Прошел месяц, — и почти полное молчание. В сентябре американская администрация направила Европейскому союзу кардинальное предложение: США увеличат до 100% тарифы на товары из Китая и Индии, чтобы оказать давление на Россию, но только в том случае, если на то же согласится и ЕС. Проверять принцип симметрии на себе в Старом Свете не готовы, ведь их экономика значительно больше зависит от китайской, чем американская. А что будет, если, закрыв глаза, взять и последовать совету США? Получится интересный эксперимент.
Тот, кто в жизни любит риск
Крайне напряженное молчание в первых рядах европейских лидеров с самого начала выдавало замешательство. Из политиков первого ряда комиссар ЕС по вопросам торговли Марош Шефчович нашел время, чтобы аккуратно отклонить предложение американцев — призвать их к сдержанности. Те же не теряли хватку. В сентябре представители администрации США дважды предлагали европейцам инициировать торговую войну с Китаем и Индией в видах поддержки Владимира Зеленского
Реакция Евросоюза, тихая, но злая, сосредоточилась в СМИ: на условиях анонимности дипломаты и чиновники отзывались о предложениях Трампа как о совершенно неприемлемых и давали понять, что не станут даже выносить их на обсуждение. Сторонников резкого разрыва с Китаем не нашлось ни на юге континента, где в прошлом десятилетии вложения Пекина помогли смягчить последствия финансового кризиса, ни в Германии и Франции, надеющихся сохранить дешевый китайский импорт. И даже в Брюсселе, который летом безропотно согласился принять 15-процентные тарифы от американцев, 100-процентные против Китая не встретили понимания. Хотя руководство Евросоюза не избирается напрямую и способно трактовать интересы европейцев максимально вольно, но в этом случае у него оказались другие планы. В ответах европейской печати на предложения Трампа преобладает образ расставленной сети: якобы американцы, пользуясь обстоятельствами, загоняют европейцев в торговую войну с неясными перспективами. С точки же зрения американцев, все, наоборот, крайне логично — если Европа больше всех стремится нанести России стратегическое поражение, то поступиться тем, что у них есть ценного, должны в первую очередь европейцы. Если не они, то кто же?
Китай не тает
Беглый взгляд на состояние европейских экономик позволяет понять, что Евросоюзу есть что терять в столкновении с Китаем. В общеэкономическом выражении КНР — второй по значению партнер стран ЕС. В 1980-е Поднебесная ворвалась на рынки западноевропейских государств благодаря своим товарам легкой промышленности, но полвека спустя картина ее экспорта стала кардинально иной. Ключевую роль в нем играют продукты электроники и сборочные компоненты для машиностроения. Часть линейки ввозимых товаров — предметы так называемого неэластичного спроса. Это означает, что быстрый отказ от них попросту невозможен, зато в случае необходимости потребители могут начать платить за то же самое заметно больше. Так работает рынок.
Потребность в китайских поставках определяется для ЕС зависимостью от добычи редкоземельных металлов и отдельно — мощностей по их переработке. В случае первой за КНР закрепилась преобладающая доля на мировом рынке по причине выгодных природных данных. Китайская руда из региона Внутренняя Монголия, содержащая редкоземельные металлы, более ценная, чем аналоги, поскольку доля полезных вкраплений в ней выше. Что же касается обработки, причина успеха в другом — своевременном создании подходящей индустрии. К настоящему времени 95% этого рынка уже за Поднебесной — остальные поставщики редкоземельных металлов свозят сырье для создания промышленных товаров или их компонентов в Китай. При необходимости конечный продукт они покупают там же.
Получающаяся на выходе продукция критически важна для экономического "зеленого перехода", затеянного ЕС. В 2019 году с утверждения этого амбициозного плана начался первый мандат Урсулы фон дер Ляйен во главе Европейской комиссии. Тогда Брюссель объявил войну вредному неперерабатываемому пластику и обозначил повышенный интерес к солнечным панелям и ветрякам. Все это производится в Китае — отказаться от поставок немыслимо, но что выйдет, если взять и попробовать заменить их на свои собственные товары? Ответ: будет сложно.
Дон’т ноу-хау
К огорчению европейцев, этот путь требует ресурсов, основной из которых, как ни странно, — время. Еще в 2023 году на уровне ЕС одобрение получили два основополагающих акта — о производстве чипов и добыче редкоземельных металлов. В обоих ставилась задача снизить зависимость от КНР, но в то же время и признавалось, что решение требует времени, поскольку заводы по переработке редкоземельного сырья нужно еще успеть построить, а подходящие месторождения — довести до кондиции или даже найти.
