Игорь Бутман: музыка — это то, что объединяет людей

Игорь Бутман — народный артист России, создатель многочисленных музыкальных фестивалей с международной славой, основатель и бессменный руководитель Московского джазового оркестра, Квартета и Квинтета Игоря Бутмана. Маэстро, бесспорно, тот самый человек, который показал всему миру, как звучит джаз в России. В интервью ТАСС он рассказал об аналоге Grammy, выступлениях зарубежных артистов на отечественных площадках и о песнях, которые стоит включить в школьную программу.

— Здравствуйте, Игорь Михайлович! Сегодня очень хочется поговорить о ваших предстоящих гастролях: куда поедете, что исполните — чего ждать зрителям?

— Совсем скоро я уезжаю на гастроли в Южную Африку, в Кейптаун. Кейптаунский джазовый фестиваль — один из самых известных джазовых фестивалей. Я планировал поехать туда на Всемирный день джаза еще пять лет назад, в 2020 году, для участия в гала-концерте. Я очень рассчитывал на это, однако пандемия, к сожалению, распорядилась иначе, и этот гала-концерт был отменен.

Но не прошло и пяти лет, и уже не только меня одного, но и мой Квартет пригласили на этот фестиваль. 25 апреля мы даем мастер-класс

— А какие еще гастроли запланированы в этом году?

— В июне у нас с Квартетом европейский тур. Мы будем выступать в Риме, Женеве и Париже. Это будет 2, 4 и 6 июня. Знаете, еще в 2014 году, когда мы выступали в Европе, появились люди, которые не совсем умели оценивать силу искусства и силу того, что мы делали: в разных городах Европы были протестующие. Уверен, что что-то подобное может случиться, когда точно станет ясно, что наш коллектив готов поехать в тур.

Но мы надеемся на здравый смысл всех организаторов и здравый смысл всех тех, кто придет на концерты. Хотя меня подобные волнения нисколько не смущают. Все равно мы будем стараться играть как можно лучше, для того чтобы доказать, что музыка — это то, что может объединить людей. Музыка и искусство в целом позволяют почувствовать, что все мы можем жить в прекрасном мире.

— А когда последний раз вы были в Европе?

— Это было не так давно. Мы выступали в Риме. Это был большой международный концерт под эгидой Папы Римского и некоторых фондов. В мае, еще до того как мы поедем в Рим, мы будем выступать на Akra Jazz Festival. Это фестиваль, который проходит в Анталье, в Турции. Это будет пятый или шестой концерт подряд, когда мы приезжаем туда с разными солистами. Там были и Варвара Убель, и Fantine, и Лариса Долина.

 — В вашем графике очень много гастролей…

— Для нас это обычное дело. В прошлом году мы были в Китае, играли на Великой Китайской стене два раза. Должны были играть один. Когда сыграли в первый раз, был настолько сильный туман, практически ничего не было видно. Потом к нам обратились, чтобы мы сыграли второй раз, и тогда уже никакого тумана не было, было солнце. Это, конечно, незабываемо: красивый, потрясающий вид. Наш гениальный пианист и вокалист Олег Аккуратов пел на китайском языке.

— И это наверняка далеко не единственные гастроли, которые состоялись в прошлом году?

— Также у нас были гастроли в Индии, в Таиланде. Мы выступали в Омане, Бахрейне. В этом году обязательно повторим: выступим в Бахрейне, Индии, Китае. Также намечается Бразилия, в которой мы в прошлый раз выступили очень удачно. Там была прекрасная аудитория. У нас получился великолепный концерт. Я мечтал о Рио-де-Жанейро — даже взял с собой три пары белых штанов.

— Игорь Михайлович, все чаще в медиапространстве звучат мысли о том, что сейчас не время для гастролей зарубежных артистов в России. Что вы думаете на этот счет?

— Я не согласен с отменой культуры. Мы не должны закрываться, потому что в таком случае у нас не будет ориентиров: лучше кого мы должны играть? Мы должны понимать, что есть музыканты из других стран, которые тоже чем-то занимаются, что-то изучают, работают над собой. И мы должны иметь возможность с ними в хорошем смысле слова конкурировать, смотреть, что они предлагают.

Тогда мы сможем с гордостью сказать: "Мы великая страна, потому что у нас уже есть все, о чем вы говорите".

— Сейчас широко обсуждается вопрос включения патриотических песен в школьную программу. Что думаете по этому поводу?

— Да, я думаю, что патриотические песни стоило бы изучать в школе. Ведь именно в детстве в людей закладывается все хорошее. В детстве и запоминаешь лучше. Если песня будет хорошей, то она останется в душе человека навсегда. И это будет достойная база для школьников

— Какие композиции для изучения предложили бы вы?

— Это должны быть хорошие песни: те, в которых прославляется наша страна. Или песни о любви: в каком-то смысле они тоже патриотические. Они должны запоминаться и вызывать эмоции: слезы радости или слезы горя. В целом следует просто изучать хорошие композиции: хорошая песня — уже патриотическая.

