Редакция сайта ТАСС
— Как вы оцениваете роль России в мировой ядерной энергетике и в целом в научно-технологическом развитии в эпоху условного "атомного проекта 2.0"? Какие конкурентные преимущества России вы видите в этой области?
— Сегодня место России в атомной энергетике лидирующее. Подавляющее большинство атомных электростанций, которые строятся в мире, возводятся при участии "Росатома". У нас почти нет конкурентов в этом сегменте. Мы строим станции по всему миру — от Европы до Азии и Африки — используя технологии, созданные десятилетия назад в Курчатовском институте. И это важно отметить. Все современные реакторы "Росатома" — это эволюция проектов, разработанных нашей научной школой. Они проверены временем, имеют богатую историю эксплуатации и отточенную систему безопасности.
После Чернобыльского опыта, тяжелого, но поучительного, были сделаны серьезные выводы
А сверху каждый реактор накрыт мощным саркофагом-колпаком, который выдержит даже падение самолета — то есть уделили максимум внимания безопасности. Благодаря этому российские энергоблоки считаются одними из самых надежных в мире.
Конечно, лидерство нужно не только удержать, но и развивать. Мир не стоит на месте. Мы сами создали вокруг себя конкурентную среду, распространяя ядерные технологии. Строя десятки блоков в Индии, Китае, на Ближнем Востоке, мы одновременно учим наших партнеров — со временем они тоже станут конкурентами. Те же индийцы и китайцы многому у нас научились — в их лунной программе, кстати, они сами признают, есть наш большой вклад.
Поэтому, чтобы сохранять лидерство, единственное средство — двигаться вперед, бежать вперед. Постоянно придумывать новое, предлагать наиболее передовые решения. И мы это делаем
Сегодня вместе с "Росатомом" работаем над целой линейкой инновационных проектов — от малых реакторов для удаленных территорий до новых установок термоядерного синтеза. Фактически мы вновь выступаем пионерами во многих направлениях, обеспечивая технологический суверенитет России.
Следующий этап — тот самый "атомный проект 2.0". Проще говоря, это переход к двухкомпонентной ядерной энергетике с замкнутым топливным циклом, в которой существующие тепловые реакторы дополняются быстрыми реакторами нового поколения. Плюс к этому — использование термоядерного реактора (токамака) как источника нейтронов для наработки нового топлива.
Это принципиально новая, экологически чистая, "зеленая" атомная энергетика будущего. Все это зарождалось у нас — например, первый в мире токамак был создан в Курчатовском институте еще в 1950-х годах, и сегодня мы снова двигаем эти технологии вперед. Россия здесь полностью сохраняет лидерские позиции. Иными словами, мы не просто пользуемся тем заделом, что есть, но и бежим впереди всех. Это и есть наше главное конкурентное преимущество: колоссальный опыт, помноженный на способность генерировать новые решения.
— Теперь время глубоких трансформаций, больших изменений. Многие политологи и аналитики говорят о создании модели "СССР 2.0" как образа будущего — ведь без образа будущего, как вы сами отмечаете, стратегически развиваться невозможно. Как вы относитесь к идее СССР-2.0, или, возможно, предложили бы что-то свое?
— Понимаете, все течет, все изменяется, и в одну реку дважды не войдешь. СССР 2.0 быть не может по определению. В силу массы объективных и субъективных причин. Не будем даже подробно анализировать все аспекты. Есть другая вещь, совершенно объективная и неоспоримая. Она заключается в том, что страны развиваются неравномерно, асинхронно. Страны разные по своей природе, они и возникли по-разному, у них разная история.
Но есть и объективный закон: вместе всегда лучше, чем порознь. Всегда надежнее связка, чем одиночество. Знаете, есть образ: один прутик легко сломать, а связанные сотню прутиков — уже нет. Так и государства: объединяться всегда выгоднее, чем дробиться. Форма объединения — вопрос второй, главное, что в единстве больше силы и возможностей. Кроме того, есть страны, которые по ряду причин не могут быть полностью самостоятельными. Небольшое население, невыгодное географическое положение — например, нет выхода к морю или важных ресурсов — все это обрекает их примыкать к более крупным центрам силы.
Возьмите прибалтийские государства — Эстонию, Латвию, Литву. Исторически они всегда были пограничьем между Востоком и Западом, между Россией и Европой. Тот же эстонский город Тарту — в прошлом русский Юрьев, еще раньше немецкий Дерпт. Самостоятельно эти страны почти никогда не существовали. В современности — маленький внутренний рынок, мало населения, нет полезных ископаемых — хочешь не хочешь, им приходится прислоняться к кому-то большему.
