Дмитрий Смит: киберспорт — единственный путь борьбы с игровой зависимостью

24 марта исполняется 25 лет Федерации компьютерного спорта России, которая развивает направление киберспорта в стране. В интервью ТАСС президент организации Дмитрий Смит рассказал о влиянии санкций на отечественный киберспорт, лицемерии международной федерации, а также о роли киберспорта в борьбе с игровой зависимостью и своей мечте.

— 24 марта Федерация компьютерного спорта России отмечает юбилей. Расскажите, как все начиналось?

— На самом деле идея создания федерации не моя. Та федерация, которая есть сейчас, была седьмой по счету. Тогда в целом было довольно сложное время, конечно же, некоторым людям было понятно, что киберспорт будет развиваться. Их было немного, но у каждого было свое видение. Некоторые пытались сделать общественную организацию, кто-то говорил о федерации или о ассоциации, а кто-то предлагал создать профсоюз

Только в 1999 году я познакомился с Константином Сурконтом, мы сошлись на том, что действительно нужно делать организацию. Но ее нужно делать так, чтобы она не рассчитывала исключительно на государственные деньги или тем более членские взносы. Нужно было сделать так, чтобы она научилась зарабатывать. Мы решили начать реализовывать этот проект, которому исполняется 25 лет.

— С какими трудностями вы столкнулись?

— Сложностей было много, некоторые были довольно любопытными. Например, мы целый год ходили по кругу, потому что нельзя создать федерацию по виду спорта, которого нет. И признать новый вид спорта, когда нет федерации, тоже нельзя. Мы с юристами искали лазейку, в конце концов нашли. Что касается радостных моментов, в 2001 году господин [на тот момент глава Госкомспорта Павел] Рожков подписал указ, что впервые на планете Земля киберспорт был признан спортом. Я пришел домой, сказал родителям: сегодня самый лучший день в моей жизни. Они спросили, женюсь ли я. Я сказал, что признали киберспорт. А они расстроились, сказали, что несерьезно.

Основная масса людей не верила, что это будет чем-то серьезным, считали это баловством, игрушками, в лучшем случае — простой потерей времени. Я говорил, что это другая сущность, дисциплина, вообще другое. Было мало людей, кто в это верил, даже половина ребят, с которыми мы все начинали, была разочарована медленностью прогресса, что их не понимали близкие, поэтому сходили с дистанции, начинали заниматься чем-то другим. Но тем не менее костяк нашей федерации — те ребята в большинстве, с кем мы начинали.

— Не все в наше время понимают значение Федерации компьютерного спорта России. Расскажите, чем она занимается, какие обязанности и главные задачи?

— На самом деле наша федерация не отличается от федераций по другим видам спорта. Основной миссией является то, что мы пытаемся быть посредниками между такими разными культурами, как государство, молодежь, бизнес. Каждая из этих сущностей говорит на своем языке, наша задача — помочь им друг друга понимать. Именно в совокупности всех трех сущностей получаются классные соревнования.

Государство говорит, что нашими задачами являются развитие молодежи с точки зрения детско-юношеского спорта, развитие корпоративного сегмента, массового спорта и, естественно, спорта высших достижений. Конечно, у нас есть сборная по компьютерному спорту, которая даже в условиях санкций ездит на соревнования. Но и регулирование нормативки, то есть правила и возрастные ограничения, государство нам вменяет в обязанность как людям, которые должны это изучить и прийти с решением, которое уже утверждает Министерство спорта. Мы регулярно отчитываемся перед министерством, показываем, что мы делаем, что хотим делать, согласовываем эти шаги, проводим большое количество исследований и так далее.

Наша задача — полноценная работа. Например, немногие знают, что у нас есть учебники по киберспорту, есть школьные команды по киберспорту. А уж то, что в каждом вузе есть практически своя команда, тоже не все знают. Но мы стараемся эту информацию донести.

— Почти юбилей и у такого явления, как киберспорт. Как в России зарождалось это направление, с чего все начиналось?

