13 августа 1850 года Российская империя воздвигла важнейший в череде своих форпостов близ Тихого океана. Военный моряк и первопроходец Геннадий Невельской, исследуя пограничье трех империй — Российской, Китайской, Японской и королевства Корея, обнаружил, что в дельте реки Амур имеется судоходный проток. Значение открытия превосходило все ожидания. Отныне русские корабли могли бы напрямую выходить в океан, помогая людьми и продовольствием гарнизону Петропавловска-Камчатского. Впечатленный мореплаватель спускался по реке на шлюпке, когда повстречал сухопутный отряд гостей с юга — маньчжуров. Российская империя опасалась, что у Амура уже имелись хозяева — к примеру, китайцы. Инцидент завершился без кровопролития: военный моряк выхватил оружие, и ватага маньчжуров, шедшая амурским берегом без соизволения Пекина, восвояси.
Тонкий лед и неверный шаг
Несмотря на военное и политическое ослабление Китая в первой половине XIX века, Россия рассматривала сохранение дружественных отношений с Поднебесной как один из своих приоритетов
Вместе с тем в российском Министерстве иностранных дел старались узнать соседа получше, черпая сведения из трудов первого отечественного синолога Иакинфа Бичурина, а тот писал: "К губернии Гиринь принадлежит остров, лежащий в Восточном море против устья Амура. На русских картах он назван неправильным словом Сахалин, от маньчжурского сахалянь — черный. […] На сем острове обитают три поколения: в северной части Фякэ, в южной Элунчунь, в середине острова Куе. Княжеские дети всех из них обязаны жениться в Пекине". Что же говорить о самом Амуре? В России распространялись фантастические сведения, будто у его устья дежурит китайская сторожевая флотилия. Все это сдерживало официальный Петербург: отправить крупные силы на Амур — значило в глазах императора вступить в прямой конфликт с Поднебесной.
Поначалу казалось, что выход найдется благодаря частной инициативе. С конца XVIII века продолжала существовать Российско-американская компания (РАК), управлявшая от имени империи Аляской. При Николае I РАК предприняла попытку исследовать берега Амура в надежде найти судоходный путь в Тихий океан, но оказалась не на высоте задачи. В 1846 году бриг "Константин" под командованием подпоручика Гаврилова, добравшись до устья реки, провел на месте только месяц, обнаружил неподходящие протоки Амура и удалился назад.
Сахалин и английский гарпун
Как это ни удивительно, за провальный рейд к берегам Амура Гаврилов получил поощрение. Об этом свидетельствует собственноручная резолюция Николая I на рапорте о несудоходности нижнего Амура и, следовательно, отсутствии от него выгод для России: "Весьма сожалею. Вопрос о реке Амуре как о реке бесполезной оставить, лиц, посылавшихся к Амуру, наградить". В высоких кабинетах, похоже, стали терять интерес к освоению Приморья: заявки об экспедициях туда одобряли медленно и с явной неохотой. Для России это означало потерю инициативы, в то время как другие державы уже охотно присматривались к региону, и это грозило неожиданным изменением баланса сил.
У РАК, зарабатывавшей на промысле дичи, обнаруживались конкуренты — европейские (в основном британские) и североамериканские китобои. Иногда на своих кораблях они приплывали не одни. В 1846 году аборигены Приамурья — нивхи — расправились с путешественником из Франции, месье де ля Брюньером — как выяснилось, вовсе не браконьером, а миссионером, прибывшим с целью обращения туземцев в католичество. Успеха начинание не принесло, в первую очередь — самому месье.
В 1840-х годах много шума в Иркутске наделала экспедиция англичан Джона Гила Томсона и Чарльза Эдварда Остина. Въехав в Россию легально как путешественники, европейцы ставили себе задачу разведать прямой путь до Камчатки. Губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев заподозрил в них шпионов и распорядился вернуть с полдороги. Но как этого добиться в обширной Сибири? В конце концов иностранцы были пойманы и высланы на родину, но послевкусие оставалось. России требовалось более внятно заявить о себе на Дальнем Востоке. Для этого требовалось еще одно усилие.
Объятия Амура
Если каждая эпоха сама находит себе героя, то в 1840-х и 1850-х жребий пал на Геннадия Невельского. Уроженец Костромской губернии (до ближайшего побережья — около тысячи километров) Невельской выбрал флотскую карьеру. Существует версия, что его восхождению по ступенькам служебной лестницы содействовала удача: якобы будущий основатель Николаевска спас жизнь сыну царя Николая, курировавшему флот, — великому князю Константину. В точности это неизвестно. Факт тот, что 1840-е годы Невельской встретил в скромном звании лейтенанта.
