"В России не наступят банковские кризисы", — заявил на полях ПМЭФ глава Сбера Герман Греф. По его словам, банки находятся "в неплохой форме", хотя прибыльность в этом году будет ниже, чем в прошлом.
"Мы пока не видим никаких сигналов о том, что могут начаться банковские кризисы. В целом ситуация стабильная", — сказал он.
Почему эта оценка выглядит обоснованной
Каждый раз, когда публичный банкир произносит слово "стабильность", часть аудитории вспоминает дефолт-1998 или валютную лихорадку 2014 года. Скепсис понятен: память о стрессах сидит глубоко. Однако, если сопоставить текущие фундаментальные показатели сектора с тем, что мы имели 20, 15 и даже 10 лет назад, становится ясно: у сегодняшней системы действительно иное качество капитала, иная структура ликвидности и, главное, иная психология клиентов.
К началу 2025 года совокупный капитал банков превысил 17 трлн рублей. Для сравнения: в 2014-м он едва достигал 7 трлн, а в 2008-м — около 2,5 трлн. Ликвидность тоже изменилась: норматив Н2 (мгновенная ликвидность) стабильно держится выше 140%, тогда как 10 лет назад едва превышал 100%
Три исторических "курса выживания"
Первый серьезный шок для рынка случился еще в 1998 году. Дефолт стал первым серьезным испытанием. В этот период многие банки фиксировали рост изъятия вкладов. Чтобы снизить уровень паники, приходилось выстраивать прямой диалог с клиентами, объясняя особенности активов и наличие достаточной ликвидности.
Следующее серьезное испытание — мировой финансовый кризис 2008–2009 годов. Валютный рынок реагировал стремительно: курс доллара мог значительно измениться за считаные часы, вызывая обеспокоенность у клиентов, особенно в части валютных кредитов на импорт оборудования. В ответ банки оперативно переоформляли такие кредитные линии в рубли, помогая сохранить производственные процессы у заемщиков.
Третий шок — валютно-финансовый кризис 2014–2015 годов. В условиях паники банки приняли решение не ограничивать выдачу наличных: любой запрошенный объем средств выдавался без ограничений, что способствовало укреплению доверия со стороны клиентов. Уже через неделю на фоне ограничений в других финансовых организациях корпоративные клиенты начали переводить операционные средства на счета в банке.
Меняется не только баланс, но и клиент
Сегодня средний вкладчик заходит в мобильный банк и видит в режиме реального времени: "Сальдо ЕНС — никаких долгов", "страховой лимит — ₽1,4 млн", "депозит — 18% годовых". Он понимает, что физически идти в отделение не нужно.
Для бизнеса ситуация аналогична. Электронные гарантии, мгновенное открытие расчетных счетов и прямой доступ к платежной системе Банка России делают практику "стоять в очереди в кассу за наличными" пережитком прошлого. По данным Центробанка, в начале 2025 года доля операций МСБ через СБП для бизнеса превысила 70% по рынку. ЦБ отмечает, что волна досрочных снятий во время пикового подъема ставки в феврале 2024 года была краткосрочной и не привела к системному оттоку средств.
Важно отметить, что ранее резкие рыночные движения часто сопровождались дефицитом ликвидности у банков — особенно у средних и региональных. Но сейчас инфраструктура Банка России и Московской биржи позволяет сглаживать подобные скачки. В арсенале — как регулярные, так и экстренные аукционы предоставления ликвидности, операции РЕПО, сделки валютного свопа, инструменты денежного рынка и система межбанковского кредитования. С 2023 года был внедрен и так называемый механизм пропорционального распределения ликвидности, при котором ресурсы перераспределяются в пользу тех участников, кто в данный момент испытывает наибольшую потребность, независимо от масштаба банка.
Таким образом, если раньше банки конкурировали за ограниченный доступ к ресурсам, то сегодня рынок сам перераспределяет ликвидность через прозрачные каналы и инструменты ЦБ и биржи. Это устраняет предпосылки к панике, снижает спекуляции и укрепляет доверие клиентов. Для клиента это означает одно: в случае волатильности нет необходимости срочно снимать средства или "перебегать" в другой банк. Инфраструктура позволяет системе дышать и адаптироваться — и клиенты это чувствуют.
Будущие угрозы и антидоты
Секрет устойчивости — в том, что регулятор практически ежедневно прогоняет банки через стресс-модели. Кредитную организацию проверяют: "Уйдет 20% вкладов за сутки — хватает ли у тебя ликвидных активов?"
Существует риск "цифрового банк-рана" (массового и мгновенного изъятия средств клиентами через онлайн-банкинг): теоретически сбой в Системе быстрых платежей может вызвать мгновенный отток. Однако внутренние системы банков предусматривают резервные расчетные механизмы и ограничения по операциям, что позволяет сохранить устойчивость даже при технических сбоях.
Расхожий тезис — "санкции против корсчетов в дружественных валютах обрушат весь оборот". Отчасти да, но уже сейчас до 60% трансграничных расчетов юанем проходит внутри РФ через внутренние клиринговые счета Банка России. Даже если расчет за рубежом заблокирован, внутри страны платеж дойдет. Плюс появились распределенные банковские шлюзы на базе Системы передачи финансовых сообщений (СПФС) ЦБ, которые технически не зависят от SWIFT.