— Киберспорт в России зародился в компьютерных клубах. Было мало людей, кто мог похвастаться компьютером дома. Я до сих пор помню совершенно нормальную для того времени картину, когда один человек играет, четверо стоят сзади, смотрят, дают советы, подкалывают или подбадривают. В какой-то момент у нас появилось желание провести межклубные соревнования. Механика была такая, что в клубе были некие зазывалы, это были сильные игроки, они служили такой точкой притяжения других ребят. Чтобы, в какое время ни пришел бы клиент, ему было с кем поиграть. Потому что в клубах в основном играли между собой.

Постепенно происходила трансформация из зазывал в некие команды, потому что они и так постоянно сидят в клубе, тренируются. У нас получилось сделать межклубные соревнования, были домашние и гостевые матчи. Безусловно, на международной арене тоже было свое развитие. Но в целом это все пошло из компьютерных клубов.

— Вы в прошлом тоже были довольно успешным киберспортсменом. Есть ли сейчас желание принять участие в соревнованиях или вообще играть в компьютерные игры?

— Желания играть, наверное, нет, но желание соревноваться есть. Понимаете, я был стратегом, играл в StarCraft. Здесь очень рано наступает спортивная старость. Буквально в 25 лет я осознал, что мои руки уже не успевают за моей головой. Я понимаю, что нужно сделать, но реализовать уже не в состоянии. Очень неприятные ощущения. Да и времени нет.

— Вы сказали, что в вашей игре в 25 лет наступает спортивная старость. А вообще киберспорт — это только про молодежь? Или есть игры, в которых можно выступать в приличном возрасте?

— Все зависит именно от дисциплины. Есть стратегии реального времени, есть пошаговые головоломки, где у тебя гораздо больше времени, чтобы принять решение. Если мы возьмем тактический трехмерный бой, там требуется разная степень реакции. Одно дело — Standoff 2, где необходимо быстренько все делать, где решают доли секунды. Другое дело — "Мир танков", тот же самый жанр, но там гораздо больше времени, чтобы отреагировать. Конечно, люди, которые играют в танки, старше. Например, возьмем самого старшего участника в наших соревнованиях, ему 65 лет. Но в целом же, конечно, это спорт молодых. Да, постепенно вектор размывается, появляются и молодые дарования, и люди, которые занимаются своим здоровьем и даже в 30 лет могут показать хорошие результаты.

— Вы помните заявление президента России Владимира Путина про киберспорт? Стало понятно, что этому направлению стало уделяться больше внимания в стране. Вы сейчас удовлетворены вовлеченностью в киберспорт?

— Действительно, мы очень признательны президенту страны Владимиру Владимировичу, что он обратил внимание на киберспорт. Здесь это не просто, когда президент страны подчеркивает и подсвечивает спортивные результаты. Здесь речь идет о том, что у нас есть поручение на проведение ежегодного международного соревнования на Дальнем Востоке, мы его провели два года, готовимся к третьему. Есть поручение по открытию компьютерных центров. С этой точки зрения эта поддержка очень сильно нам помогла. Но я в целом не жалуюсь, потому что государство нас всегда поддерживало вплоть до того, что Россия была первой, кто признал киберспорт, это был очень смелый шаг, особенно для того времени.

Государство нас поддерживало всегда, но после того, как на нас стал обращать внимание президент страны, к нам гораздо чаще стали обращаться люди из бизнеса. У нас есть целый ряд окологосударственных структур, тот же самый Росатом или Сбербанк. Конечно, это все во многом благодаря поддержке президента страны.

С точки зрения вовлеченности я доволен, но нет предела совершенству. Здесь всегда есть такой маленький разрыв между тем, как тебя оценивают со стороны и как ты оцениваешь сам. Я лично считаю, что мы прошли этот путь достаточно быстро, а другие люди, которые являются моими "заклятыми друзьями", считают, что очень медленно. Например, признание тактического трехмерного боя, проще говоря стрелялки, заняло пять лет. Я закладывал семь, для меня получилось быстрее. А для людей со стороны пять лет — половина жизни. Поэтому всегда есть расхождения.

