Лидия Скобликова: всю жизнь буду благодарна тем, кто защитил нашу страну и дал нам жизнь

Будущей шестикратной олимпийской чемпионке по конькобежному спорту Лидии Скобликовой было всего два года, когда началась Великая Отечественная война. В интервью ТАСС прославленная спортсменка поделилась воспоминаниями из детства, эмоциями от наступления Победы, рассказала о своих первых Олимпийских играх, а также об отношении к новому президенту Международного олимпийского комитета (МОК) Кирсти Ковентри.

— В этом году исполняется 65 лет с момента проведения Олимпийских игр в Скво-Вэлли, где вы завевали первые золотые олимпийские награды. Хорошо помните ту Олимпиаду?

— Конечно, помню.

— Какими были первые эмоции, когда вы только стали олимпийской чемпионкой?

— Наверное, никаких. Ведь я ехала туда третьим, в лучшем случае вторым номером. Там были спортсменки на "полуторке" сильнее меня — чемпионки мира Валя Стенина и Тамара Рылова. Я-то была как будто полузапасной. И вдруг я выигрываю эту дистанцию

— Не упасть?

— Вот об этом никогда не думала. Для меня это было самое плохое, поскольку больше меня, наверное, на первенствах мира и международных соревнованиях никто не падал. И вот старт, побежали. В итоге получилась золотая медаль. По тому, как стали кричать болельщики на трибуне, стало ясно, что это победа. Это была первая золотая медаль. И когда я подняла голову, смотрю — и тренеры бегут, и болельщики кричат. Это было очень приятно, очень. А какое чувство? Наверное, в то время не думаешь о чувствах. Важно только одно — что эта золотая медаль нам досталась, что мы ее выиграли у соперниц.

— Вы родом из Златоуста. Это место, где куют настоящих людей в самом хорошем смысле. То есть там появляются люди с характером, люди чемпионского порядка. Там родились, в частности, маршал Борис Шапошников и наш шахматист Анатолий Карпов.

— Да, конечно.

— Вы ведь Карпова хорошо знаете?

— Я его хорошо знаю. Когда я выиграла в Скво-Вэлли, он был в третьем или четвертом классе школы. Я приехала в Златоуст уже с медалью и встречалась с народом. А у него был урок физкультуры. В Златоусте принято было так: когда идет зима, то двухчасовой урок физкультуры обязательно проходит на лыжной базе. И я как раз приехала на снежную трассу. А там стоят школьники, стоит Карпов, которому его мама принесла покушать. А потом, через денек, я его награждала какой-то наградой, которую он заслужил.

— То есть вы фактически Карпову дорогу в жизнь дали?

— Дорогу в жизнь ему дал Борис Николаевич Мишин — преподаватель физкультуры, который был и у меня. Он научил нас, что такое спортивный вечер, что такое спортивная газета, что такое урок физкультуры. Ведь там, где я училась, даже зала не было. Про тот же баскетбол я ничего не знала до института — только тогда впервые взяла в руки мяч. Но зато мы знали, что такое гимнастика. У нас двор был оборудован как маленький стадиончик, где можно было побегать, поупражняться. Поэтому сборная команда взрослых и по легкой атлетике, и по лыжам состояла во многом из школьников 22-й женской школы и 3-й мужской школы. Тогда были отдельно женские и мужские школы. И вот преподавателем у нас был Борис Николаевич Мишин. Всю жизнь я ему благодарна за то, что он сделал из нас спортсменов. А если говорить про Златоуст, то там рождаются стальные люди. Это потому, что им приходилось преодолевать трудности. Ведь, чтобы куда-то пройти в центр города, я должна или через гору идти, или вдалеке обходить эту гору. А обходить времени не было, поэтому бежала через гору.

— Вам шел третий год, когда началась война…

— Да, когда началась война, я была маленькая, ничего в этом деле не понимала. Шли годы, шла война, мы чуточку подрастали. В семье у нас было четыре девчонки. Папа один работал, а мама занималась с нами. Папа очень редко ночевал дома. Он был заместителем директора абразивного завода и ночевал прямо на заводе, спал на столе. И только в субботу приезжал помыться в баню, которая была у наших соседей напротив. А потом снова уезжал. Он нас, наверное, редко и видел даже, да и мы его. Занималась нами мама. Задача была одна — накормить нас. А моя задача была — бегать, занимать очередь за хлебом. Есть хотелось всегда. Мама варила большое чугунное ведро супа. И вот мы все наедались этим супом.

