Редакция сайта ТАСС
Вторая половина декабря 1925 года — время испытаний для Иосифа Сталина, едва закрепившегося во власти. C 18 по 31 декабря (на XIV съезде партии) тон задавали критики вождя. Трения обострились из-за экономических вопросов, но вскоре дискуссия перекинулась на личности. Лидеры левой оппозиции вместе осудили концентрацию полномочий в руках генерального секретаря, а Каменев во всеуслышание объявил, что не видит в нем человека, способного "объединить большевистский штаб". Сталин отреагировал предупреждением, что не держится за свою должность.
Спустя год, 27 декабря 1926-го, он официально подал в отставку, однако та была шумно отклонена. Как это ни удивительно, но Сталин упорствовал: в 1927-м он просил об отставке с руководящего поста еще раз и спустя много лет повторил эту просьбу в 1952-м. Это был полюбившийся жанр
Сталин: середина пути
21 декабря 1925 года историки называют самым изнурительным днем рождения в жизни Иосифа Виссарионовича Сталина. Заседания XIV съезда тщательно протоколировались, благодаря чему известно: против генерального секретаря на краткое время объединились и левые, и часть правых членов партийного руководства. И тех и других задевал за живое рост его власти, не подкрепленный, на чужой пристрастный взгляд, весомыми заслугами перед партией. Полагая, что после смерти Ленина в 1924-м больше не будет лидера, достойного единоличной власти, оппозиционеры предлагали учредить коллективное руководство. Это был сильный тезис, против которого не возражал и сам Сталин.
"Мы против того, чтобы создавать теорию вождя, мы против того, чтобы делать вождя", — убеждал с трибуны Каменев, выступавший как директор Института Ленина и поддержанный вдовой Владимира Ильича Надеждой Крупской. Если же кто-либо и заслуживал первенства в советской политике, считал Каменев, то это был ленинградский лидер Григорий Зиновьев, а не Сталин, "попавший в плен неправильного политического курса" правого коммуниста Николая Бухарина. Неприятной новостью для генерального секретаря стало то, что к той же линии присоединился нарком Григорий Сокольников, хотя он сочувствовал бухаринцам. "Товарищ Сталин хочет завоевать такое доверие, как и товарищ Ленин, так пусть завоюет его", — откровенничал Сокольников, давая понять, что в его глазах ничего подобного еще не произошло.
Чтобы перебить волну критики, сторонники Сталина пошли на ход, достойный Макиавелли. С первых месяцев революции генеральный секретарь стал известен неослабевающим конфликтом с бывшим "большевиком номер два" Львом Троцким. В 1924 году к борьбе с ним вождь смог привлечь Зиновьева и Каменева. В 1925-м сталинцы, напротив, попробовали разыграть троцкистскую карту. Близкий к Сталину Анастас Микоян неожиданно выступил с хвалебной речью в адрес Троцкого, приглашая того к тактическому союзу против Зиновьева. Это могло сработать, но Лев Давидович отреагировал на происходившее на удивление безучастно. Впрочем, и противников Сталина он не поддержал.
Сознавая, что отступать далее некуда, Зиновьев предъявил довод, который в руководстве партии уже был известен. В 1923-м тяжело больной Ленин успел надиктовать обращение к съезду, в котором призвал переместить Сталина с поста генерального секретаря на другую должность по причине его "грубости". В политике это была кощеева игла: авторитет Ленина считался непререкаемым, что оставляло Сталину мало вариантов для ответной игры. Выйдя на трибуну, он объявил, что не держится за власть. Когда момент слабости миновал, обнаружилось, что большинство делегатов поддерживает Сталина, а не Зиновьева. На съезде состоялись выборы в ЦК (все голосовали явно, а не тайно), и не поднять руку за могущественного генерального секретаря осмелились 87 человек, тогда как недоброжелателей Каменева и Зиновьева оказалось втрое больше — около 200. Естественно, отставка не состоялась.