— Каким был путь до такого количества вовлеченных в киберспорт?

— Безусловно, по оценкам разных агентств, порядка 15 млн людей в нашей стране увлечены киберспортом. Но здесь как считать. Если по статистике 1-ФК (форма федерального статистического наблюдения №1-ФК "Сведения о физической культуре и спорте" — прим. ТАСС), то это всего порядка 300 тыс. человек. Как я уже говорил, все начиналось с компьютерных клубов, потом пришли бренды — например, инициированные Кореей всемирные игры. Это был такой всплеск активности многих регионов, у нас 17 городов по стране в 2000-х годах проводили эти соревнования, потом был финал в Москве, а финалисты ехали на международную арену сражаться с другими странами. Часто Россия занимала первое место, безусловно, это все влияло на окружение. 

Если в 2000-х годах ребята стеснялись того, что они занимаются киберспортом, участвуют в соревнованиях, даже от своих девчонок скрывали, то сейчас, наоборот, девчонки приходят поболеть за парней, это престижно.

— На каком месте Россия находится по степени вовлеченности в киберспорт среди всех стран?

— Есть разные данные, но в целом, если возьмем по объему рынка, то, с одной стороны, он составляет порядка 5% от общемирового. Но в то же время если возьмем беттинг, есть рейтинг букмекерских ставок, там он разбит по видам спорта, киберспорт в 2024 году занял третью позицию в мире. Но, в принципе, в последние годы в пятерку этого рейтинга киберспорт всегда входит. А это значит, что люди интересуются настолько, что готовы заключать пари в этом направлении. Это важный, серьезный показатель.

— А если говорить с точки зрения занимающихся, Россия входит в топ-10?

— Здесь нужно понимать, как мерить. Если в абсолютных цифрах, то Китай всегда будет на первом месте. Я могу сказать, что, в принципе, как бы мы ни подбирали критерии, Россия все равно будет в числе лидеров. Китай и Индия будут впереди по абсолютному количеству, но мы тогда, наверное, будем третьими. Если говорим про процент по населению, то он у нас тоже достаточно высокий. Россия эндемично стала лидером киберспортивного сообщества.

У нас самые сильные спортсмены, даже если возьмем International (самый известный и крупный турнир в киберспорте — прим. ТАСС), разобьем финалистов прошлого года по национальностям, то ребят с российским гражданством будет больше, чем с любым другим. То же самое по уровню проведения соревнований, до этой чехарды с санкциями мы вместе с компаниями проводили "Эпицентр", большая арена, самые топовые команды. Ребята приезжали и говорили, что у нас круче, чем на International, да, призовой фонд $1 млн, а там — $40 млн, но по организации гораздо лучше.

Россия всегда была лидером и по технологиям, и по тренировочному процессу, это бесспорно. Скажу больше, после проведенных нами международных соревнований ребята спрашивают у нас, хотим ли мы попробовать создать свою международную федерацию, потому что нас обложили санкциями. Желающих присоединиться к нашей возможной международной федерации — более 40 стран. Конечно, это дополнительный конфликт, условность, но тем не менее. Мы от этой идеи не отказываемся, рассматриваем.

— Насколько вероятно это в ближайшем будущем?

— Много будет зависеть от того, как сейчас в условиях "оттепели" поведет себя правление Международной федерации киберспорта. Наша боль: каждый год мы сталкиваемся с противодействием европейской части наших коллег. Собирается съезд международной федерации, высшая форма, которой нельзя противоречить, а в организации более 120 стран. Они голосуют за то, чтобы с России снять все санкции. Потом проходит день после съезда, начинается заседание правления, а там все европейцы, они начинают искать лазейки, до чего докопаться, чтобы россиян не пустить. Если в этом году будет такая же чехарда, то боюсь, что у нас уже не будет выбора. Может быть, ребята одумаются.