Недавно, например, Президентский фонд культурных инициатив объявил конкурс новых песен, которые вызывают чувство уверенности в том, что делает наша страна, чувство уверенности в том, что герои прошлых лет не будут за нас краснеть. Так молодые исполнители получат возможность продемонстрировать свое видение любви к Родине.

— Сейчас создается Евразийский "Оскар", возрождается Интервидение. Стоит ли в России создать премию, аналогичную Grammy?

— Grammy — это профессиональная премия, профессиональная оценка музыкального шоу-бизнеса, традиционно заключающегося в издании грампластинок, сейчас — в распространении контента на всех носителях. В принципе у нас уже есть свои аналоги. Например, "Золотой граммофон". Но является ли он таким авторитетным, как Grammy?

Росту авторитетности может способствовать тот же конкурс Президентского фонда культурных инициатив. Ведь для чего он проводится? Есть профессиональные композиторы, которые замечательно пишут песни, но их не хватает. Надо собрать фонд из большего числа песен.

Тогда "Золотой граммофон", который даже по своей структуре похож на премию Grammy, захотят получать все, он приобретет международный авторитет: будет выбор из гораздо большего количества композиций, и многие талантливые люди найдут выход к своим слушателям. Можно будет даже вручать премию за лучшую зарубежную песню.

— В данный момент проходит IV Всероссийский конкурс молодежных джазовых коллективов, который проводит ваш фонд поддержки и развития музыкального искусства при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Расскажете о нем подробнее?

— Награда для музыкантов, которые участвуют в этом конкурсе, — это выступления на главных площадках страны, выступления на крупнейших мировых Московском и Санкт-Петербургском джазовых фестивалях. В рамках конкурса у нас были очные прослушивания: я ездил в Самару, в Новосибирск и в Воронеж. Там мы смотрели на молодых артистов, которые предлагали свои произведения. Я всегда с особым вниманием отношусь к молодым музыкантам, предполагая, что когда-то приглашу их в свой оркестр. Очень жалею, что в симфоническом оркестре 120 человек, а в джазовом всего 18.

И ведь русский язык абсолютно не противоречит эстетике джаза — это самое главное.

— А кто оценивает коллективы на конкурсе?

— В состав жюри входят профессиональные джазовые музыканты. Это Павел Овчинников — заслуженный артист России, великолепный тромбонист, солист нашего оркестра, с которым мы уже сделали несколько программ, где он выступает в роли дирижера. Так, у нас получилось замечательное произведение "Петя и волк", где с нами выступал и Константин Хабенский, и Виктор Добронравов. Это очень достойная работа аранжировщицы Кристины Крит, которая переработала музыку Сергея Прокофьева на джазовый лад. Из всех джазовых обработок, которые я слышал, эта — самая лучшая. Также в жюри входит великолепный саксофонист Антон Чекуров и еще несколько прекрасных музыкантов.

— Есть ли какие-то возрастные ограничения для участия в конкурсе?

— Верхний ценз — до 35 лет. Джазовая музыка требует жизненного опыта. Музыкантам приходится импровизировать, сочинять на ходу — это очень непростой процесс. Понизить планку до 30 лет, мне кажется, будет не очень правильным решением: в этом возрасте не у всех хватит подготовки. 

— А если, наоборот, повысить?

— Тогда получится, что мы будем приглашать мастеров. А сейчас у нас как раз золотая середина. Может быть, со временем мы и понизим этот возраст. Но для того, чтобы собрать тех ребят, которые уже могут что-то сказать аудитории, показать технику и свое понимание джаза, послать эмоцию, передать мысль, необходимы определенные возрастные рамки: это должны быть музыканты постарше.

— Вы упомянули, что сожалеете о том, что в джазовом оркестре всего 18 человек. Почему бы его не расширить?

— Можно добавить пятую трубу, добавить тромбон. Но это редкий случай. Если это будет очень талантливый музыкант, то я его возьму. А сейчас я пытаюсь разрешить некое противоречие: играть партию саксофона в оркестре самому или отдать ее музыканту, а самому дирижировать. Если я уйду из оркестра и посажу вместо себя молодого саксофониста, то получу еще одного талантливого артиста. У меня уже есть один кандидат. А вообще я считаю, что в джазовой музыке дирижер имеет не очень большое значение, потому что ритмами владеет хороший барабанщик, когда это необходимо, он может сделать звук громче или тише.

— Игорь Михайлович, в заключение я спрашиваю у своих гостей, музыкой какого композитора они могли бы охарактеризовать сегодняшние дни. Что бы вы ответили?

— Я не думаю, что какой-то один композитор смог бы передать детали всей нашей жизни, даже одного дня. Это может быть и Альфред Шнитке, и Николай Левиновский, и Герман Лукьянов, и Олег Лундстрем, и Чарли Паркер, и Иоганн Себастьян Бах, и Людвиг ван Бетховен, и Петр Чайковский. Каждая секунда нашей жизни на вес золота, и поэтому у каждой — своя эмоция. В один момент можно идти и петь: "Нам песня строить и жить помогает…" ("Марш веселых ребят" Исаака Дунаевского — прим. ТАСС). А в другой — исполнить Концерт №2 Сергея Рахманинова.