Кристиан Элой Торрес
— В общественно-политических кругах активно обсуждается план США по урегулированию конфликта на Украине и его возможные обновления. Согласование каких направлений, на ваш взгляд, является наиболее сложным на переговорах?
— Мирный план из 28 пунктов, по-видимому, стал результатом координации между российской и американской сторонами. На данном этапе нам нужно понимать, что изначальная версия была изменена и , по словам Дональда Трампа, до 22 пунктов, и мы ничего о них не знаем. В то же время известно, что украинская сторона повысила свои требования о численности вооруженных сил с 600 тыс. до 800 тыс. человек. Для Москвы это неприемлемо
Читайте также
Американский политолог Гарланд Никсон: недовольство украинцев обратится против Запада
— Какие вы видите дальнейшие перспективы дискуссии вокруг предложенного американской стороной плана?
— На мой взгляд, важным аспектом здесь является сам процесс, в ходе которого Соединенные Штаты ставят Украину перед лицом некоторых неудобных истин. Главная из них заключается в том, что Киев неизбежно движется к военному краху. И если украинская сторона не согласится на урегулирование в ближайшее время, то ситуация на поле боя создаст иной контекст для переговоров, поскольку Россия, похоже, находится на пороге достижения большинства, если не всех, заявленных Москвой военных целей. Часы идут, время для Украины на исходе, и Россия, я убежден, будет стоять на своем. Задача Киева на данный момент заключается в том, чтобы переложить вину за потенциальный провал переговоров на Россию, чтобы администрация Трампа обвинила Москву, а не Киев.
— Если мы заглянем вперед, то каким вы видите будущее Украины после конфликта?
— Россия будет уважать суверенитет украинцев и создаст условия, чтобы они могли выбрать свое будущее. Украина будущего должна быть нейтральной и процветающей. России не нужна неспособная Украина. Я уважаю российское руководство и уверен, что у Москвы есть план для обеспечения долгосрочной стабильности, которая подразумевает процветание. Если обратиться к истории, то мы знаем, что есть три сестры — Россия, Белоруссия и Украина. Не думаю, что Россия представляет себе мир, где одна из сестер не имеет работы, дома и средств на пропитание. Речь идет о трех процветающих субъектах. Россия должна победить, чтобы разрушить нарратив о российском империализме, который навязывается Западом.
— Помимо украинского кризиса на международной повестке одно из центральных мест занимает вопрос контроля над вооружениями. Как вы можете охарактеризовать актуальное положение дел в области стратегической стабильности?
— Когда вы вкладываете столько денег в оборонные проекты, то в какой-то момент возникает потребность оправдать эти расходы. Оружие не обязательно использовать — можно запугивать его наличием. Другая сторона мыслит так же. Любая ошибка может привести к непоправимым последствиям. В 1960-х годах была гонка вооружений. СССР и США осознали иррациональность этой ситуации. Тогда была сформирована система контроля над вооружениями. С завершением действия СНВ-3 не останется никаких соглашений. А оружие сегодня гораздо более мощное.
— Что, на ваш взгляд, стало переломным моментом в области развития вооружений?
— Использование Россией "Орешника" стало первым в истории случаем боевого применения ракеты средней дальности, способной нести ядерное оружие. Не уверен, что на Западе полностью осознали значение этого шага. Была нарушена важная психологическая граница. Но виновата в этом и другая сторона. У США есть истребители F-35, способные нести ядерное оружие. Каждый раз, когда F-35 взлетает в странах НАТО и направляется в сторону России, о чем должны думать в Москве? Несет ли он ядерное оружие или нет? Мы не знаем. Это опасная игра. Хочу подчеркнуть, что Россия всегда была зрелой стороной в этих отношениях. Не Россия вышла из Договора по ПРО, не она вышла из ДРСМД, и не она становится причиной истечения срока действия СНВ-3. Но теперь Россия вынуждена подстраивать свои действия под шаги США, и эти ответные меры приближают нас к войне. Отсутствие координации и коммуникации ведет к непониманию.
