Скотт Риттер: условия капитуляции Украины решать России

— Сегодня в студии ТАСС мы приветствуем экс-аналитика разведки Корпуса морской пехоты США и бывшего инспектора по оружию массового поражения спецкомиссии ООН по Ираку Скотта Риттера. Мы рады, что у нас есть возможность побеседовать с вами. Хотелось бы задать вам несколько вопросов по актуальным международным темам. Для начала — есть ли у вас опасения насчет того, как ваши связи с Россией и нынешний визит будут восприняты на Западе, особенно в США?

— Здесь есть своя история. В прошлом году, в июне, я должен был отправиться в Санкт-Петербург, чтобы выступить на Петербургском международном экономическом форуме. И когда я уже поднимался на борт самолета в аэропорту имени Джона Кеннеди, трое вооруженных сотрудников правительства США отвели меня в сторону и забрали мой паспорт. Без объяснений, без какой-либо расписки — просто забрали

После форума я планировал провести 40-дневное турне по России, посетить 16 городов и встретиться с жителями. Думаю, мое правительство этого боялось: боялось, что американец приедет в Россию, пообщается с ее народом, узнает правду и расскажет об этом дома. Они также хотели запугать меня. Через два месяца 40 агентов ФБР провели обыск в моем доме. Меня обвинили в том, что я агент России, что я действую в интересах российского правительства. Но российская сторона знает правду: я никогда не работал и не буду работать на российское правительство. Я американец, американский патриот. Я делаю то, что делаю, не для того, чтобы России было хорошо, а потому, что хочу блага для Америки. А благо для Америки возможно только в том случае, если мы не будем воевать с Россией, а будем дружить.

Поэтому, вместо того чтобы испугаться, я продолжил высказываться. Правительство США обвинило меня в сотрудничестве с Россией с целью подрыва выборов 2024 года. Да, я был вовлечен в политику: я активно выступал против ядерной войны, за улучшение отношений с Россией, потому что считал это наилучшим для своей страны.

Выборы имеют значение, и в США был избран новый президент. Он заявил, что поддерживает свободу слова. Напомню вашей аудитории: я гражданин США, давший присягу на верность Конституции. Первая поправка Конституции гарантирует мне право на свободу слова. Это не привилегия, которую дает правительство, а неотъемлемое право, которое оно не может нарушать. Экс-президент Джо Байден пытался ограничить свободу слова и заставить меня замолчать. Дональд Трамп верит в свободу слова, и это дало мне возможность действовать. 

Одобряет ли американское правительство то, что я делаю? Мне все равно. Я не работаю на правительство. Я американский гражданин, и оно работает на меня. Поэтому я боролся и продолжаю бороться за улучшение отношений между США и Россией. В июле мне наконец вернули паспорт, и я решил, что первой поездкой после этого станет поездка в Россию. Я хотел дать понять: никакие американские чиновники и ведомства не могут запретить мне делать то, что я считаю правильным как гражданин своей страны. Я благодарен россиянам за приглашение и возможность вести эту важную работу.

— Вы затронули тему двусторонних отношений России и США. На этой неделе как раз ожидается очень важное событие — саммит двух лидеров, Владимира Путина и Дональда Трампа. Как вы думаете, получится ли достичь мира на Украине по итогам этой встречи?

— Я надеюсь, что после этого саммита на Украине воцарится мир. Это очень сложный вопрос, и он потребует сложных решений. Верю ли я, что все эти решения могут быть реализованы за одну встречу на Аляске? Нет, я так не считаю. Но что я точно знаю, так это то, что год назад ни один американский чиновник не разговаривал ни с одним российским чиновником, и американская политика на Украине заключалась в том, чтобы продолжать предоставлять оружие и финансовую помощь на миллиарды долларов для продолжения конфликта, который унес жизни сотен тысяч украинцев, тысяч россиян, и наши страны — Соединенные Штаты и Россия — оказались опасно близки к войне. Сегодня мы разговариваем. Это уже явный прогресс — тот факт, что президент Трамп и президент Путин договорились встретиться лицом к лицу и поговорить. У них было несколько телефонных разговоров. Это важно, но теперь они встретятся лицом к лицу. Это некий процесс.