Важно понимать и разницу между колониальной экспансией и интеграцией. Когда западные державы колонизировали чужие земли, они присоединяли их ради ограбления — выкачивали ресурсы под красивыми лозунгами о "демократии" и "цивилизации". Наш же союз в рамках СССР носил иной характер — мы развивали свои республики. Например, в Средней Азии при СССР была построена промышленность, наука, инфраструктура — фактически с нуля.
В Прибалтике в советское время была великолепная наука, высокотехнологичные заводы, чью продукцию знали во всем Союзе. В Риге, скажем, работал РВЗ — единственный завод в СССР по выпуску электричек; в Елгаве — завод автобусов; на заводе ВЭФ производили популярнейшие радиоприемники, в Литве делали первоклассную аудиоаппаратуру… Где все это теперь? Ничего не осталось. Наука разорена, промышленность исчезла, молодежь разъехалась.
Читайте также
Росатом и МИСИС осваивают печать из вольфрама деталей для термоядерных реакторов
Поэтому объединение на взаимовыгодной основе — прагматический союз. Но сегодня это возможно не на одной лишь идеологии или "братской любви" — мы уже пробовали союз на чистой идее и энтузиазме, закончилось, к сожалению, разводом. Нужен расчет, как брачный договор, хотя, конечно, неплохо, если при этом есть и "химия" — доверие, общая культура, дружеские чувства. Между многими нашими народами эта основа сохранилась. У россиян, белорусов, узбеков, казахов, армян — со всеми, кто жил в одной стране — по-человечески отличные отношения. Мы в СССР были одной семьей, и это богатство, которое можно направить в созидательное русло.
Так что лично я не жду возврата старого СССР, но новый формат интеграции на евразийском пространстве считаю неизбежным и правильным. Евразия вполне может стать самостоятельной мировой макросистемой. Представьте союз из десятков государств с населением в несколько миллиардов — огромный рынок, ресурсы, научный потенциал. Нынешние мировые блоки ведь тоже трансформируются — старые, как видите, трещат по швам.
Вполне возможно возникновение новых центров, и Евразия — один из них. Я скажу так: вместе быть всегда выгоднее. И мы к этому уже идем. Ведь контуры такого объединения формируются уже на наших глазах: действует Евразийский экономический союз, набирает вес ШОС, укрепляется объединение БРИКС — все это звенья одной цепи, предпосылки большого евразийского партнерства. Думаю, со временем все это сольется в единый евразийский макроблок, независимый и самодостаточный. Россия в нем, конечно, будет играть ключевую роль как интегратор.
— Вы неоднократно говорили об очень интересном и передовом проекте — строительстве атомной станции на Луне. Как сейчас продвигается этот проект?
— Страна наша остается конкурентоспособной только благодаря сохранению лидерства в науке и технологиях. После того как в 1945 году наша страна победила в Великой Отечественной войне, уже через считанные месяцы возникла новая угроза — монополия США на ядерное оружие. Американцы в августе 1945 года сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки — единственный в истории случай боевого применения ядерного оружия — и сделали это, по сути, чтобы показать СССР свою силу.
Как мы знаем сегодня, было разработано множество секретных операций (типа "Dropshot"), которые подразумевали массированные ядерные удары по СССР, чтобы уничтожить нашу промышленность и население. И вот, в разгар послевоенной разрухи, небольшая группа советских ученых и инженеров при поддержке руководства страны совершает немыслимое: в декабре 1946 года в лаборатории Курчатовского института запускается первый в Евразии ядерный реактор Ф-1.
Читайте также
ИКИ РАН: работу на Луне и Марсе обеспечат только ядерные источники энергии
Установка была, по современным меркам, простой — порядка 50 т урановых блоков и 400 т графита, уложенных вручную в большой армейской палатке на территории Лаборатории №2. Курчатов и коллеги своими руками четыре раза перекладывали эти блоки, вычисляя нужную конфигурацию, и в итоге пятая стала работающей. Мы убедились, что можем всего за 16 месяцев собственными силами сделать такую сложную установку и все для нее необходимое: получать сверхчистый графит, производить металлический уран, проводить нужные расчеты — словом, реализовать полный цикл.
9 мая 1945 года мы были хозяевами положения, но всего через три месяца американцы показали, что могут стереть города с лица земли. Если бы в тяжелейшем 1942 году мы не возобновили бы прерванные войной работы по урану, нам было бы нечем ответить на готовящийся ядерный удар. Поэтому уже 29 августа 1949 года под научным руководством Курчатова мы испытали первую советскую атомную бомбу, восстановив тем самым стратегический паритет.
