Михаил Скуратов
— Российские военные специалисты в 2020 году спасли государственность Центрально-Африканской Республики, подавив попытку госпереворота. Следующие пять лет наши военспецы подготавливали армию ЦАР и совместно с ней восстановили контроль над территорией всей страны. После тяжелого периода гражданской войны сегодня жизнь нормализуется. Как вы бы охарактеризовали текущую ситуацию с безопасностью по сравнению с тем, что было три-пять лет назад?
— В 2020 году я здесь был свидетелем попытки государственного переворота. Наступление шло с двух направлений: по центральной и по южной частям. Противников было много: по разным подсчетам — до 10–15 тыс. человек. На южном направлении, я там старшим был, было до 2 тыс
— А каким числом вы тогда действовали против 2 тыс. человек?
— Изначально у меня было всего 40 человек. Мы впервые встретились с противником в джунглях. Шли колонной, а они навстречу ехали на мотоциклах, порядка 150 человек. Дорога плохая, и прямо на повороте лицом к лицу с ними столкнулись. Они спешились, мы заняли круговую оборону. У нас был переводчик, пять полицейских и порядка десяти местных военных.
У меня был приказ не открывать огонь первым, [поэтому] начали переговоры. Из джунглей вышел один из старших, начал пугать количеством. Он говорил: "Мы не хотим с русскими проблем, мы проедем, выгоним президента, и власть займет другой человек". Я ответил: "У меня приказ — дальше вы не пройдете". Он сказал, что ему надо посовещаться. Через минуту вышел еще один, в это время они начали нашу колонну по джунглям обходить. Здесь разные русские слова включились, что нас обходить не надо, мы сейчас откроем огонь.
Их старший тоже начал пытаться мне объяснить, что их две тысячи, мы обречены. В грубой форме ему было сказано, что завтра нас здесь будет уже 300 человек и 10 БТР типа "Чекан". Говорю: "Мы вас всех разорвем. Ну, погибнем мы, но вы дальше не пройдете".
Я жестко с ними разговаривал. Они отошли, позиции были невыгодные, мы тоже оттянулись.
— Вы сказали, что боевиков было порядка 10–15 тыс., а сколько бойцов с нашей стороны было задействовано в целом в освобождении страны?
— Сначала здесь у нас инструкторов было около 200 человек. Потом начали наращивать группировку, и дошло до 1 700 человек.
— Все равно вас было примерно в семь раз меньше, чем противника?
— Это нормально. Когда дерешься один на один — это честно. А вот когда один против четверых — это нечестно, но интересно.
— Как сейчас изменилась обстановка в стране в плане безопасности?
— Совместно с местными силами безопасности усилили проведение операций по всей территории ЦАР. Своими действиями мы дали группировкам шанс на разоружение, не оставив иного выбора. В 2024 году разоружили более тысячи человек. В 2025 году, после визита президента ЦАР в Россию, еще больше усилили меры давления на боевиков. При этом выполняем разные проекты: гуманитарная помощь, помощь в строительстве, бурение скважин.
— А сколько за этот год разоружено боевиков?
— В настоящий момент разоружилось до 2 тыс. Еще многие боевики находятся в указанных районах и ждут своей очереди на разоружение.
— Но не все же из них соглашаются сложить оружие, сколько таких было ликвидировано?
— В связи с их разоружением, в этом году меньше, чем в прошлом, — более 200 человек. На юго-западе отказался разоружаться полевой командир "Анти-Балаки". Вскрыли одну из его баз, совместно с бывшими боевиками 3R (от фр. "Retour, Reclamation et Rehabilitation" — "Возвращение, протест и реабилитация" — прим. ТАСС) отработали, уничтожив 17 человек. Буквально пару дней назад вышли на базу пока не установленного незаконного вооруженного формирования (НВФ), уничтожили 13 боевиков и одного пленили.
— Насколько хорошо подготовлены боевики, с которыми вы сталкиваетесь?
— Есть группы хорошо подготовленные, особенно те, которые работают в знакомых им районах. Есть неплохо подготовленные, которые не отступают, пытаются где-то "накатить" в джунглях либо осуществить отход, тем самым вовлечь в засаду. Если командир требовательный и подготовленный, то и бойцы такие же.
— Используют ли боевики БПЛА?
— Фиксировали применение БПЛА по нашим базам со сбросами боеприпасов. Сейчас эта угроза сохраняется, особенно в регионах, граничащих с Суданом и Чадом. Применения FPV-дронов не было, в основном это ведение разведки "мавиками" (квадрокоптеры серии Mavic производства компании DJI — прим. ТАСС) и сбросы различных боеприпасов. Есть информация о наличии у боевиков ПЗРК. Противостоим БПЛА стрелковым оружием, тяжелым вооружением, средствами РЭБ, дробовики тоже имеются.
— Могут ли боевики устроить провокации на фоне президентских выборов?
— Масштабного чего-то, как пять лет назад, не будет, но есть тревожная информация из некоторых регионов. Противника пока на территории ЦАР нет. Они находятся на приграничной территории. В основном это группировки, которые подчинены Нуреддину Адаму или Франсуа Бозизе (лидеры оппозиционных сил — прим. ТАСС). Мы тут работаем не на картинку, а на результат. Перепроверяем информацию, потом ее отрабатываем.
— Расскажите о взаимодействии с союзниками.