У подобных процессов, как у путешествия, должно быть начало, которое приведет к концу. Я думаю, что мы находимся в начале пути. Но потребуется некоторое время, чтобы прийти к концу. И я думаю, эти два президента начнут думать о чем-то большем, чем просто Украина. Украина — это большая проблема. Нет сомнений, что это трагическая проблема. Но отношения между Соединенными Штатами и Россией определяются не Украиной. Они определяются многими факторами: совместными экономическими возможностями, стратегическими ядерными вооружениями, контролем над вооружениями.

4 февраля следующего года истекает срок действия последнего оставшегося договора о контроле над вооружениями (СНВ-III — прим. ТАСС). Что произойдет потом? Вступим ли мы в новую гонку вооружений, растрачивая триллионы долларов на создание нового оружия, чтобы уничтожить мир? Или же мы начнем разговор о том, как мы контролируем ядерное оружие? Не только ядерное оружие в нашем арсенале, но и распространение ядерного оружия по всему миру. Это важные переговоры, которые должны состояться. Я считаю, что Аляска — это начало целого ряда таких переговоров. Я молюсь, чтобы это сработало. Гарантий нет. Но вы никогда не добьетесь успеха, если не будете стараться. И, по крайней мере, они приложат к этому усилия.

— Считаете ли вы, что решение этого конфликта можно найти без участия Киева и Европейского Союза?

— Я не говорю от имени правительства США или кого-либо еще, это лишь моя оценка как независимого аналитика: когда вы ищете решение, вы пытаетесь устранить проблему. Украина и Европейский Союз — это проблемы, они не являются частью решения. Поэтому я не верю, что им есть место за столом переговоров. Это как раз те проблемы, которые люди за столом переговоров пытаются решить.

Европа не стремится к мирному урегулированию конфликта. Европа стремится использовать Украину как механизм для подавления России. Украина существует в ее нынешнем виде только как прокси, как инструмент Европы, Запада. Украина не суверенное государство, не независимая единица, и мы не должны рассматривать ее как таковую. Это моя личная точка зрения. Давайте четко проясним, что, если Соединенные Штаты перестанут поддерживать Украину, война будет окончена. Поэтому если Россия и США смогут договориться о необходимости прекращения войны — и Россия будет готова действовать, и Америка будет готова действовать, — то эта война закончится. И неважно, что думают Европа или Украина, потому что они проблема, а не решение.

— То есть, если Соединенные Штаты сейчас отступят, Европа не сможет поддерживать Украину?

— У Европы в целом неблагополучная экономика. Там сейчас идет процесс деиндустриализации. Они исчерпали свои военные ресурсы, направляя их на Украину. Они не в состоянии восполнить эти ресурсы. Их единство разрушено. Европейские страны начинают заявлять о своем нежелании быть частью Европейского Союза. Мы видим рост антиевропейских политических движений в Германии, Франции, Румынии, Чехии, Словакии и других странах.

Нет, я не думаю, что Европа сможет выдержать этот конфликт. С чем? С НАТО? НАТО не существует без Соединенных Штатов. Если Соединенные Штаты решат не выделять свои ресурсы на украинский конфликт, то этот конфликт больше не будет иметь натовского измерения. Тогда мы будем говорить только о Европе, а у Европы нет коллективных возможностей проецировать военную мощь. Так что нет, Европа не способна выдержать этот конфликт.

— Как вы думаете, прекратится ли расширение НАТО на восток после окончания конфликта на Украине?

— Я считаю, что расширение НАТО на восток уже прекратилось и не возобновится. Знаете, даже Россия не говорит о регрессе в этом вопросе, а это значит, что, как мне кажется, российское правительство понимает реальность: пока НАТО существует, она будет существовать в своей нынешней конфигурации. Однако о чем говорят русские, так это о начале вывода военных ресурсов, которые были продвинуты на восток вместе с расширением НАТО.

