Глава БАПОР: число погибших детей в Газе ошеломляет

Генеральный комиссар Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР) Филипп Лаззарини в специальном интервью ТАСС рассказал о целях визита в Россию, пояснил, какую поддержку оказала Москва, а также ответил, почему некоторые страны хотят ущемить интересы палестинцев и прекратить существование БАПОР.

— Господин Лаззарини, я понимаю, что у вас плотный график работы в Москве, большое спасибо за время, которое вы уделили для этого интервью. В последний раз вы были в России в июне 2021 года вскоре после эскалации палестино-израильского конфликта. Сегодня он вновь обострился, и ситуация в секторе Газа тяжелее, чем когда-либо. Не могли бы вы рассказать о цели вашего визита и о том, каких результатов вы ожидаете по его итогам?

— Спасибо, что пригласили меня. В постановке вашего вопроса отчасти содержится ответ. Я сегодня нахожусь в Москве, чтобы принять участие во встрече БРИКС по Ближнему Востоку на уровне заместителей министров иностранных дел или специальных посланников. Я получил приглашение выступить на мероприятии и для этого прилетел из Нью-Йорка, где работал на заседании Совета Безопасности ООН

Моя цель заключается в том, чтобы на этой площадке БРИКС в Москве предупредить членов объединения о последствиях запрета деятельности БАПОР в Газе, Иерусалиме и на Западном берегу. В первую очередь, это ограничит возможности мирового сообщества совместно реагировать на текущий беспрецедентный гуманитарный кризис. В Газе все самое худшее случается в превосходной степени: самое большое количество жертв среди мирного населения, включая детей; самое большое количество уничтоженных медучреждений; самое большое количество вынужденно перемещенных людей. А сегодня к этому еще присоединяется угроза рукотворного голода в анклаве. Если ключевая для международного сообщества организация, которая занимается этими вызовами в регионе, будет расформирована, это лишь ослабит наши возможности по борьбе с надвигающимся голодом. 

Но я также здесь, чтобы информировать все стороны о роли, которую будет обязано взять на себя БАПОР в переходный период. Допустим, завтра объявят о прекращении огня. Вскоре после этого мы увидим, что наступит время разбираться с последствиями конфликта. Это то, что я называю переходным периодом. Он может продлиться год, два или три. В течение этого времени в анклаве будет сохраняться крайне острая нужда в гуманитарной помощи. БАПОР — это единственная организация, способная в необходимом масштабе обеспечивать базовые потребности населения вроде первичной медицинской помощи или доступа к образованию при отсутствии работающей государственной власти. Таким образом, если будет принято решение избавиться от БАПОР в такой переходный период, это лишь углубит отчаяние людей. Этим мы можем посеять семена для будущей ненависти, ярости и жестокости, а также подорвать любой политический процесс. Одна из моих основных целей здесь, в Москве, заключается в том, чтобы донести это до стран БРИКС. И я очень благодарен за приглашение. 

— Как бы вы могли оценить российские усилия по оказанию гуманитарной помощи сектору Газа, позицию России по ситуации вокруг БАПОР и продолжающемуся кризису, с которым сталкивается агентство? 

— Россия как постоянный член Совета Безопасности ООН всегда оказывала политическую поддержку агентству, я считаю это важным. Так продолжалось последние несколько десятилетий и продолжается. И эта поддержка, я полагаю, выражается и в приглашении меня выступить перед членами БРИКС. 

— ООН неоднократно привлекала внимание к беспрецедентным по масштабу страданиям населения в Газе. Согласно самым последним статистическим данным Министерства здравоохранения Палестины, число погибших в Газе, к сожалению, превысило 34 тыс. человек. Тем не менее определенные страны по-прежнему выражают скептицизм касательно этих сведений. Насколько, по-вашему, можно доверять этим цифрам?

— В условиях войны очень трудно получить точные данные. Но я считаю, опубликованные цифры дают достаточно хорошее представление о количестве погибших в Газе. И это ужасно. Это беспрецедентно, что за шесть месяцев погибло более 30 тыс. человек. Мы знаем, что среди погибших 13 тыс. детей. Мы знаем, что за шесть месяцев в Газе погибло больше детей, чем в ходе всех конфликтов в мире за последние четыре года. Так что это беспрецедентно и ошеломительно как по масштабу, так и по уровню разрушений. Я хотел бы сказать, что в прошлом, когда появлялись статистические данные о погибших, никто реально их не оспаривал, поскольку мы всегда считали, что количество видится в целом правдоподобным. Сегодня, если вы посмотрите на количество погибших сотрудников БАПОР, 180, и я сравню это с общим числом сотрудников здесь (13 тыс.), а затем мы посмотрим на число погибших среди населения Газы в целом, а потом сравним с общей численностью населения, то у нас будет более или менее одинаковое соотношение. Таким образом, эта пропорция в данном случае является чем-то, что, к сожалению, кажется возможным. 