Параллельно были созданы закрытые конструкторские бюро и производства для военного атомного проекта — в Арзамасе-16 (ныне Саров — прим. ТАСС) под руководством академика Юлия Харитона шло проектирование конструкции бомбы, на Урале на комбинате "Маяк" в реакторах нарабатывался плутоний и т. д. Параллельно с работой над бомбой начиналась подготовка и к использованию атомной энергии в мирных целях, и здесь ключевую роль наряду с Курчатовым сыграл Анатолий Петрович Александров.
Первая в мире атомная электростанция в Обнинске (1954 год — прим. ТАСС), создали атомный ледокол "Ленин" для освоения Арктики, запустили ядерные энергетические установки на подводных лодках. То есть мы сразу стали применять ядерные технологии в мирных целях — в энергетике, флоте, промышленности, медицине.
К началу 1990-х годов СССР был лидером практически во всех направлениях — от атомных ледоколов и космических реакторов до ядерной медицины. Несмотря на крайне тяжелые для всей нашей страны и науки годы, это уникальное наследие сегодня нам удалось сохранить и приумножить
Теперь — к лунному проекту. После распада Союза космосом какое-то время мы занимались меньше, но сейчас вновь активно туда возвращаемся — с серьезным заделом. Мы в космосе имеем все необходимые компетенции и уникальный опыт, в том числе в создании ядерных энергоустановок для космоса. Еще в 1964 году в Курчатовском институте была создана первая в мире опытная космическая энергоустановка на атомном реакторе "Ромашка". Она проработала тысячи часов на испытаниях и выработала большое количество электроэнергии, причем с прямым (без турбины) преобразованием тепла в электричество.
Затем в 1970-80-х годах у нас в СССР десятилетиями эксплуатировались космические аппараты с ядерными энергоустановками: 32 спутника серии "Космос" были оснащены бортовыми реакторами "Бук" с термоэлектрическим преобразованием, два спутника — установками "Топаз" (с термоэмиссионным преобразованием). Они летали почти 20 лет, успешно выполняя задачи. Ни у одной другой страны подобного опыта просто нет.
Американцы в 1960-х годах тоже экспериментировали с ядерными установками для космоса, но, когда мы их обогнали, они переключились на солнечные батареи и химию — так что прямых аналогов наших "Буков" и "Топазов" у США, Европы или Китая нет. А мы этот научно-технический задел сохранили. Наши новые проекты напрямую связаны с технологической независимостью и безопасностью. Ядерное оружие и средства его доставки гарантируют суверенитет России. Пока у нас есть надежный ядерный щит, никто не рискнет напасть на нас глобально — риск получить ответный удар удерживает даже самых безумных.
Читайте также
"Надо делать". Как Сталин дал старт атомному проекту в СССР
Но со временем обычные межконтинентальные ракеты стали уязвимы для новейших систем ПРО и РЭБ потенциального противника. Требовалось создать такие носители, которые никакая противоракетная оборона не сможет перехватить. И вот теперь они созданы — я имею в виду комплекс "Буревестник" и подводный аппарат "Посейдон". Это действительно эпохальный прорыв. Ведь они открыли новое направление техники — ядерно-энергетические двигательные установки в военной сфере, и это делает нас, как сказал президент РФ Владимир Путин, на столетие вперед практически неуязвимыми.
Объясню, почему так надолго. Мы в Курчатовском институте уже много лет издаем серию книг "Исследования и разработки в целях национальной безопасности". Одна из них так и называется — "Опередившие время. Курчатовский институт — воздушно-космическому флоту". На обложке приведен лист отчета 1955 года, утвержденного Игорем Курчатовым, Анатолием Александровым и Мстиславом Келдышем "О возможности создания сверхзвукового самолета-снаряда дальнего действия с ядерным прямоточным воздушно-реактивным двигателем".
То есть еще в середине 1950-х годов мы всерьез работали над тем, что сегодня воплощается в конкретные образцы вооружений. С тех пор десятилетиями занимались этими вещами: создавали уникальные реакторы, отрабатывали целые классы установок, материалов, систем. Так что за нынешними решениями стоит колоссальный научный и конструкторский задел, который мы формировали с 1950-х годов, с самого начала реализации атомного проекта.
Именно поэтому я и говорю: этот шаг действительно уводит нас вперед на очень долгий срок. С 1960-х годов в Курчатовском институте создавались уникальные экспериментальные реакторы, шли испытания. Многое было сделано — хотя широкой публике эти работы неизвестны, они шли под грифом "совершенно секретно". И вот теперь, спустя полвека, идея обрела форму: современное поколение инженеров реализовало то, что замышляли корифеи.
Для меня это колоссальное событие, а для страны — тем более: мы вновь подтвердили статус самой передовой технической державы. Наши оборонные системы теперь невозможно нейтрализовать. А это значит, мы можем спокойно двигаться дальше по всем направлениям — развивать промышленность, энергетику, космос.
Комментарии