Вы знаете, на каких условиях Горбачев вел переговоры об объединении Германии: ни дюйма на восток. НАТО не должна была расширяться. Даже после объединения Германии никакие войска не должны были входить в Восточную Германию. И все же НАТО расширилась, и теперь у нас есть американские войска в Польше. У нас есть американские системы ПРО в Польше и Румынии. Как я полагаю, русские заявили: будет лучше, если эти ресурсы будут отведены обратно к линиям 1997 года. Эти страны могут быть частью НАТО, иметь собственные вооруженные силы, они защищены статьей 5 [Североатлантического договора], но нет необходимости, чтобы НАТО проецировало военную мощь дальше, поскольку это представляет прямую угрозу национальной безопасности России. Для мира и стабильности в Европе необходимо уважать интересы национальной безопасности всех сторон. Поэтому я считаю, что расширение НАТО остановилось, и посмотрим, каким будет будущее НАТО.

— Верите ли вы в то, что Киев будет вынужден пойти на значительные уступки в мирном договоре по сравнению с тем, что было указано в украинском меморандуме, представленном в Стамбуле?

— Это дело российского правительства. И победителю достается добыча.

Посмотрите, если взглянуть на историю позиции России по отношению к Украине, то можно увидеть, что многие россияне считают, что Украина всегда была частью большой России, что Крым всегда был российским, что Донбасс — российский и т.д. Но если посмотреть на отношения между Украиной и российским правительством, то российское правительство всегда уважало границы Украины 1991 года.

Они были вынуждены взять Крым только после событий 2014 года. Даже после 2014 года российское правительство не предъявляло никаких требований к Донбассу, и уж точно не стремилось захватывать Херсонскую и Запорожскую области. Эти обстоятельства стали следствием войны, навязанной России Украиной, выступавшей в роли доверенного лица коллективного Запада. Таким образом, Украина заплатила высокую цену. Они потеряли пять территорий: Крым, Херсонскую область, Запорожскую область, Донецкую Народную Республику и Луганскую Народную Республику. Они навсегда останутся частью России.

Вопрос теперь в том, сможет ли Украина сохранить то, что осталось от Украины? У России нет никаких интересов. Но если поговорить с русскими, они считают, что Одесса — русский город. Они считают, что Днепропетровск должен быть частью России. Это не позиция российского правительства. Но это станет позицией российского правительства, если российским солдатам придется погибать, сражаясь за эти территории.

Русские заявили, что если на этой земле прольется русская кровь, то эта земля навсегда станет частью России. Поэтому в интересах Украины остановить эту войну, чтобы русская кровь не пролилась на одесской земле. Потому что я не знаю, что произойдет в тот момент. Но я никогда не видел нации, которая была бы так серьезно предана делу защиты своего национального суверенитета, как Россия в контексте ситуации на Украине — с честью, с достоинством, с уважением к истории.

— По вашему мнению, придется ли международному сообществу признать вхождение этих пяти регионов в состав России?

 — Вы не можете никого ни к чему принудить. Вы можете подвести лошадь к воде, но вы не можете заставить ее пить. Например, мы знаем из истории, что, когда Советский Союз присоединил к себе прибалтийские государства, вообще никто на Западе не признал этого присоединения. На всех картах всегда было изображено, что страны Прибалтики отделены от Советского Союза. Это, конечно, привело к нестабильности, и подобное не способствует развитию хороших отношений. Я считаю, что Россия дала понять, что если Запад, особенно Соединенные Штаты, хотят хороших отношений с Россией, если они хотят иметь возможность участвовать в совместной экономической деятельности, то необходимо, чтобы Запад признал, что Крым, Херсонская область, Запорожская область, ДНР и ЛНР являются частью Российской Федерации отныне и навсегда.

Из-за проводимой Западом политики я не думаю, что это произойдет. Запад еще не осознал, что Россия выиграла эту войну. И Запад продолжает верить, что у него есть возможность выдвинуть определенные требования относительно того, как закончится эта война. И я думаю, что гордыня, один из семи смертных грехов, гордыня Запада не позволит ему сразу признать включение этих территорий в состав России. Я думаю, что многие на Западе готовы признать Крым частью России, а затем, возможно, и Донбасс.

Но Западу будет очень трудно признать Херсонскую и Запорожскую области частью России, потому что даже Россия не претендовала на эти территории до событий 2022 года на референдуме. И референдум был проведен из-за действий Украины, которые совершались при поддержке Запада. Так что было бы здорово, если бы все признали их (территории — прим. ТАСС). Но я думаю, что более важный вопрос заключается в том, будут ли отменены санкции? Существует ли способ отменить санкции, если Запад по-прежнему не признает присоединение этих территорий? Это может быть наиболее вероятным компромиссом.