Помню одну историю. Как-то раз я ходила за хлебом — а бежала я всегда вдоль речки. И на обратной дороге я даже не выдержала и обглодала у хлебной булки всю корку. Когда я пришла домой, то принесла только мякиш. Но я не получила от мамы никаких подзатыльников, не было никакой ругани. Вероятно, она понимала, что я просто голодная была. Но всех нас спасал огород. Мы просыпались утром, рвали морковь. В отличие от Москвы, Ленинграда и всей нашей страны мы имели свой огород — там были морковь, репа, бобы, после войны можно было где-то найти огурчики. И нас это спасало. Нарвешь, бывало, морковь, репу, помоешь в речке и жуешь весь день.

— А родители объясняли, что вокруг происходит?

— Мы все знали, что идет война. Все знали и понимали, что происходит. Когда случилась Победа, я уже подросла. Мы только не понимали, почему все по улице бегут. Все бежали на центральную площадь, чтобы праздновать Победу. А мы открывали уже окна и двери, вылезали, тоже бежали на улицу и понимали, что война кончилась. Что пришла Победа!

— Через Златоуст ведь водили пленных немцев.

— Да. Но мы не понимали, что это пленные, что это наши враги. Их по нашей улице проводили в баню. А мы выходили и даже давали им хлеба, просто приносили и им давали. Вот насколько все-таки дети наши, русские, совершенно другие. Я не знаю, как бы поступали дети в других странах, но мы старались дать им или морковку, или как-то подкормить.

— Мне кажется, это вообще наше ментальное милосердие. Даже если человек твой враг, ты стараешься по-человечески к нему относиться.

— Да, я помню, как эта колонна немецкая всегда шла в баню.

— В этом году отмечается 80-летие Победы.

— Я считаю, что главнее исторического праздника нет. Это победа нашего государства, освобождение всей Европы, да и всего мира от фашизма. Каждый раз хочется вспоминать и низко кланяться людям, которые защищали нашу страну, которые отдали жизнь за Родину. У моего мужа погиб отец, и мы принимали участие в параде с его портретом. А имя его указано в списке погибших в Тюмени на площади. Нам есть кого вспоминать, и мы гордимся тем, что участвовали многие наши знакомые. Очень жалко тех, кто положил жизнь за нашу Родину. Но всю жизнь, сколько живу, я буду благодарна тем, кто защищал нашу страну, кто жизнь нам дал, кто создал для меня условия заниматься спортом, выигрывать. И наверное, я чуть-чуть хочу подлезть под эту Победу и сказать, что я тоже старалась принести пользу Родине, добыть для нее славу, завоевать и принести ей золотые медали.

— Как будете отмечать великий праздник?

— Я думаю, что мы уже не пойдем на парады. Все-таки у меня и мужу уже достаточно лет. Но с нашими внуками отмечать будем обязательно.

— Мы вспомнили про Анатолия Карпова. Вы когда его увидели еще школьником, сразу поняли, что растет гений?

— Нет, я этого не понимала. Это, наверное, понимали специалисты, но я нет. Это были его первые победы.

— Недавно произошло уникальное событие. Впервые в истории президентом Международного олимпийского комитета стала женщина — Кирсти Ковентри.

— Да. И когда ее показали, моя первая мысль была: помоги ей, Господи, победить все эти стоячие болота. Несколько лет назад в одном из выступлений я сказала, обращаясь к тогдашнему президенту Международного олимпийского комитета: "Откройте глаза. Мы, спортсмены, всегда честно боролись. И я готова отдать свои олимпийские медали за то, чтобы были настоящие Олимпийские игры". И первое, что я подумала сейчас, что женщина — а она такая крупная и сильная — должна решить эти проблемы. Нельзя сильных спортсменов, которые привыкли бороться и защищать спортивную честь своих стран, лишать этой возможности. Нельзя смешивать политику и спорт. Я верю, что наших спортсменов допустят, будут потихонечку допускать. А лучше бы не потихонечку, а взяли и отменили [санкции]. Я считаю, что это вообще глупое решение. У руководства Международного олимпийского комитета стоят неглупые люди, и они должны понять, что это неверное решение.

— Давайте вообразим, что вы встретились с Ковентри. Что бы ей сказали?

— Я бы ей сказала: "Я буду за вас молиться Богу. За ваше здоровье, за вашу деятельность на этом поприще. Только сделайте Олимпийские игры такими, какими они были, и даже лучше".

— Даже добавить нечего. Кстати, конькобежцы сейчас одни из немногих спортсменов-зимников, кого допустили к отборочным соревнованиям на Олимпийские игры.

— Начиная с 1956 года, когда наши конькобежцы выиграли больше всех медалей, советская команда всегда побеждала. Всегда. А сейчас еще больше стало медалей, намного больше. Поэтому мне жалко наших рекордсменов мира, ребят, конькобежцев, которые вынуждены были эти годы сидеть, не использовать талант, который дал им Бог. Это ведь не просто так — тот же Павел Кулижников, рекордсмен мира. Бог дал талант и такое невезение. И он вынужден был прозябать. Сейчас, правда, много молодых ребят, которые способны готовиться и бороться на равных с зарубежными спортсменами.