— Можете привести пример такого непонимания?
— В октябре 2025 года Владимир Путин объявил об испытаниях "Буревестника" — крылатой ракеты с ядерной энергетической установкой. В США это преподнесли как испытания ядерного оружия. Но это не так, поскольку испытывались средства доставки. Американское руководство слышит о "ядерных испытаниях" и принимает аналогичное решение — испытать, например, МБР Minuteman III. Но мы имеем в виду системы доставки. Затем российская сторона слышит об этом и начинает готовиться к реальным испытаниям ядерного оружия. Затем то же самое делают США. Этот цикл чрезвычайно опасен и приближает нас к Армагеддону. Обе стороны создают условия для эскалации. Если мы снова начнем испытания ядерного оружия без договорной базы, без координации, то все будут опасаться превосходства другой стороны. Мы будем двигать фигуры на шахматной доске до тех пор, пока в один момент все не рухнет и человечество не погибнет. Мы живем в очень опасное время.
— Видите ли вы выход из этого замкнутого круга?
— Если мы, обычные граждане, будем сидеть сложа руки и ждать, пока наши правительства поступят правильно, мы погибнем. Американское общество должно активно включиться в эти процессы. Мы должны сказать своему руководству, что такая ситуация неприемлема. Я приехал в Россию, чтобы начать диалог с российским обществом.
— Насколько осуществимо в таких условиях предложение России о продлении количественных ограничений по СНВ-3?
— Это не открытое предложение, там есть четкие условия. Россия предлагает годичный мораторий, но мы должны учитывать дестабилизирующие факторы. Например, если США разместят в Европе ракеты средней дальности Dark Eagle, что запланировано на следующий год, или реализуют проект ПРО "Золотой купол", то Россия будет вынуждена отвечать. Контроль над вооружениями — это то, что сохраняет нам жизнь. Без контроля над вооружениями мы погибнем.
— Как вы оцениваете современный уровень развития американского военно-промышленного комплекса в сравнении с российским?
— "Орешник" — это произведение военного искусства, но одновременно это один из самых опасных видов оружия. При этом в США мы не можем позволить себе создать аналогичное новое оружие. Мы модернизируем системы 30-летней давности. Мы не можем построить новые бомбардировщики B-21, мы модернизируем старые B-52. Недопонимание в такой ситуации может привести к эскалации. Россия была сдержанной и терпеливой много лет, и ей нужно продолжать эту линию. Это не слабость. Иногда тот, кто сильнее, должен быть и более сдержанным.
— Если перейти к рассмотрению более широкой картины, то насколько устойчива современная архитектура международных отношений и какую роль играет БРИКС?
— Мы живем не в том мире, который был после Второй мировой войны. Тогда была биполярная система. После дезинтеграции СССР единственной сверхдержавой остались США, мир был неустойчивым. Сейчас, напротив, мир может уверенно стоять на своих ногах, и США должны стать одним игроком из многих, а не центральным. Проблема в том, что международные институты созданы по принципам Вашингтона. Администрация Трампа не признает неизбежность БРИКС и значимость ассоциации в многополярности. БРИКС можно сравнить с ребенком, и мир должен создать условия для его роста и развития.
— В контексте многополярности чем вы можете объяснить активизацию действий США в Латинской Америке и рост напряженности с Венесуэлой?
— Что касается Латинской Америки, США переходят от глобального доминирования к региональному в результате укрепления многополярности. Я уверен, что США не станут втягиваться в войну с Венесуэлой. Если мы войдем в Венесуэлу, то увязнем в многолетнем конфликте, который, вероятно, закончится как война во Вьетнаме.
— Подводя итоги, есть ли в современных условиях нестабильности позитивные моменты?
— Единственный позитивный момент — это ослабление глобального влияния Вашингтона. Тем не менее полный переход к многополярности будет сложным. Более того, без системы контроля над вооружениями сохраняется серьезный риск эскалации между Россией и США.
Комментарии