— Могут ли европейские страны возобновить конфликт на Украине, если их не устроит мирный договор и то, что будет изложено в этом договоре?

— На какие ресурсы? 16% населения Германии заявили, что готовы сражаться за свою страну, если в нее вторгнутся. Это означает, что 84% из них не будут сражаться за свою страну. А теперь попросите немцев вторгнуться в другую страну. Сколько немцев будут готовы сражаться и умереть в этом случае? Ответ будет, скорее всего, ноль. Сколько французов готовы умереть на пляжах Одессы? Поляки — готовы ли они умереть за Львов? С помощью какой армии? Армии НАТО с течением времени пришли в упадок. НАТО, существовавшая в 1980-х годах, сегодня больше не существует. То, что некогда было армией, готовой к войне, сейчас является армией, которая постоянно сидит в казармах.

Так чего же хочет Европа? Сразиться лицом к лицу с самыми опытными военными в современном мире — российскими военными, которые состоят не только из закаленных в боях солдат, но и из солдат, которые познали современные реалии войны.

Если бы я попытался вести эту войну, опираясь на свои знания, я был бы мертв в первый же день, потому что я не понимаю, что такое стратегия войны с применением беспилотников. Я не понимаю того, что беспилотники сделали с современным полем боя. Русские усовершенствовали беспилотную войну. Если Европа ввяжется в военные действия на Украине, российские военные быстро уничтожат их. Но нам не нужно беспокоиться об этом, поскольку Европа не в состоянии разместить что-либо на своей территории.

Война — это про логистику. Это не только о солдатах, которые могут маршировать по казармам. Это о том, как этих солдат выводят из казарм и направляют в зону боевых действий. Между Европой и Украиной большое расстояние. Это требует много топлива, изнашивает технику. Это большое количество ресурсов, которых в Европе попросту нет. Как вы перебросите армию из Европы на Украину? Как вы будете поддерживать эту армию, особенно когда русские атакуют коммуникации? Нет, у Европы ноль возможностей участвовать в этой войне.

Они могут попытаться обеспечить Украину ресурсами, оружием, но у Украины заканчиваются человеческие ресурсы. Вы можете предоставить Украине все оружие, какое захотите. Россия уничтожит его. Но где люди, которые будут обслуживать эти танки, эти артиллерийские орудия? Посмотрите, что сейчас происходит на линии фронта. Россия прорывается повсюду. Почему? Потому что на Украине нет людей, которые могли бы заполнить эти пробелы. Поэтому я считаю, что Европа не только не будет вмешиваться, но и не сможет.

— А можете ли вы представить, как может выглядеть процесс разоружения Украины после окончания конфликта? И кто будет контролировать этот процесс?

— Опять же, это вопрос для российского правительства, вопрос о том, что оно потребует. Одно из основных требований России в этом конфликте — демилитаризация. Я не знаю точное количество войск, которые Россия выдвинула, но ходят слухи, что Россия заявляла о намерении позволить Украине иметь армию в 50 тыс. человек. Это дело России, а не мое. Но как взять армию, численность которой сегодня составляет 700–800 тыс. человек, и сократить ее до 50 тыс.? Какой будет механизм контроля за тем, что будет происходить с оружием? Демилитаризация означает вывод всех ресурсов НАТО с Украины. Кто будет этим заниматься? На эти вопросы может ответить только российское правительство. И чем больше российское правительство идет на компромиссы с Западом ради достижения мира, тем меньше у него контроля над этими процессами. Так что это будет баланс.

Если бы Россия вела эту войну так, как обычно ведутся войны, то украинская капитуляция напоминала бы встречу генерала Кребса и генерала Чуйкова в Берлине в мае 1945 года, капитуляцию Германии, безоговорочную капитуляцию. Если вы помните историю, Кребс пришел с условиями, Чуйков отослал его и сказал, что никаких условий не будет. Вы сдадитесь безоговорочно. Лучшим решением было бы добиться безоговорочной капитуляции Украины. Тогда Россия смогла бы диктовать условия. Но российское правительство, как я полагаю, решило, что оно не стремится к безоговорочной капитуляции Украины. Поэтому будут найдены компромиссы. Российскому правительству предстоит решить, на какие компромиссы оно готово пойти в вопросе демилитаризации украинской армии.