Был такой анекдот. Празднуется золотая свадьба, молодой репортер подходит к этой паре, спрашивает, как они так долго вместе прожили. Говорят: в наше время было принято ремонтировать вещи, а не выбрасывать. Вот я так же: если есть возможность починить то, что ведет большую работу, чтобы оно начало нормально работать, а не быть политическим придатком, я это попробую сделать. Не получится — выбросим, будем делать новую.

— Вы говорили, что мужчин в киберспорте больше, чем женщин, как идет привлечение к сфере слабого пола?

— Существуют только женские соревнования, мужчинам туда нельзя. Но большинство соревнований вообще в нашем виде спорта смешанные, в них могут принимать участие на равных и мужчины, и женщины. Другое дело, что исторически сложилось так, что когда играет мальчик, то пускай играет, главное — не шляется по подворотням. А когда начинала играть девочка, то ее нужно было срочно спасать, большинство из них было спасено, они к компьютеру сильно охладели. Сейчас снова начинается эта история, потому что не зазорно быть киберспортсменом, есть свои чемпионки, мы проводим отдельные женские соревнования российского формата.

Вначале мне говорили, что в случае проведения соревнований только с участием женщин они будут провальными, так как на них никто не будет смотреть, потому что девчонки не умеют играть. Я говорил, что они умеют играть, а также на них интересно смотреть еще по другим причинам. Когда эта история была запущена, рейтинги женских соревнований были сопоставимы с рейтингами самых крупных наших соревнований. То есть это показало, что направление интересно зрителю. Поэтому мы будем его развивать и далее. Мое личное убеждение, что в киберспорте женщины могут показывать результат, совершенно не уступающий мужчинам.

В свое время у нас был международный турнир по Tekken, отдельные турниры среди девушек и мужчин. Потом победители играли между собой, девушка выиграла. Парень, конечно, говорил, что поддавался, но люди, которые разбираются в играх, понимают, что это было всерьез.

— Какой сейчас процент девушек, занимающихся киберспортом?

— Сейчас, по разным оценкам, это порядка 8%. Но он растет, я полагаю, что будет расти примерно на 4% в год, пока не дойдет до соотношения где-то 65 на 35 в пользу мужчин. Все-таки 2 к 1 процентовка останется. У нас социум живет по классической модели семьи, женщина все-таки является хранителем очага. Поэтому я полагаю, что именно в силу социального строя будет такое неравенство — 2 к 1. Но это только по количеству, не по качеству. В моем понимании — девушки не хуже парней.

— Вы уже говорили про международную повестку. Повлияли ли как-то санкции на Федерацию компьютерного спорта России?

— Они повлияли не столько на федерацию, сколько на киберспорт России в целом. Потому что санкции — не просто слова, а конкретные ограничения. Например, возьмем гипотетическую команду "Веселые ребята". Вот у них есть куча партнеров и спонсоров, они выступают, а потом им говорят, что, поскольку они представляют российский клуб, они могут приехать на соревнование, но без своего названия. И еще их партнеров не будет видно в трансляции, они будут заблюрены. Они не могут использовать свой бренд.

При таком формате спортсменам становится очень сложно. Большинство клубов, а это было в момент начала СВО, приняли решение о релокации, уехали в Сербию, в другие страны. Несмотря на то, что по составу игроков они остались теми же, они перестали быть российскими, как команды они стали выступать под другими флагами. Это для меня было печальным, осталась буквально одна команда — Force, она продолжает продвигать себя как российский бренд, за что к ним большое уважение.

Но, с другой стороны, свято место пусто не бывает — как только на российской арене освободился большой пласт топовых команд, сразу появилась точка роста для команд второго или третьего эшелона. Получается, рынок просел, но сейчас выправляется. Стали появляться попытки создания первых профессиональных лиг, количество соревнований, в том числе корпоративных, начинает расти, появляется все больше точек роста для профессиональных спортсменов. Так что можно сказать, что санкции нас заставили споткнуться, но после этого мы начали бежать еще быстрее.

— Получается, большой отток на релокацию?