— Можно ли с высокой уверенностью говорить, что цифра 34 тыс. не является завышенной? 

— Я бы не сказал, что это точное число, но я считаю, что оно определенно соответствует масштабу и числу погибших людей. Но я даже не уверен, что это число охватывает всех тех, кто еще находится под завалами, потому что в большинстве случаев данные о количестве погибших поступают в медицинские учреждения. Поэтому скажу, что предоставленные данные, к сожалению, могут быть близки к действительности. В реальности число погибших может быть даже выше или непропорционально выше. Я не считаю, что это завышенные данные.

— Ранее СМИ сообщали, что Израиль направил в ООН предложение о расформировании БАПОР и переводе персонала в другое агентство. Получала ли Всемирная организация на текущий момент подобные документы в письменной форме в качестве официального запроса?

— Мне неизвестно о поступлении каких-либо таких документов в ООН. Но мне очень хорошо известно о призывах правительства Израиля к расформированию БАПОР. Мне очень хорошо известно о дискуссиях по поводу того, кто может заменить БАПОР для осуществления какой-либо деятельности в Газе. Это то, о чем я говорил сегодня и о чем я говорил на прошлой неделе, говоря, что мы должны быть осторожны коллективно. Вы, наверное, помните, что на этой неделе мы получили окончательный отчет независимой группы экспертов, которая четко подчеркнула, насколько незаменимым является агентство. Это означает, что сегодня даже для оказания срочной гуманитарной помощи не существует агентства, способного взять на себя деятельность БАПОР в Газе.

Штат агентства в Газе составляет 13 тыс. сотрудников. В следующем по численности агентстве ООН не более 100 человек. Это значит, что нас нельзя так просто заменить. Если рассматривать только продовольственную помощь, то на нас приходится более половины поставок в сектор Газа, оставшаяся часть — на Всемирную продовольственную программу ООН и другие международные НПО. Но также не существует организации, которая могла бы взять на себя нашу роль и обеспечить доступ к здравоохранению или образованию так, как это делаем мы. Это может сделать только полноценное действующее правительство или администрация.

В Газе в наших начальных и средних школах училось 300 тыс. детей или более полумиллиона, если считать тех, кто проживает на территории Палестинской национальной администрации. Если БАПОР уйдет, кто еще возьмется за это в отсутствие функционирующего государства? Нет ни одной сопоставимой нам неправительственной организации, ни одного агентства ООН.

Так что да, я знаю о стремлении ликвидировать БАПОР, и именно поэтому мы должны защитить агентство от подобного давления. Я знаю, что ведутся дискуссии о том, кто еще может взять на себя некоторые виды деятельности агентства, но я продолжаю утверждать, что это совершенно недальновидный подход, потому что БАПОР — это гораздо больше, чем просто распределение продовольствия. Это еще и первичная медицинская помощь, образование, государственные услуги, которые не может взять на себя ни одна другая организация. И единственным, кто сможет взять на себя эти функции, будет будущее государство Палестина, когда мы найдем политическое решение палестино-израильского вопроса.

— Считаете ли вы, что до тех пор, пока острый гуманитарный кризис в Газе не закончится, БАПОР сможет противостоять внешнему давлению и не прекратит свое существование? 

— Мы видим опасность. Более 80% палестинцев на Западном берегу и в Газе считают, что если БАПОР будет ликвидировано, это положит конец решению палестино-израильского вопроса созданием двух государств. Тем не менее я верю, что усилия по расформированию БАПОР будут продолжаться, потому что они носят политический характер. Основная цель заключается в том, чтобы попытаться лишить палестинцев статуса беженцев, и это было четко сформулировано представителем Израиля в Совете Безопасности на прошлой неделе. Он сказал, что БАПОР пролонгирует проблему беженцев. Но настоящая проблема заключается в отсутствии политического решения, которое и вынуждает людей дольше находиться в статусе беженцев. Это как если бы кто-то сказал, что гуманитарная помощь пролонгирует конфликт. Нет, конфликт продолжается из-за отсутствия политического решения. 

Таким образом, я призываю членов ООН обратить внимание, что необходимо противостоять этому давлению, поскольку реальная цель расформирования агентства политически мотивирована и может в будущем подорвать усилия по решению палестино-израильского вопроса и созданию государства Палестина. 

— То есть вы говорите, что БАПОР продолжит существовать и оказывать гуманитарную помощь, если возобладает здравый смысл?