Настоящим движителем его карьеры была мечта. В эпоху, когда географические открытия еще не были исчерпаны, Невельской не терял надежды совершить собственное, отчего-то приняв на веру (интуиция? перст судьбы?), что устье Амура обязано быть судоходным. Чтобы проникнуть в тайны природы, Невельской напросился на Дальний Восток, а это в 1840-х годах значило преодолеть полосу препятствий. Корабли из Кронштадта до Петропавловска-Камчатского ходили через пролив Дрейка на южной оконечности Нового Света, минуя по пути Рио-де-Жанейро и Вальпараисо. И все-таки обходиться без таких экспедиций империя не могла. Узнав, что транспортное судно "Байкал" берет курс на Дальний Восток, Невельской смог добиться назначения его капитаном и отправился навстречу приключению, вписавшему его имя в историю.
Впрочем, на борт корабля в 1848 году Невельской должен был вступать с тяжелым чувством. Отправленная им заявка на исследование берегов Амура не получила одобрения, но и не была отклонена, а как будто затерялась в столах имперской бюрократии. Моряк так и пустился в путь, не имея официального согласия на свое будущее открытие. В 1849 году Невельской прибыл в Петропавловск, но разрешения не получил и там. До далекой Камчатки оно не дошло — быть может, из-за расстояния. Или причина была куда более тревожной — дозволения так и не выписали.
Все это не помешало действовать на свой страх и риск. Выполнив порученную ему империей работу, Невельской взялся за свою собственную. Идя на корабле вдоль побережья Сахалина, моряк обнаружил узкий проход шириной всего 7 км — с тех пор он нанесен на карты под именем пролива Невельского. Буднично случилось большое географическое открытие — впервые с исчерпывающей убедительностью было доказано, что Сахалин — вовсе не связанный с землей узкой перемычкой полуостров, подобный Крыму, а совершенно отдельный от нее массив суши.
Невельского притягивал к себе Амур. 3 августа 1849 года, пройдя к устью по Тихому океану, мореплаватель распорядился провести промеры глубин в Амурском лимане и с восторгом установил, что самоуправство себя окупило: глубины реки в дельте подходили для прохода крупных кораблей, причем не только с севера, где раскинулись воды Охотского моря, но и с Татарского пролива близ Сахалина. Сомнений не оставалось: Амур — жизненно важная для России транспортная артерия! Но как поступать с этим знанием дальше?
Пределы Отечества раздвинувший
Настоятельно требовалось убедить в необходимости рывка имперскую бюрократию. Сдав "Байкал" в порту Охотска, Невельской по суше поспешил в Санкт-Петербург, где ему грозило наказание за самовольные действия. Итог оказался кисло-сладким. За успехи в освоении Дальнего Востока первооткрывателя поощрили новым званием — капитана второго ранга, зато проект срочного освоения Амурского устья положили под сукно.
Не смирившись, Невельской смог добиться нового назначения на Дальний Восток. Еще в 1849 году случай свел моряка с губернатором Восточной Сибири Николаем Муравьевым (памятник ему, кстати, изображен на купюре в 5 тыс. рублей). Муравьев также был энтузиаст освоения Дальнего Востока. Чувствуя его поддержку, Невельской снова пошел на риск. Несмотря на то что правительственные инструкции прямо воспрещали закладку поселений близ амурской дельты, Невельской счел возможным нарушить волю высоких кабинетов. Риск ради пользы Отечеству он брал на себя.
Так на свет появился пост Николаевск-на-Амуре — поначалу скопление всего из шести изб. Спустя каких-то восемь лет его население превысило 1,5 тыс. — по меркам еще не освоенного Дальнего Востока солидная цифра. Город активно использовался как порт — особенно во время разразившейся в 1853 году Крымской войны, когда Британия, опираясь на флот, предприняла попытку взять с боем Петропавловск-Камчатский. Позже по решению Муравьева-Амурского окрест Николаевска выкроили отдельную область — получившую название Приморье. Это имя прижилось. Город, основанный Невельским, стал первой приморской столицей, пока главный порт Дальнего Востока империи не перенесли еще дальше — во Владивосток.
Игорь Гашков
Комментарии