— Один клуб остался, один закрылся, а остальные все релоцировались. Поэтому, конечно, сильно большая часть ушла. Я никого не осуждаю, но для меня это странно, ребята решили, что для них это бизнес. Для меня киберспорт — это смысл жизни, я всю жизнь этому посвятил, хочу, чтобы это развивалось в первую очередь в России. Это решение не близко, но понятно. Для них главный аргумент — деньги, бог им судья.

— А федерации пришлось ли отчего-то отказаться из-за санкций? Возможно, в плане игр.

— Да, получилось много сложностей. Но самый болезненный удар нанесла финская компания Supercell. К тому моменту у нас много лет проводились соревнования по игре Clash Royale. Эта компания после начала СВО отправила нам письмо, в котором запретила использовать их игру в дальнейшем. Им было все равно, что мы проводили много лет соревнования по этой игре, что есть спортсмены, которые хотят и показывают результат.

Это сподвигло нас запустить некоторые процедуры переосмысления, в частности, по Конституции РФ каждый спортсмен имеет право заниматься спортом, он должен быть общедоступным, то есть киберспортсмен тоже должен продолжать заниматься. Мы с Госдумой и нашим профильным комитетом обсуждали, что очень важно донести мысль: на момент официального соревнования компьютерная игра должна быть переквалифицирована из частной интеллектуальной собственности в формат спортивного инвентаря. Мы готовы платить за использование этого инвентаря, но мы считаем, что запретить права быть не должно.

— А есть ли вариант импортозамещения?

— Безусловно, какой-то аналог есть, но это же не происходит в моменте. Представьте, что в начале СВО резко все Tayota исчезли, на их замену потребуется время. Да, отечественные игры есть, по ним проводим соревнования, те же Standoff 2, "Мир танков". Мы как федерация сделали модуль в игре "Пираты пазлов", сами делаем некую новую головоломку в историческом ключе под названием "А ты шаришь". Много всего делается, есть большое количество игроделов, но игра не равно спортивная дисциплина, далеко не по каждой игре можно проводить соревнования. А уж чтобы игра сочетала равенство стартовых условий, популярность, доступность, должно сойтись огромное количество факторов. Поэтому из 10 тыс. игр только одна подойдет.

Россия пока не выпускает такое количество игр, чтобы можно было только из них проводить соревнования. Да и в целом считаю неправильным делать соревнования только по ним, ведь это путь в самоизоляцию. В моем понимании, Россия является лидером мирового масштаба, Россия за собой ведет, поэтому страна должна не только пропихивать свои игры на мировой уровень, но и принимать западные. Сейчас Запад с нами не работает, поэтому зачастую это игры и азиатского производства. Но должен быть баланс между нашими культурными ценностями и зарубежными, причем зарубежные ценности не могут противодействовать нашей Конституции. Поэтому все игры, пришедшие на российский рынок, нуждаются в проверке, может быть, даже цензуре.

Возьмем в пример Китай — если стране какая-то игра не подходит по культурным ценностям, то страна вступает в диалог с разработчиком. Либо адаптируешь под правила страны, либо не работаешь на нашем рынке. С Россией в этом плане сложнее, потому что рынок Китая и России несопоставим с точки зрения игр. Но в то же время у нас есть возможность выходить в диалог. С точки зрения платежеспособности Россия, по разным оценкам, занимает от пятого до седьмого места. У нас молодежь активно играет, за наш рынок готовы бороться.

Игры — это наш инвентарь, которым мы должны пользоваться. Да, свой инвентарь мы разрабатываем, но и от зарубежного мы отказываться считаем неправильным. Потому что, когда к нам будут приезжать на соревнования ребята из других стран, они должны видеть, что мы им не навязываем наше, мы принимаем и их, и показываем свое.

— А бывали случаи, когда вы отказались от игры как раз из-за несовпадения с культурными ценностями?

— Да, такое тоже было, некоторое время назад, когда поменялось законодательство, мы отказались от соревнований по игре Leаgue of Legends. Потому что контент этой игры противоречил российскому законодательству, было много историй с направленностью на ЛГБТ, плюс сама компания достаточно агрессивно рекламировала ценности, которые нам, мягко говоря, не близки.