— Это зависит от того, что вы понимаете под здравым смыслом. Я исхожу из того, что нам необходимо политико-дипломатическое урегулирование. Когда оно будет достигнуто, то есть будет создано государство, способное взять на себя функции БАПОР, агентство может быть постепенно распущено. Тогда просто будет исчерпан смысл нашего существования. Напомню, БАПОР было создано как временная организация, но, к сожалению, существует уже долго — 75 лет. Если мы действительно привержены достижению политического решения, то мы сможем и дальше поддерживать функционирование БАПОР как временной организации и впоследствии оказывать поддержку палестинцам во время переходного периода. Так что да, я действительно рассчитываю, что мы сможем исполнять свой мандат до тех пор, пока не будет найдено такое решение. Нам придется за это побороться. Я исхожу из того, что стремление избавиться от БАПОР и расформировать агентство сохранится. На нас продолжат оказывать сильное политическое давление, именно поэтому я прошу государства — члены ООН защитить нас от него, чтобы мы могли исполнять мандат и продолжать делать то, что от нас ожидают, пока не будет урегулирован палестино-израильский вопрос. Наступит ли этот день? Я надеюсь на это. Это то, за что мы сейчас боремся. 

— Не могли бы вы рассказать, по каким каналам Израиль продвигает инициативу о ликвидации БАПОР? 

— Они создают для нас множество проблем. Во-первых, было много клеветнических кампаний, дезинформации и обвинений, а затем призывов к государствам — членам ООН прекратить финансирование организации. Вы помните, что были выдвинуты обвинения в адрес 12 сотрудников, которые могли участвовать в массовом убийстве 7 октября. Эти обвинения показались мне настолько ужасными, что после консультаций с генеральным секретарем ООН Антониу Гутерришем я принял решение расторгнуть контракт с этими 12 сотрудниками, и было начато расследование, в ходе которого должны быть рассмотрены все отдельные случаи. Генеральный секретарь также поручил провести проверку всех систем управления рисками в нашей организации и выяснить, соответствуют ли они требованиям сохранения нейтралитета организации.

На этой неделе вышел доклад, в котором говорится, что агентство не только незаменимо, но и разработало более надежные подходы на этом направлении, чем любое другое агентство ООН или международные НПО, но из-за сложной среды, в которой мы работаем, и уникальной природы организации мы всегда можем сделать больше, чтобы улучшить нашу приверженность нейтральности. Именно этим мы и займемся. 

Итак, в Израиле было проведено множество клеветнических кампаний, посвященных агентству и тому, что мы якобы недостаточно нейтральны, а в их парламенте были предприняты законодательные усилия, направленные на запрет присутствия агентства. Но мы также наблюдаем неоднократные призывы правительства Израиля расформировать агентство и сделать так, что БАПОР не будет играть никакой роли во время переходного периода в секторе Газа.

Мы сталкиваемся с административно-бюрократическими притеснениями, когда визы нашим сотрудникам выдаются только на ежемесячной или двухмесячной основе, а не на ежегодной. Также Министерство финансов Израиля пытается лишить нас налогового иммунитета и привилегий.

Таким образом, налицо целый ряд действий, направленных на то, чтобы ужать, сократить пространство для выполнения мандата агентства и сделать его работу практически невозможной. В секторе Газа, как вы знаете, нам не разрешали организовывать конвои с юга на север, несмотря на то что на севере люди испытывают самый острый голод. Таким образом, конвои с гуманитарной помощью БАПОР были лишены возможности напрямую попасть на север анклава. 

— Пытается ли Израиль добиться ликвидации организации в одиночку или есть другие страны, поддерживающие израильское руководство в этой кампании? 

— Я думаю, что речь здесь идет о позиции правительства Израиля. Я не в курсе того, чтобы правительства других стран активно поддерживали эту позицию, но я также считаю — и это то, о чем я предупреждаю другие страны — члены ООН, — что этот вопрос должен рассматриваться не с чисто технической точки зрения. Он требует от нас политических усилий и бдительности, иначе способность БАПОР по выполнению своего мандата снизится. Намерение Израиля ликвидировать БАПОР в целом находит отклик за рубежом, в основном на уровне парламентариев, и вы видели, что недавно Конгресс США принял решение запретить любое финансирование БАПОР. Так что именно с таким противодействием мы сталкиваемся. Но я также знаю, что эта дискуссия иногда ведется и среди парламентариев других стран. Так что среди ряда политиков есть определенная поддержка расформирования БАПОР, но она не обязательно воплощается в решениях их правительств. 

— Как вы упомянули, 12 сотрудников БАПОР были уволены, но считаете ли вы, что доверие к некоторым из них может быть восстановлено после выхода итогового доклада независимой группы для оценки деятельности БАПОР?

— У нас были уволены 12 сотрудников. На сегодняшний день один из них был восстановлен в должности, поскольку его полностью оправдали, но остальные пока остаются отстраненными от работы.

