение, но есть предел тому, что Индия и Китай могут сделать в плане сокращения импорта. Они должны думать о рисках инфляции, а российские энергоресурсы — это важная составляющая внутренних экономических процессов.
Комментарии