— Какие перспективы развития у федерации в период санкций и какие планы?

— В первую очередь, мы сделали упор на международные соревнования, которые имеют финал в России. В прошлом году это были международные студенческие соревнования, там нас поддержал губернатор Краснодарского края и тот же самый Сбер. 40 стран-участников, 16 финалистов приехали на олимпийский объект "Большой" в Сириусе. В этом году у нас запланированы соревнования стран БРИКС, дальневосточное соревнование по поручению Владимира Владимировича, естественно, будут традиционные открытые киберспортивные игры. У нас запланировано большое количество международных соревнований с финалом в России, чтобы сюда приезжали, чтобы была площадка в том числе и для диалога.

Помимо этого, мы заинтересованы в том, чтобы наша сборная играла и ездила. Не так давно наши ребята ездили в Катар, участвовали в соревнованиях, ездили также в Японию. Важно, чтобы мы не капсулировались, не шли путем изоляции. Наша задача — показывать себя в качестве лидера этого направления.

Последнее — сейчас мы делаем больший упор на молодую аудиторию, это студенты и школьники. Мы создали систему клубов в вузах, наша задача — создать аналогичную структуру в школах. Я понимаю, что родители придут в ужас, что ребята и так играют целыми днями, а мы хотим сделать секции по киберспорту. Наши исследования показывают, что ребенок, который занимается киберспортом, за компьютером проводит меньше времени, нежели тот, который просто играет. Когда у него появляется система тренировки, очень многое меняется. Поначалу ректоры говорили, что это тоже не нужно, а сейчас ситуация сильно поменялась, многие вузы платят стипендию за достижения в киберспорте.

В моем понимании, это единственный путь борьбы с игровой зависимостью, потому что бесконтрольное использование игр приводит зачастую к формированию болезни. А киберспорт является гарантией того, что человек это время потратит не во вред здоровью, а приобретет полезные навыки, у него будет очень хороший выбор профессии. Это не только киберспортсмен, но и тренер, аналитик, судья, комментатор и так далее.

— Вы сказали про игровую зависимость. А как родителям понять, что это киберспорт, а не игровая зависимость?

— Киберспорт от гейминга отличается тем, что он показывает определенный результат. Тренировочный процесс завершается участием в соревновании. Как правило, у человека должна быть какая-то команда, если даже он играет в индивидуальной дисциплине. В первую очередь нужно спросить, в каких соревнованиях участвовал, какой результат, а кто тренирует, какая команда. Все эти вопросы очень быстро покажут — развлечение это или киберспортивная тренировка. Но и еще один важный момент — ни одна киберспортивная тренировка ночью не проходит. Поэтому если он сидит ночью, то можно не спрашивать, быть уверенным, что это гейминг.

— А сколько вообще тренировок нужно для подготовки киберспортсменов?

— Это определяет тренер, базово зависит от уровня спортсмена. Ваш ребенок, например, ходит на футбол, сколько у него тренировок? Два раза в неделю по два часа. А если в школе спортивного резерва, то это уже четыре раза в неделю. Здесь все то же самое. Минимум — два раза в неделю по два часа. Но если человек занимается серьезно, то это уже ежедневные тренировки, а уже непосредственно перед соревнованием это может занимать пять-шесть часов. Но тренировка включает не только практику, но и теорию, изучение тактики соперника, анализ, есть элементы слаживания — психология. Важно произвести разбор полетов. У профессиональных спортсменов это занимает весь рабочий день. Когда я сам тренировал ребят, то за сутки до соревнования я запрещал им садиться за компьютер, им нужно было отдохнуть, это и давало хороший эффект. Но сейчас у каждого тренера свой стиль.

— А есть ли в этом плане физическая подготовка, например, для разгрузки глаз?