Минимальный временной лаг, прогнозируемый в торговых отношениях по линии ЕС — КНР, к 2025 году составляет два года. Только начиная с 2027 года ожидается первичный эффект от программы импортозамещения чипов, однако и он имеет свои пределы: планируется, что к 2030 году их производство в Старом Свете может вырасти вдвое, чего для устранения китайских товаров с рынка будет явно недостаточно. Несмотря на высокие рейтинги своих университетов, страны Евросоюза сталкиваются с провинциальной нехваткой квалифицированной рабочей силы. Предполагается, что к 2027 году недостача инженеров перестанет быть такой острой за счет спешно обучаемых в эти дни студентов. В действительности же кадровый голод, скорее всего, сохранится на всю обозримую перспективу, поскольку его оценивают в 150–300 тыс. человек. В прошлом твердые приверженцы глобального разделения труда, европейцы просто не ожидали, что столкнутся с такой проблемой, как кадры, — полагались на китайцев. Действительность обманула ожидания.
Что же касается добычи редкоземельных металлов, то трудности Европы в этом вопросе двояки. С одной стороны, извлечение ценного компонента из бедных руд создает риск для окружающей среды, из-за чего долгие десятилетия оно находилось в Евросоюзе под полузапретом. Это означает, что многое нужно начинать почти с начала: как на шведском месторождении Norra Kärr, где работы по добыче из-за экологических согласований начались только в 2024 году, а поставки станут возможны не раньше 2027 года. Вторая трудность еще неотступнее: Европе просто не хватает своих собственных редкоземов, так что выйти на самообеспечение в обозримой перспективе она пока не может. Нужно пробовать находить других поставщиков, минуя при этом Китай, а это длительная работа — и снова опоздание. Санкции в ближайший год явно не ко времени.
100-процентные тарифы все-таки ввели — что дальше?
Прикидывая последствия введения антикитайских ограничений, экономисты ЕС принимают в расчет, что КНР удерживает позиции и в секторах, не связанных с редкими ресурсами. По состоянию на 2025 год около 40% рыночного предложения в сферах потребительской электроники, тяжелого оборудования и 30% — одежды в ЕС приходится на производителей из Поднебесной. Что будет, если ввести против всей этой массы товаров 100-процентные тарифы? Тяжесть ляжет на плечи потребителей. С большой вероятностью в пределах одного-двух месяцев стоимость импорта взметнется на 70–80%, что подстегнет инфляцию — ориентировочно на 1–2%.
На обозримую перспективу основными пострадавшими станут уже европейские предприниматели второго эшелона. В 2025 году в Европейском союзе зарегистрировано 25 млн средних и мелких фирм. Большая часть из них включена в торговые цепочки, частью которых является Китай: как правило, оттуда в ЕС поступают сборочные детали. Отказаться от них в пользу более дорогостоящих легко могут позволить себе только лидеры рынка. Для небольших компаний такой разворот стал бы стресс-испытанием на прочность. Не прошло бы и года, как Старый Свет накрыла бы волна мелких, как осколки, но многочисленных банкротств некрупных местных производителей. Вместе с собой они утянули бы частичку европейского роста на дно.
Но если даже далекий рынок — Европа — так зависим от Китая, почему, в свою очередь, США не опасаются затевать торговые войны с Поднебесной?
Разница принципиальна, и она в том, что свое размежевание с Китаем США инициировали гораздо раньше — приблизительно на десятилетие. К сегодняшнему дню доля китайского импорта в американской экономике хоть и велика (12–15%), но значительно ниже европейской. Гораздо лучше в стране Дональда Трампа обстоит дело и с добычей ресурсов, а также слабее экологическое регулирование. В сравнении с Евросоюзом Америка гораздо более самодостаточна, что не в последнюю очередь определяется сравнительной дешевизной энергии: США — крупнейший производитель нефти и газа, тогда как Европа вынуждена закупаться ими за рубежом.
В таких условиях порвать с Китаем Европе совсем не то, что американцам, — гораздо сложнее. Решится ли она на это ради Зеленского?
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Использование материала допускается при условии соблюдения цитирования сайта tass.ru
Комментарии