В марте 2025-го — перемены к лучшему на южных рубежах бывшего Советского Союза. Президенты Таджикистана Эмомали Рахмон и Киргизии Садыр Жапаров поставили подписи под соглашением, урегулировавшим затяжной территориальный спор. Отныне Душанбе и Бишкек (а также Бишкек и Худжанд) свяжет прямое авиасообщение, а между приграничными районами будут курсировать автобусы. Для России завершение размежевания, отнявшего 23 года (с 2002-го), означает прекращение подспудных претензий. Москве их, пусть и не обостряя отношений, адресовали оба государства. Каждое давало понять, что считало поддержку, оказанную ему, недостаточной. На этот раз можно поставить точку?
Граница на грани
Еще прошлой осенью, когда в октябре 2024-го исполнилось 100 лет Таджикской Автономной Социалистической Советской Республике, могло показаться, что до примирения далеко
Наряду с причудливой этнической географией пограничным спорам сопутствуют почти беспримерные темпы демографического роста. Тогда как на одну женщину в Киргизии приходится уже 2,9 ребенка, в Таджикистане этот показатель выше — 3,1, а в Узбекистане ниже — 2,7. В тесно населенной Ферганской долине, которую делят три этих государства, не обходится без взаимной подозрительности. Очаг конфликта — пограничные районы Киргизии, где число таджиков в последние десятилетия возросло (другой — регион Оша, в котором память о кровопролитных столкновениях узбеков и киргизов в 2010 году жива до сих пор). На взаимные страхи накладывается неостанавливающееся увеличение числа жителей всех национальностей. Население Центральной Азии возрастает с опережающей скоростью, притом не только в сравнении со странами СНГ, но и всей Азии, где средний показатель скромнее - 1.8 ребенка на женщину.
Взрывной демографический рост Центральной Азии делает ресурсы, прежде считавшиеся само собой разумеющимися, дефицитными. Во вторую очередь это касается пастбищ, лугов и выпасов. В первую — доступа к воде. Характерные для всего глобального Юга конфликты за влагу на юге Центральной Азии обострены политической географией. Обе страны зависят от рек, берущих начало в Таджикистане (к примеру, Исфары). Для ирригации Киргизии, кроме них, значимо водохранилище Головное, также расположенное на таджикских землях. Можно было прогнозировать заранее, что оно превратится в один из центров напряжения, ведь подача воды в киргизские села обеспечивается из Таджикистана и в наши дни отчасти может регулироваться Душанбе.
Из общей памяти не стерлось, что ресурсы (прежде всего водные) в эпоху СССР считались общими. Но во времена независимости нужны другие формулы компромисса. 47% территории Таджикистана в той или иной форме подвержены засухе, в Киргизии — 42%. Договориться при таком положении непросто — вода нужна всем, людей все больше, а общая идентичность в послесоветский период ими потеряна.
Горячие губы, воды бы глоток
На протяжении всего XXI века попытки урегулировать территориальный вопрос срывались во вспышки насилия. Датой первого столкновения считается 11 января 2014 года. Тогда попытки проложить автодорогу мимо анклава Ворух вылились в пограничный бой между военными Таджикистана и Киргизии: обе страны считали "ничейную" полосу вдоль границы своей собственной. В августе пограничники вновь схлестнулись, на этот раз на берегу одной из рек. И снова сценарий повторился: попытка построить инфраструктурный объект — переправу — была в штыки принята общиной-соседкой. И киргизы, и таджики, пусть и нехотя, соглашались терпеть "серые" зоны между собой, но лишь до тех пор, пока одна из сторон не приступала к их интенсивному обустройству. Такое отношение делало последующие конфликты только делом времени, сдерживаемого лишь трудностями экономического роста.
В 2019 году конфронтация возобновилась с новой силой из-за строительства объездной дороги на спорной территории и продолжилась побоищем по причине флагштока: его установили на спорной земле, несправедливо — по мнению одной из сторон — урезав "серую" зону. В 2021–2023 годах на авансцену вновь вышел фактор воды: спор повели за доступ к водораспределительному пункту Головное (близ одноименного водохранилища). Это существенно накалило обстановку. Пока делили нейтральную полосу, счет убитых все же шел на единицы, когда воду и доступ к ней (как 28 апреля 2021 года) - уже на десятки. Столкновения накатывали волнами, а пик насилия пришелся на осень 2022-го: не менее 59 убитых. Играя мускулами, обе стороны задействовали армейские подразделения. Делались очевидными риски масштабного противостояния.
Война в бинокль
Далеко не случайно именно осенью 2022 года президент Таджикистана Эмомали Рахмон выступил с претензиями в адрес России, сводившимися к тому, что Москва не выказывает достаточного уважения к региону. Душанбе напоминал, что на его территории дислоцирована крупнейшая из всех российских баз за рубежом — 201-я. Этого не упускали из виду и в Бишкеке. Через СМИ местные элиты транслировали подозрения, что Россия якобы поставляет Таджикистану больше оружия и само оно лучшего качества.
Эскалация конфликта повышала ставки для держав дальнего зарубежья, включая Турцию. 21 сентября 2022 года на личной встрече турецкий и киргизский лидеры обострение на границе с Таджикистаном. Принадлежность Киргизии к тюркоговорящему миру и родство таджиков с персами потенциально расширяли географию конфронтации. Для России это неприемлемо: использование в геополитической колоде добавочных карт не только разрушает статус-кво, но и ставит серьезные препоны в достижении мира, содействуя разве что разрастанию конфликтов.
Тем временем дальнее эхо центральноазиатского противостояния давало о себе знать и в Москве. Стычки гастарбайтеров таджикского и киргизского происхождения, участившиеся с начала 2020-х, не обязательно объяснялись соображениями взаимной розни. Однако сбрасывать этот фактор со счетов не приходится. Приняв иностранную рабочую силу, Россия против воли оказалась вовлечена и в присущие той противоречия: и чем меньше тех будет в дальнейшем, тем лучше.
Поэтому встреча между президентами Жапаровым и Рахмоном в резиденции "Ынтымак ордо" и подписанный на ней договор — добрая весть. Мир в Средней Азии — это мир и для России.
Комментарии