— Безусловно, да. На сайте нашей федерации давно есть брошюрка, которая показывает основы техники безопасности, то есть как уберечь осанку, зрение, как избежать тоннельного синдрома, оборудовать свое рабочее место. А дальше, если посмотрим на федеральный стандарт спортивной подготовки, есть рекомендации для тренеров, какую физическую форму должен держать спортсмен. Ключевой момент, чтобы человек не воспринимал это как нечто несерьезное, задача тренера — показать, что "в здоровом теле здоровый дух" — не просто красивые слова, это проза жизни. Вы пришли заработать денег, тогда ваше тело — ваш инструмент, будьте добры держать его в идеальном состоянии. Потому что когда вы физически себя ощущаете плохо, то вы не сможете показать хороший результат.

— Какая сейчас ситуация с выступлением российских команд и сборных на международной арене?

— Все зависит от организаторов и формата. Если это коммерческие соревнования, а таких большинство, то здесь, как говорят американские коллеги, бизнес, ничего личного. Например, хотят провести соревнование, заявляют четырех партнеров. Если зовут россиян, то понятно, что зрительской аудитории будет больше, потому что за нашими спортсменами смотреть хорошо, и это плюс деньги. Но как только у них появляются россияне, два партнера отваливаются, говорят, что не хотят. Тогда смотрят, где они заработают больше денег — путем продажи трансляций с россиянами или за счет того, что будут спонсоры. Обычно, к сожалению, маятник качается в сторону того, чтобы отказаться от россиян, чем от спонсоров, тогда россиян просто не пускают. Где-то написано прямо — список стран, которые мы не готовы видеть. Где-то говорят, что рады всем, а потом начинается подковерная возня, говорят, что лучше не приезжать. А есть соревнования на Филиппинах, например, им самим и спонсорам все равно на санкции. Я говорил, что нас принимали в Японии, с флагом и гимном. К сожалению, балом на Западе правят деньги, если коммерчески выгодно, то россиян примут, невыгодно — не примут.

Если говорим про официальные соревнования, то в целом сообщество нас любит и ценит, говорит, что мы должны участвовать. Но управление, сосредоточенных в верхушке, состоит из коллег с Запада, которые нам ставят палки в колеса в силу своих взглядом или политического давления руководства страны. Ситуация очень одиозная, съезд говорит, что мы имеем право участвовать, никаких санкций, а правление говорит, что санкций нет, но есть нюансы, поэтому нельзя.

— Сейчас у нас есть допуск к соревнованиям под эгидой Международной федерации киберспорта?

— На данном этапе действует решение съезда, который говорит, что никаких санкций к российским спортсменам нет. С флагом, гимном и своими спонсорами. Но началась заявочная кампания, и мы обнаружили, что нас нет ни в Азиатском, ни в Европейском регионах на отбор. Мы направили письмо в правление, спросили почему. Они обещали разобраться, попросили подождать. Мы подождали, написали письмо снова, сейчас ждем на него ответа. Если пару дней не дойдет, будем уже начинать выходить в паблик, поднимать вопрос, что правление снова нарушает свой же устав, решение съезда. Нас просто не включили, "ошибка". Фактически это не отборочные, а разные фазы турнира, сейчас первая фаза чемпионата мира началась, а нас там нет.

— А какие запланированы соревнования для сборной?

— Для сборной есть большой календарь соревнований, безусловно, в первую очередь зарубежные. Например, есть формат стран БРИКС. Был забавный случай, есть страны — участники БРИКС, а есть ассоциированные страны, у них нет права голоса во время приема новых членов. А еще есть Саудовская Аравия, чтобы разобраться, мы писали письмо в МИД РФ, чтобы разъяснить. В конечном итоге мы саудитов тоже пригласили. Будет большая история со странами БРИКС, где россияне тоже будут принимать участие.

— Какие в этом году страны примут участие в турнире БРИКС и какие даты проведения?

— С датами зависит от площадки, несколько регионов высказали желание принять это соревнование, потому что до этого оно проходило в Москве. В зависимости от места будет варьироваться время. Но в целом это лето. Участники: 22 страны — участники БРИКС, плюс Саудовская Аравия. Получилось расширение, да, мы стараемся сделать так, чтобы каждое мероприятие становилось лучше. Идея появилась не столько у нас, сколько у коллег. Из Бразилии есть бизнесмен Даниэль Косси, он предложил формат БРИКС, еще лучше позвать на все готовое и заплатить, полушутя он это сказал. Мы это оформили в виде документов, получили поддержку Министерства спорта, запустили эту историю.