Дамоклов Ильич
Это не означало, что все проблемы Сталина разом были разрешены. Начиная с 1923 года в партии циркулировали слухи о последней воле Ленина, но длительное время генерального секретаря не допускали даже ознакомиться с документом. Крупская пересказала его содержание Зиновьеву, а тот еще при жизни Ленина созвал совещание группы из пяти партийцев в укромном месте — пещере под Кисловодском. Номинально Зиновьев, Бухарин, Рудзутак, Каменев и Ворошилов одновременно отправились на отдых. В действительности же как опытные подпольщики они проводили время за обсуждением общей программы действий вдали от посторонних глаз. К счастью для действующего генерального секретаря, договориться об общем курсе им не удалось.
Прошел год, а последняя воля Ленина все еще оставалась неопубликованной. Как секретарь и наследница Ильича, Крупская взяла инициативу на себя. В ее планы входило непосредственное оглашение послания к съезду на ближайшем XIII съезде. И все же Сталину удалось обернуть дело так, что этого не произошло. На пленуме, предшествовавшем заседаниям, в узком кругу постановили не знакомить Страну Советов с последними диктовками умиравшего Ильича на основании того, что непосредственно он не распоряжался об их публикации.
Причины такого поворота событий лежали на поверхности. Изнуренный болезнью основатель РКП(б) испытывал раздражение по отношению ко всему партийному руководству, а не только к Сталину, и оставил нелестные комментарии в отношении и Зиновьева, и Каменева, и Троцкого, также не пощадив Бухарина и Пятакова. К примеру, рассуждая о Бухарине, Ленин обнаруживал у того идейные ошибки, в то время как у Сталина таких изъянов не было: интеллигентный Владимир Ильич просто ругал его как "грубияна".
И все же непосредственно выраженная воля Ленина — не убирать Сталина из властных структур, нет, а всего лишь "переместить" на другую, менее амбициозную должность — висела над генеральным секретарем дамокловым мечом. И пока личный аппаратный вес вождя не вышел за все мыслимые пределы, оставить ее совсем без реакции он не мог. По этой причине на майском пленуме Сталин подал в отставку. Но сплотившиеся вокруг игнорирования воли Ленина ведущие большевики сочли за лучшее ее не принимать.
Отставка: перепись недальновидных
Вместе с тем, если Сталин и стремился не допустить оглашения завещания Ленина среди трудящихся масс, то не мог и не хотел делать из него тайну для широкого круга партийного руководства. В частном порядке делегатов XIII съезда уведомили об обнаружившихся после смерти последних диктовках Ильича. Под запретом оказалось обсуждение воли Ленина в газетах, но не на пленумах ЦК. Более того, подбирая аргументы для очередного прошения об отставке, Сталин однажды сам сослался на завещание В.И. Ленина.
Вместе с тем чем дольше Иосиф Виссарионович оставался на руководящей должности, тем мизернее становились шансы его противников добиться перемен. Выстояв перед натиском в декабре 1925-го, вождь не упустил ближайшей возможности для контратаки. В 1926-м он добился отставки Зиновьева, бывшего конфидента Ленина, с поста руководителя ленинградской партийной организации и выдавил его вместе со сторонниками в область несистемной оппозиции. Именно поэтому, когда в декабре 1926-го Сталин подал в отставку, шансов, что она будет принята, уже не оставалось: авторитет Сталина, все еще делившего власть с Бухариным, уже сделался неоспоримым.
В последовавшие годы Сталин, вероятно, обнаружил, что подавать в отставку — занятие, которое щекочет нервы, но только не ему самому, а тем, кого он ставит в известность. Последнее по счету прошение состоялось в 1952 году. Вождь обращался к делегатам XIX съезда так: "Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря".
Неосмотрительных не нашлось: зал утвердить отставку отказался и зааплодировал стоя.
Игорь Гашков
Комментарии