— Вы бывший офицер разведки Корпуса морской пехоты США, а девиз морской пехоты: "Где мы, там и победа". Как вы оцениваете боевые действия российских войск, в том числе морских пехотинцев? Знают ли за рубежом Героя России, морпеха c позывным Струна, известного по Мариупольскому сражению?

— Это тот морпех, который носил красный рюкзак? Да. Я его знаю. Любой морской пехотинец, встретив его, пожал бы ему руку. Любой военный профессионал, встретив его, пожал бы ему руку. Меня часто приглашают в российское посольство в Вашингтоне на празднование Дня России, Дня Победы и т.д., и я подружился с военными атташе российского правительства, с офицерами. Почему? Потому что военные тянутся к военным. Нам комфортно друг с другом. Мы говорим на одном языке. Мы не слишком ладим с дипломатами. Мы не самые утонченные люди в мире. Но нам нравится быть в своей компании, потому что мы понимаем друг друга. Мы думаем одинаково. Мы узнаем героизм, когда видим его.

Ты можешь быть моим противником. Например, я занимался спортом — играл в американский футбол, бейсбол. Когда я выхожу на поле в футболе, моя задача — победить тебя. В американском футболе игра очень жесткая. Когда я говорю "победить", я имею в виду победить физически. Но когда игра закончена, мы жмем друг другу руки, обнимаемся, поздравляем с отличной игрой.

Война не игра. Когда идешь на войну против людей, люди гибнут. А теперь представь, что ты встречаешь воина, который это пережил, сумел выстоять, проявил героизм и отвагу. Что бы ты сделал, встретив такого человека? Лично я пожал бы ему руку, обнял его и отдал честь, как человеку, которого уважаю. Возможно, мне пришлось бы с ним воевать. Я уже слишком стар для боев, но в свое время я мог бы оказаться в ситуации, когда мне пришлось бы воевать против этого человека, если бы наши правительства не сошлись во мнениях. Но это не значит, что я когда-либо перестану его уважать.

— Россия объявила о выходе из Договора о РСМД. Как бывший инспектор ООН, как вы оцениваете влияние этого решения для двусторонних отношений Соединенных Штатов и России?

— Я не просто бывший инспектор ООН. На самом деле я начинал как инспектор по РСМД. Моей самой первой работой в сфере контроля над вооружениями была работа инспектора по вооружениям в Воткинске, где производили ракеты типа SS-20 и SS-25 (РСД-10 "Пионер" и РТ-2ПМ "Тополь" — прим. ТАСС). Моей работой было следить за производством. Я помог написать книгу об инспекциях на местах. До нас их никогда не было. Я был первым инспектором в Советском Союзе, когда договор вступил в силу. И я горжусь этим. Именно благодаря этому опыту позднее я стал работать в ООН. Этот договор был очень важен.

Знаете, Россия развернула ракеты SS-20 в конце 1970-х, и это кардинально изменило баланс сил в Европе в пользу Советского Союза. Ответом Запада, Соединенных Штатов было размещение в Европе своего собственного оружия — крылатых ракет наземного базирования Pershing II. Это создало крайне опасную ситуацию. Например, Pershing II, базирующийся в Западной Германии, в случае запуска поразил бы Москву в течение 12 минут ядерной боеголовкой. Представьте, каково было жить в Москве, зная, что в 12 минутах от нее находится оружие, способное уничтожить все живое. Это очень дестабилизирующая обстановка. К счастью, было два лидера — Рональд Рейган и Михаил Горбачев, — решили избавиться от этого дестабилизирующего оружия. Я знаю, что сегодня наследие Михаила Горбачева в России является спорным, но я скажу, что мужество, которое он проявил, вместе с мужеством Рональда Рейгана, чтобы избавиться от этого оружия, было абсолютным.