— С какими странами у федерации идет сотрудничество? Какие близки и поддерживают общение?

— Таких стран больше 50, естественно, в первую очередь это Южная Америка, Африка, Азия. Из западных стран с нами много кто хорошо общается, но есть свои проблемы. Мы встречаемся, например, с французами, они говорят, что хотят на наши соревнования, но их руководство страны им запрещает. Я в целом полон оптимизма. Дело в том, что наша федерация не только одна из старейших, мы не раз демонстрировали свою возможность помогать, очень многим помогли — от документов до организации соревнований. Мы являемся для большого количества людей старшими товарищами, с этой точки зрения до 50 стран готовы с нами работать вплоть до того, что в случае создания своей федерации к нам вступят.

Безусловно, потеря в соперниках с Запада. Например, мы проводим соревнования, зовем всех, в первом случае, как было раньше, — к нам приехал весь набор топовых команд, получилось классное соревнование с упорными играми. А теперь — половина, условно говоря, не приезжает. Значит, у нас половина игр становятся скучными. Уровень соревнований опускается. Требуется время, чтобы взрастить новые команды. Для спорта это удар, потеря.

— А было ли политическое влияние во время мероприятий международной федерации. Дружелюбно общаются, но голосуют все равно против допуска из-за политического влияния?

— Да, такое бывало. Ребята подходили, извинялись. Говорили, что все равно с нас санкции сняли, а они не могли поддержать, нас не поймет руководство нашей страны. Мы рады, что сняли санкции с вас, но мы голосовали, чтобы они остались. Таких примеров очень много. Нужно еще понимать лицемерие, когда коллега из Европы благодарит за помощь, не нужно эти слова принимать за чистую монету. Ты знаешь, что ты ему помог, а он может считать, что можно отделаться словами, а не делом.

— Возвращаясь к юбилею, есть ли у вас мечта как президента федерации? Какая она?

— Я долгое время мечтал, чтобы киберспорт стал частью олимпийской семьи, но последние события заставили меня переосмыслить эту историю. Наверное, сейчас эта мечта трансформировалась в то, чтобы все-таки именно Россия создала некое международное сообщество, которое вывело бы киберспорт на новый уровень. Чтобы киберспорт стал понятен абсолютному большинству людей. Потому что, несмотря на 25-летнюю плодотворную работу, как минимум каждый второй человек не понимает этой сущности. И это в России. В других странах и континентах совсем печально. Поэтому хочу, чтобы получилась крупная международная структура, которая бы вывела киберспорт на понимание людьми.

В моем понимании, киберспортсмены — люди, которые вынуждены думать и использовать свой мозг. Моя боль в том, что чем дальше я взрослею, тем больше я вижу, что каждое новое поколение больше оказуаливается. Легче становится не думать, у людей исчезает запрос на то, чтобы использовать свой мозг полноценно, критически воспринимать реальность. Моя мечта — чтобы киберспорт стал популярным, через популярность люди осознали, что необходимо думать, анализировать, критически воспринимать реальность и адекватно на нее реагировать. Чтобы люди вокруг снова начали думать. Обычно мечта — это что-то нереализуемое, но я буду делать все, чтобы приблизить этот момент.

— Каким вы видите киберспорт и федерацию через 25 лет?

— Наверное, через 25 лет киберспорт вполне может стать национальным видом спорта, потому что россияне всегда были первыми в этом направлении. Хочется верить, что в каждой школе будет свое киберспортивное сообщество, что будут регулярные бесплатные секции, соревнования на всех уровнях. Может быть, мы уже будем каждую вторую игру использовать российскую, это вполне реально за 25 лет. И очень хотелось бы, чтобы в киберспорте не превалировали деньги, чтобы люди шли в это направление для классной возможности взаимодействия, ведь это интересная внутренняя субкультура, сообщество,