Почему даже стресс-сценарий — не катастрофа
Банковская устойчивость — это не только резервы и показатели отчетности, но и качество сценарного планирования. Сегодня регулятор и сами банки систематически моделируют "черных лебедей": что будет при скачке валюты, падении доходов бюджета, резком росте ключевой ставки. Сами сценарии не публикуются, но известно, что Банк России требует от участников системы проводить регулярные стресс-тесты, включая гипотетические оттоки ликвидности, снижение стоимости активов и рост просрочки по ссудам.
Мегарегулятор повысил уровень надзора за банками, и теперь стресс-тестирования применяются ко всем кредитным организациям — вне зависимости от масштаба и формы собственности.
Так оценивается не только текущая устойчивость, но и способность банка адаптироваться: гибкость операционного дня, скорость реструктуризации кредитов, наличие независимых расчетных каналов. Важно, что сами клиенты тоже стали частью этой устойчивости. И физлица, и компании гораздо быстрее адаптируются к изменениям — например, к скачку ставки или курсовым колебаниям.
Сценарии до 2030-го и роль МСП
Российская экономика уже научилась жить с ключевой ставкой 14–16% и кратковременными пиками до 21%. Но рост ВВП выше 2% в год невозможен без дешевых инвестиций. Здесь МСП играет роль "экономического амортизатора". Малые компании первыми реагируют на спрос, быстро масштабируют производство под локальные цепочки, а банки дают им "короткие деньги" в рублях без обращения к западным рынкам капитала.
По данным Банка России, в 2023–2024 годах уровень просроченной задолженности в секторе МСП оставался в пределах 6–7%, что говорит об относительной устойчивости сегмента даже при высоких ставках. Важно, что МСП сегодня охватывает не только традиционную торговлю, но и "новый реальный сектор": контрактное машиностроение, микробиологию, IT-аутсорсинг. Эти предприятия быстрее встраиваются в локальные цепочки.
Я наблюдаю устойчивый рост доли производственных компаний среди заемщиков в сегменте МСП. Эти предприятия демонстрируют хорошую платежную дисциплину и адаптацию к меняющимся условиям.
Одновременно с этим банки изменили подход к управлению кредитными рисками: вместо формального резервирования "по факту" просрочки акцент сместился на упреждающий анализ. Сегодня кредитные организации накапливают резервы не только по действующим проблемным ссудам, но и по тем сегментам, где возможно ухудшение показателей, — это позволяет сохранить устойчивость портфеля даже в условиях макроэкономической турбулентности.
Как санкции могут изменить картину
Сценарий частичной отмены ограничений — это перспективно, но не панацея. По оценкам Института экономики РАН, частичное смягчение санкций может добавить 5–7% к текущему несырьевому экспорту, что эквивалентно $15–20 млрд в год. Такой экспортный прирост хорош, но нам нужен и технологический трансфер. Если логистика раскрывается, но доступ к компонентам остается заблокирован, рост будет ограничен.
Сейчас в большинстве российских банков доля операций в недолларовых валютах, таких как юань и дирхам, заметно выросла. Это связано с адаптацией внешнеторговых компаний к новым расчетным каналам и ограниченному доступу к доллару и евро.
Система готова к четвертому зачету
Кризис — это экзамен, и банковская система России уже сдала три "зачета". Четвертый, если случится, мы пройдем еще уверенней, потому что учим материал каждый день. Доверие клиентов и консервативный риск-менеджмент — это именно те "предбанковские" факторы, которые превращают турбулентность в точку роста. В конечном счете устойчивость сектора — это не победные реляции топ-менеджеров, а миллионы зарплат, карт, платежей малых компаний, которые проходят без сбоя. И пока этот поток не прерывается, слово "кризис" остается лишь предметом дискуссий, а не реальностью.
Экономика и финансовый сектор — это две стороны одной медали. Пока бюджет восполняет снижение нефтегазовых поступлений внутренним заимствованием и не нарушает предельной планки долга, банки получают стабильный доход по ОФЗ и имеют якорь ликвидности. А бизнес, видя прозрачный долговой календарь государства, планирует инвестиции в рублях, а не на "короткой" валюте.
Да, система не идеальна; да, риски остаются. Но идет планомерная работа: с ключевой ставкой, с технологической автономией, с культурой "резервы прежде дивидендов". Поэтому, цитируя Германа Грефа, банковского кризиса в классическом смысле не будет. Мы его не боимся не потому, что смелые до безрассудства, а потому, что платим ежедневную "страховую премию" в виде резервов, жесткой риск-культуры и операционной дисциплины. И пока этот полис оплачен, паника остается только в чатах, а не в очереди у банкомата.
Ключевая угроза сегодня кроется не в банковском секторе, а в потенциальных пузырях, которые формируются в реальной экономике. Заметны признаки перегрева, например, в торговой недвижимости, а в ряде других отраслей накопилась критическая масса структурных проблем. Но при этом финансовая система обладает значительным запасом прочности, а бизнес можно поддержать целевыми кредитными программами, реструктуризацией долгов и гибкой регуляторной политикой со стороны государства и банков.
Комментарии