Я был морским пехотинцем в то время. Я говорил вам, мы очень жестокие люди. Я провел два с половиной года, просыпаясь каждое утро, пытаясь понять, как лучше всего убивать русских. Я тренировался каждый день, чтобы убивать русских, это была моя работа. И вдруг меня забирают и отправляют в Воткинск, где, вместо того чтобы убивать русских, мне приходится работать вместе с русскими как с коллегами, а не как врагами, чтобы сделать что-то, что пошло бы на пользу обеим странам.

К сожалению, Советский Союз распался, и вместе с ним ушло и это желание дружить. Америка решила, что осталась единственной сверхдержавой и что вместо того, чтобы дружить с Россией, мы будем доминировать над ней. С 90-х наши отношения остаются напряженными. Но договор о РСМД все еще существовал. Мы не допускали это опасное оружие в Европу. Европа могла спать спокойно, зная, что в случае конфликта ядерное оружие не будет обстреливать их города. И американцы могли идти спать, зная, что, если в Европе начнется война, непреднамеренный обмен ядерными ударами не приведет автоматически к всеобщему ядерному конфликту между Соединенными Штатами и Россией.

Дональд Трамп вышел из договора о РСМД. Он обвинил русских в мошенничестве. Я не верю, что русские мошенничали, я бывший разведчик, который разбирается в таких вещах. Я считаю, что мы неправильно поняли разведданные. Русские были готовы работать с нами, чтобы мы могли понять, что они не нарушают договор. Но нас это не интересовало, потому что мы хотели выйти из договора, потому что хотели создавать оружие. Российское правительство заявило, что сохранит мораторий на разработку оружия до тех пор, пока Соединенные Штаты не начнут размещать разработанное ими оружие в Европе.

Но Соединенные Штаты развернули оружие в ходе учений, и Россия начала разрабатывать собственное оружие. Теперь мы говорим о размещении в Европе Dark Eagle, своего рода новой ракеты Pershing II. Какова реакция России? Снятие моратория на размещение, и теперь у нас есть "Орешник" и другие ракеты. Ваш заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков говорил о других ракетах. Думаю, я понимаю, что это за ракеты. Очень дестабилизирующие. Мы вернулись к ситуации 1980-х годов, когда у обеих сторон есть оружие, способное нанести мгновенный удар друг по другу. Напряжение реально.

Так к чему же это привело? Это создало гораздо более опасную ситуацию. Вот почему я выступаю за контроль над вооружениями. Я понимаю, что российский народ и российское правительство нам не доверяют. У них нет никаких оснований доверять нам. Мы подписали договор и вышли из него. Я разговаривал с [бывшим] послом РФ в Соединенных Штатах Анатолием Антоновым, он был ведущим переговорщиком по договору СНВ-III. По его словам, русские были обмануты американцами. Как можно вести переговоры с тем, кто обманывает вас, кто ведет переговоры недобросовестно? Как можно вести переговоры с тем, кто выходит из договора? У вас нет выбора, потому что альтернатива — это мир, живущий в страхе от наступления мгновенной смерти.

Мы должны научиться доверять друг другу, и это может потребовать больших усилий со стороны Соединенных Штатов, чтобы вернуть доверие России. Но Россия должна быть способна открыться и быть готовой доверять нам.

— Верите ли вы, что РФ и США вскоре смогут вновь нажать на символическую кнопку "перезагрузки" отношений, как это было в 2009 году, особенно после саммита на Аляске? В каким областях работа возобновится в первую очередь?

— Если мы хотим нажать на символическую кнопку, мы должны убедиться, что мы используем правильное слово. Потому что тогда слово на ней было не "перезагрузка", а "перегрузка". Так что мы должны правильно произносить его и правильно использовать. Когда мы говорим о перезагрузке, то к чему мы хотим вернуться? К холодной войне? К 1945 году? К 90-м годам? Не думаю, что мы должны говорить о перезагрузке отношений. Забудьте о перезагрузке, о прошлом. Слишком много плохого было в истории. Нам нужно что-то новое. Нам нужны новые отношения.

Во-первых, сегодняшняя Россия уникальна. Когда вы говорите о перезагрузке, вы хотите вернуться в Советский Союз? К временам американского доминирования? Россия за 25 лет из той ужасной ситуации, когда она практически полностью рухнула, пришла к тому, где она находится сейчас. При взгляде на сегодняшнюю Россию можно только гордиться. Идеальна ли Россия? Нет. Но вы делаете все хорошо.