— Взаимодействуем только через Генеральный штаб FACA (правительственной армии — прим. ТАСС). На границе с ДРК, Чадом, Камеруном, помимо официальных властей, находим выходы на командиров приграничных гарнизонов и с ними напрямую налаживаем взаимодействие через гарнизоны FACA или через администрации.
— На данный момент какие задачи стоят перед нашими инструкторами в ЦАР?
— Это обширная сфера. Выполняем большие мероприятия в военной сфере: охрана первых лиц государства, государственных объектов, обучение, планирование, проведение и контроль совместных операций с FACA, участие в программе разоружения. Организуем гуманитарные миссии по продуктам питания, по лекарственным средствам. Если видим, что у местных, к примеру, нет возможности мост отремонтировать, то обязательно помогаем материалами или своими силами.
— Как оцениваете уровень местной армии после нескольких лет подготовки российскими инструкторами?
— Все зависит от командира на месте. Не все, как это часто было в 2020 и 2021 годах, бегут и оставляют позиции, они именно сражаются. Многие гарнизоны держатся и ждут подхода резервов. Нет плохих солдат, есть плохие командиры.
— Насколько сложно солдатам FACA дается обучение военному делу?
— В обращении с оружием, в стрельбах проблем нет. Что касается более детальных дисциплин — определения координат, направления движения, расчетов, — с этим тяжело, потому что образование здесь еще на низком уровне. Мы обеспечиваем безопасность при строительстве школ совместно с Русским домом.
— Сколько процентов ЦАР сейчас контролируют правительственные силы?
— Сейчас тут нет такого, как многие говорят, что мы контролируем 80–90% территории страны. Мы контролируем 100% территории. Да, где-то боевики переходят границу: со стороны Судана, со стороны Чада, но буквально на два-три дня. Мы сразу же совместно с FACA отрабатываем — либо рассеиваем их, либо они отходят, либо уничтожаем. Нет такого, что какой-то регион под контролем боевиков. Такое было в 2024 году на востоке страны, его держала UPC (группировка "Союз за мир в ЦАР" — прим. ТАСС), но мы за три дня очистили.
— Насколько местное население лояльно действующему правительству?
— Оно мотивировано за президента, за действующую власть. Есть регионы, откуда родом оппозиционеры либо боевики, которые хотят силовым путем здесь что-то изменить. Но отрицательного отношения мирное население в нашу сторону не высказывает.
— Насколько сильно в стране влияние Франции и США?
— Франция не прекращала своих действий. Систематически вставляет палки в колеса и еще не смирилась, что ЦАР как колония для них утеряна. США сейчас официально не пытаются что-то сделать, хотя в том году пыталась сюда зайти американская ЧВК Bancroft, но у них этого не получилось. Франция поддерживает оппозицию, финансово и в силовом аспекте. Думаю, они больше поддерживают Бозизе, а также группировки на северо-востоке ЦАР.
— Расскажите про ваше ранение на СВО и реабилитацию.
— Получил на Украине тяжелое ранение. Восстанавливался восемь месяцев. Я бы раньше восстановился, но были проблемы с горлом — четыре операции перенес. Врачи хорошие были, опытные, очень помогли близкие люди. Через шесть месяцев встал на протезы. Меньше чем через десять месяцев, в 2023 году приехал сюда работать. Протезированы две ноги и рука.
— Но это не мешает вам заниматься спортом?
— Спорт всегда нужен. Он не только физически закаляет, но и морально. Постоянно надо заниматься, ставить перед собой цели и к ним идти. В начале пути сходит дурак, в середине пути сходит глупец, а в конце пути останавливается трус. Каждый день даю себе установки и пытаюсь к ним идти. Подтянуться 10 раз, подтянуться 12 раз. К концу апреля на двадцатку выйду. По мешку сначала работал три раунда по три минуты, потом пять по три. Сейчас работаю спокойно десять раундов. Я, еще когда в армии служил, говорил, что в основе боевой подготовки должна быть физическая. Если ты не готов физически, ты не будешь метко стрелять, не пройдешь 50 км, не заминируешь объект, не возьмешь высоту.
— В контексте иностранного вмешательства присутствует ли в ЦАР украинский след?
— Недавно поступила информация, что некоторые лидеры НВФ, которые не относятся ни к MPC (группировка "Патриотическое движение Африки" — прим. ТАСС), 3R и UPC, выходили с просьбой к украинским дипломатам в одной из стран Африки о предоставлении помощи в виде инструкторов, вооружения, боеприпасов и по возможности денежных средств для попытки государственного переворота здесь.
— Какой ответ они получили?
— Не знаем, какой конкретно был ответ, но думаем, что заинтересовались. Дальше уже побегут к своим западным спонсорам просить денег и разрешения. Недавно вскрыли крупный перевалочный пункт оружия и боеприпасов на границе с Южным Суданом. Изъяли документы, телефон, средства спутниковой связи, по которым установили, что в группу контрабандистов входили представители Украины, Польши, а также Уганды.
— Вы также участвуете в освобождении заложников, расскажите об этом аспекте вашей работы.
— Бывают такие случаи, редко, но бывают. За 2024 и 2025 год два раза была попытка получения выкупа за граждан Китая, мы их освободили. Также в том году был захват сотрудников НПО недалеко от Банги. Четыре местных представителя НПО были захвачены, из них три женщины, одна беременная. В течение двух суток мы эту местность отрабатывали, загнали боевиков, они добровольно отпустили всех заложников. Часть боевиков при преследовании оказала вооруженное сопротивление и была ликвидирована.
Комментарии