— Вы рассказывали, что в детстве много занимались гимнастикой. Сейчас поступают предложения разрешить на рабочих местах перерыв на производственную гимнастику.

— Это очень хорошее предложение. Есть же люди, которым дома некогда этим заняться. А там он сделал гимнастику и совершенно по-другому себя чувствует. Я много раз была на предприятиях и видела, с каким удовольствием люди занимаются.

— Да, спорт в России любят. У нас ведь стоит государственная задача — увеличить количество систематически занимающихся спортом жителей страны до 70%.

— Только поддерживаю эту государственную задачу.

— А вы сами занимаетесь?

— Каждый божий день минимум 4 км я прохожу. Потому что у меня есть медицинские данные, показания, что обязательно надо ходить.

— И как ощущения?

— Нормальные. Иду с остановками, но иду.

— А на коньках когда последний раз стояли?

— У меня внучка Маша занимается хоккеем. Ей исполнилось 17 лет. Она уже третий год в юниорской сборной. Пять лет назад они пошли на каток в Таганский парк, а я как раз живу в одном километре от него. Я приехала, мы надели коньки. Я изображала из себя не умеющую. Она меня вела за руку, а я держалась за край деревянного борта. Потом она встретила своих друзей и ушла с ними, а я каталась сама. И она, судя по всему, это видела. А потом сказала своему папе, что бабушка-то способная. Конечно, это не беговые коньки. Но я же коньками-то владею!

— Какая у нее мечта в хоккее? Не говорила, что хочет стать такой же успешной, как бабушка?

— У нее мечта — играть хорошо. А о том, кем хочет стать, мы не говорили. Мы ходим на ее матчи, поддерживаем. А так там есть папа, он разбирается.

— Я слышал историю, что вы что-то шепнули Светлане Журовой перед тем, как она завоевала золото на Олимпиаде в Турине. Поделитесь секретом?

— У меня всегда была присказка. Я выходила на старт и говорила: "Господи, я в пути, Иисус Христос впереди, Богородица со мной, апостолы за мной. Аминь, аминь, аминь". И стартовала. Наверное, я это и шепнула Журовой.

— И сработало. Вы сейчас счастливый человек?

— Как же мне не быть счастливой? У меня два внука и одна внучка. У старшего внука уже две дочки. Когда у меня родился сын, я сказала, что это моя седьмая золотая медаль. А вот сейчас я все больше и больше понимаю, что мой сын, которому недавно исполнилось 60 лет, — это дороже, чем мои олимпийские медали. Потому что в его семье родились двое внуков и внучка, а они уже правнуков родили. Это мои самые-самые большие награды — мои и моего мужа. Я, конечно, счастлива еще и тому, что мы в 1956 году познакомились с мужем. Первый месяц учебы в институте — четыре года просидели за одними партами. В 1960 году мы поженились и с тех пор не расставались. Семья, в которой понимают друг друга, в которой нет ссор, нет дележки никакой. Люди живут одними ценностями и одними задачами, одним счастьем. Для нас счастье — это каждый день. Вот был вчерашний день, когда внучка Машенька приехала. У них был день отдыха. Приехала Машенька, и я тут же встаю утром, бегу в магазин купить ей что-то вкусненькое, чтобы она была счастлива в нашей квартире.

— А могло быть в вашей очень успешной жизни и еще одно достижение. Когда-то вы познакомились с Юрием Гагариным и Валентиной Терешковой. В космос вас не звали?

— Предложения такого никогда не было. Но после Олимпиады в 1964 году мы задержались в Москве, и в аэропорту к нам подошел летчик в звании майора. Он предложил мне в городок космонавтов съездить, а наш тренер согласился. Там мы попили кофе, а потом пошли в клуб, где нас ждал полный зал людей. Я выходила на сцену справа, а слева шел не ведущий, а Юрий Гагарин. Для меня это было неожиданно, живой Гагарин! Для меня это была большая радость и большой праздник. А после встречи мы поехали не куда-нибудь, а в квартиру Валентины Терешковой. В то время она только прилетела из Лондона, где ее награждали. Она тогда по-женски попросила меня помочь накрыть на стол. Я сделала отбивные котлеты, мы все накрыли. А потом приехал Юрий Гагарин, я была такая счастливая. Мы были там вместе с мужем, который меня в тот день встречал. И мы тогда все, вместе с тренером, ночевали в квартире Валентины Терешковой! Для меня это было незабываемое время. Но в космос меня не приглашали.

— Что бы вы себе самой пожелали?

— Здоровья пожелала бы. Все остальное есть — счастье, дети, внуки, родные. Я пожелала себе того благополучия, которое им дается. Всем — долгих лет жизни. Очень мне хочется посмотреть, как вырастут внуки.