Особенно это видно на контрасте при сравнении с Россией 90-х годов, когда россияне уезжали из страны. Сейчас россияне хотят вернуться, так как они гордятся тем, какой Россия стала. Так что зачем перезагружать? Зачем возвращаться назад? Начните сейчас с того, какие вы сейчас. Вам не нужно возвращаться к тому, какими вы были.

Вместо того чтобы перезагружать, постройте что-то новое. Не нажимайте кнопку перезагрузки. Заложите первый камень, чтобы построить новую структуру российско-американских отношений. Потому что, если вы перезагружаете, вы перезагружаете американскую ложь, американскую гегемонию, доминирование. Это не основа для дружбы. Основа для дружбы — это равенство, равенство и еще раз равенство. И об этом мы должны говорить. Россия не превосходит США. Но и США не превосходят Россию. У нас есть свои сильные и слабые стороны, но мы будем преуспевать, если будем работать вместе. А если нет, будет еще одна война, и мы все умрем. То есть нужно начать новое, совершенно новое во всем.

— Что больше всего впечатлило вас во время визита в Россию и Москву?

— Это уже мой третий визит за последние годы. В первый раз я приехал в мае 2023 года. Это был уникальный опыт, так как я был после начала СВО, и никто из американцев не ездил в Россию. Я летел не в Москву, а в Новосибирск. И когда я приземлился в Новосибирске, на паспортном контроле были удивлены, спрашивали, почему я здесь и что я здесь делаю. Когда я путешествовал по городам России — не только Москва и Санкт-Петербург, но и Иркутск, Новосибирск, Екатеринбург, Волгоград, Ижевск, Грозный, — где бы я ни был, люди удивлялись, увидев американца, но при этом были рады. Ко мне нигде не относились так хорошо, как в России. Я вернулся в декабре 2023 — январе 2024. У меня была возможность посетить Крым, Херсонскую область, Донецк и Луганск, а также Москву и Санкт-Петербург. И снова люди тепло меня приняли.

Я приземлился в субботу ночью, и до вторника я работал нон-стоп. В воскресенье у меня была возможность пойти в парк "Патриот". Какое потрясающее место! Храм очень красивый. Но самым важным местом для меня был музей. 1 418 шагов, каждый шаг символизирует день войны. Осмотр музея занял у меня три с половиной часа.

Это была эмоциональная пытка. Потому что реальность — это жертва, принесенная советскими людьми в этом конфликте (Великой Отечественной войне — прим. ТАСС). Как американец, видящий это, ты начинаешь задумываться. У нас есть те, кто заявляет, что Америка выиграла войну, что Россия не имеет ничего общего с победой. Это исторический тренд в США на искажение российской истории. 

Когда я закончил обход, я был зол на свою страну за то, что там этого не признают. Да, мои родственники-американцы внесли большой вклад в победу, у нас было много жертв. Я никогда не принижаю роль своей страны. Мы помогли победить нацистскую Германию и милитаристскую Японию. И мы сыграли значительную роль в этой победе. Но мы помогли победить. Это значит, что и другие были вовлечены. Нужно быть честными относительно своей истории. Когда российская армия, Красная армия уничтожила огромную часть ресурсов нацистской Германии, уничтожила 60% немецких войск, а мы помогли им. Это они заплатили цену, они принесли жертву.

Цель моей поездки в Россию — это узнать больше о России. Я студент, изучающий Россию. Я никогда не называл себя экспертом по России. Это такое сложное общество, сложная история, сложная культура. Это чудесно. И я пытаюсь учиться. Каждый раз, когда я приезжаю в Россию, я хочу узнать больше. Но чтобы узнать больше, нужно побывать на месте того, о ком ты хочешь узнать больше. И, побывав в парке "Патриот", я воспользовался возможностью побывать хоть на миг на месте россиян, чтобы понять, что действительно происходило 80 лет назад и почему это так важно сейчас — чтобы это никогда больше не повторялось. И если вы не осознаете связи между нацистской Германией и бандеровской идеологией Украины, то вы игнорируете историю.