Майя Шкапина
— Алина, вы поднялись на 11 вершин в 2023 году, на три — в 2024-м. Это очень интенсивный темп. Сколько времени в среднем потребовалось на каждую из гор? И что вы делали в промежутках, успевали отдыхать?
— В мае 2023 я поднялась на три восьмитысячника в течение одного месяца. Успевала ли я восстанавливаться? Только для того, чтобы подняться на следующую вершину. На полноценный отдых времени у меня не было.
Такой темп сильно изматывает, но тут есть и свои преимущества
Подъемы быстрым темпом и за короткий срок позволяют подниматься на несколько вершин без повторного процесса акклиматизации. Но физически это большая нагрузка, которая требует серьезной подготовки.
— А если идти не в таком интенсивном темпе, сколько может занять времени проект?
— На самое первое восхождение на все 14 восьмитысячников ушло 16 лет. Со временем этот срок начал сокращаться. Так что у всех по-разному. Зависит от цели и стиля восхождения.
— Как происходит процесс восхождения?
— Прежде всего, необходимо подойти как можно ближе к горе. До некоторых нужно добираться несколько дней пешим ходом, до остальных можно долететь на вертолете, что считается пределом нормы и значительно экономит время. В базовом лагере (в горах он находится на высоте около 5 тыс. м — прим. ТАСС) разбиваются палатки и начинается процесс акклиматизации.
— А чем вы питаетесь на высоте?
— Сублимированные продукты, еда быстрого приготовления. Это обычно быстрые углеводы, много сахара, то, что дает энергию быстро и не тяжело нести.
Не могу сказать, что в экспедициях приходится сильно голодать, но все же это не полноценные еда и режим питания. По возвращении домой хочется привычной еды и несколько дней наедаться всем подряд.
— Есть же альпинисты, которые исповедуют ислам, там есть посты. Они в этот момент не поднимаются на горы или как-то это происходит по-другому?
— Когда человек подвержен физическим труду, нагрузке или болезни, дозволяется не держать пост, но важно возместить его в другой, более благоприятный месяц.
— В православии переноса постов нет.
— В горах это невозможно, там нужна энергия, если ко всему еще держать пост… В православии допускаются какие-то продукты, а у нас (Алина родом из Кабардино-Балкарии, где исповедуется ислам — прим. ТАСС) от восхода солнца до заката нельзя принимать пищу и даже пить воду. В таком случае можно просто где-нибудь упасть в обморок и замерзнуть.
— Есть вещи, к которым нельзя подготовиться, например болезнь. Болели ли вы на высоте и в чем разница: болеть здесь и там?
— На высоте любая болезнь обостряется. Будь то зубная боль или хронические заболевания. Конечно, невозможно за всем уследить, но я прошла полный медицинский осмотр перед тем, как начать подготовку.
Сама я заболела на К2 (8 611 м, вторая по высоте горная вершина Земли — прим. ТАСС). Перед восхождением поднялась температура, была слабость и плохое самочувствие. Это была уже седьмая по счету вершина за сезон, и я уже чувствовала усталость. Я понимала, что если я не пойду наверх, то экспедиция перенесется на следующий год.
— А в каких случаях нужно обязательно спускаться и закончить восхождение?
— Когда есть симптомы горной болезни, когда начинается отек легких или головного мозга. Сама лично с такими не сталкивалась, но я слышала много раз и видела, как ребят эвакуировали или они сами по возможности шли вниз, когда сталкивались с начальной стадией отека легких: человек кашляет, слышны хрипы в легких. Заканчивается это плохо, бывают летальные исходы.
— Есть какое-то обязательное требование по медицинским справкам?
— Проверок нет, человек, который собирается на опасную гору, должен сам проконтролировать процесс. Все риски берутся на себя. Поэтому обратиться в страховую компанию можно и нужно.
Вообще, каждый шаг в горах связан с опасностью. Были камнепады, когда камни летели на нас и мы быстро реагировали. Чудо, что они пролетали мимо. Но если такой камень с такой скоростью прилетит в человека…
Вот таких случаев было много, именно с камнепадами. Обошлось без жертв, но было страшно, потому что это доли секунды, как говорится.
— За все время вашего восхождения у вас было желание все бросить?
— Пару раз — да, было. В чем сохранялась мотивация? В огромном желании завершить начатое.
Последняя вершина — Шишабангма (8 027 м, наименьший из восьмитысячников — прим. ТАСС) — далась нелегко, экспедиция переносилась несколько раз, мы долго ждали разрешения, и получилось не сразу. Первый раз произошла трагедия: сошла лавина и гору закрыли. Потом мы ждали весной уже. Тогда тоже отменили.
И получилось с третьего раза: мы уже не верили, думали, что может снова сорваться поездка, но получилось, поднялась. Я до последнего не верила, что я уже здесь, на вершине, все получилось.
— У вас было такое, что вы поднимались и до конца не чувствовали опасности?
— Когда мы вернулись на эту гору (Шишабангма — прим. ТАСС), всем было тревожно. Этого никто не говорил, но напряженная атмосфера ощущалась. Все переживали, что трагедия может повториться. Знали, что там сошла лавина. Когда мы проходили этот участок, все переживали, волновались, но это неизбежно. Все хотели дойти до цели, там были ребята, для которых эта вершина последняя, и для меня тоже.
— Как времяпрепровождение в горах сочетается с личной жизнью?
— Я активно поднимаюсь в горы с 2017 года. Моя семья уже спокойно относится к этому. Но изначально для них сложно было принять такое рискованное занятие. А в месте, где я родилась — на Кавказе, в Кабардино-Балкарии, — это считается не совсем женским занятием.
— А в альпинистском сообществе как относятся к этому?
— Я думаю, в альпинистском сообществе относятся больше не к гендерной принадлежности, а к стилю восхождения (бескислородное или кислородное, с командой или без, коммерческое или некоммерческое — прим. ТАСС). То есть они больше внимания или больше претензий могут предъявить именно к этому. Хотя гендерная тема тоже есть.
— В одном из интервью вы говорили, что продали квартиру, чтобы покрыть расходы на восхождения. Сколько вообще нужно средств на восхождение?
— Последние два-три года я провела в горах, конечно же, я не могла заниматься бизнесом, я всегда недоступна, без связи. А чтобы дело благополучно развивалось, надо его контролировать. Такой возможности у меня не было. Всегда приходится чем-то жертвовать.
Цены разные. Эверест как самая высокая гора в мире — самая популярная и, соответственно, самая дорогая из всех. Один пермит стоит $15 тыс. — это просто разрешение на подъем. Дальше стоимость формируется в зависимости от компании, от запроса.
Некоторые люди подтверждают суммы $100–200 тыс. Я такие цены не рассматривала.
— А проект "Семь вершин" вы завершили?
— "Семь вершин" — восхождение на самые высокие точки каждого континента — больше приключенческая программа для меня, рассматриваю ее как возможность побывать на всех континентах Земли. Этой осенью я полноценно завершила и эту программу.
— Вы еще на Южном полюсе побывали, это тоже приключение?
— Да, мы прошли 1 градус на лыжах и достигли Южного полюса. Для меня это был новый опыт.
— Южный полюс был, "Семь вершин" были, "Корона Гималаев" была. Что дальше у вас? Северный полюс?
— Северный полюс закрыт уже много лет для таких путешествий. Если вы хотите пройти программу "Последний градус", то вы не сможете. Туда добираются на ледоколе, но именно на лыжах, как я планировала добраться, нельзя.
А вулканы — не совсем моя тема. На Камчатку можно было бы не то чтобы подняться, но съездить и посмотреть на извержение вулкана.
Комментарии