— Ранее в БАПОР сообщали о случаях пыток сотрудников агентства со стороны израильских властей, а также о многочисленных жертвах в ходе этой эскалации. Вы призвали ООН к независимому расследованию этих инцидентов. Считаете ли вы, что механизм Международного уголовного суда (МУС) может быть введен в действие для рассмотрения этих вопросов?

— Я не знаю, какой механизм лучше всего подходит, но это правда, что я призвал членов Совета Безопасности расследовать вопиющее нападение на персонал и объекты агентства ООН в ходе выполнения им мандата. Необходимо привлечь к ответственности виновных. Потому что, если мы этого не сделаем, мы установим новый низкий стандарт для будущих конфликтов. Взглянем на количество убитых сотрудников — 180, количество поврежденных школ и других помещений — более 160, при этом более 400 человек погибли, ища защиты под эмблемой ООН. Более тысячи человек получили ранения, обращаясь за защитой. Некоторые из наших помещений, когда они пустовали, использовались в военных целях для размещения либо израильской армии, либо ХАМАС, либо других палестинских боевиков. 

У нас имеются свидетельства сотрудников, которые были арестованы и после этого сообщили о жестоком обращении и пытках. Мы также слышали истории о туннелях, обнаруженных под нашими помещениями. Все это является вопиющим пренебрежением к Организации Объединенных Наций, и каждое государство-член должно быть обеспокоено этим. Так что да, нам нужно расследование. Да, нам нужно привлечь виновных к ответственности. Какая платформа для этого лучше всего подходит, я пока не знаю. Это может быть МУС, может быть комиссия или другие органы по проведению расследований в рамках ООН. Конкретный механизм еще предстоит определить, и я уверен, что наши эксперты укажут нам верный способ. 

Но я подчеркиваю, что мы не можем оставить это без внимания: не узнать точно, что произошло, почему это произошло и не привлечь виновных к ответственности.

— В связи с тем, что некоторые государства-доноры прекратили финансирование БАПОР, сколько палестинцев в секторе Газа в настоящее время не получают помощь в необходимом масштабе? 

— Нет однозначного ответа на этот вопрос, поскольку БАПОР все еще удается осуществлять свою деятельность. Когда в январе было выдвинуто обвинение, до 16 стран приостановили финансирование агентства. На тот момент у меня был горизонт планирования две или три недели. 

Хорошая новость заключается в том, что большинство стран, ранее приостановивших выплаты, теперь пересмотрели свое решение и возобновили их. А некоторые другие менее благоприятно настроенные доноры теперь смогут ознакомиться с взвешенным отчетом, который был опубликован на этой неделе, и я с осторожным оптимизмом рассчитываю, что это поможет нам восстановить доступ к основной части донорского финансирования.

Единственная страна, которая не планирует пересматривать свое решение о приостановке выплат, — это в то же время наш основной донор, США. Мы знаем, что с их стороны взносов не будет до марта 2025 года. Теперь мы ищем способы, как заполнить пробел в финансировании, оставленный Соединенными Штатами. Именно поэтому я прилагаю много усилий, чтобы побудить текущих доноров увеличить свой вклад, а также привлечь новых спонсоров. 

— В США могли бы вам возразить, сказав, что они и так предоставляют гуманитарную поддержку сами. Например, сбрасывая грузы с воздуха. Вы считаете, что такие усилия Вашингтона смогут компенсировать возникший недостаток финансирования?

— Нет. Мы знаем, что сброс грузов с воздуха не может сравниться с доставкой грузов в Газу наземными путями. И опять же, БАПОР, в отличие от США, присутствует на земле везде, где необходимо. И я не думаю, что есть другая структура, которая могла бы быстро нас заменить. Другие агентства ООН уже очень четко сами обозначили, что у них нет такой возможности. 

Так что БАПОР продолжит выполнять важную роль, особенно в условиях такого резкого обострения конфликта. И в наших общих интересах сделать так, чтобы агентство попросту не рухнуло из-за недостатка финансирования. По этой причине многие доноры вернулись, а некоторые страны решили в исключительном порядке поддержать агентство. Мы должны найти способы компенсировать недостаток финансирования со стороны США в этом году. 

— Ранее сообщалось, что БАПОР сможет функционировать при текущем уровне финансирования до конца июня. Этот срок был пересмотрен?

— Мы каждый месяц едва сводим концы с концами. Сегодня я могу с уверенностью сказать, что мы сможем покрыть потребности для работы агентства до конца июня. После этого я не знаю. Все зависит от того, как скоро доноры возобновят взносы, будут ли они совершать выплаты вовремя и придут ли новые спонсоры. Наше финансовое положение остается очень шатким уже более четырех лет. Мы единственное агентство, работающее даже с отрицательным денежным потоком, что очень тревожит людей, которым мы помогаем, и сотрудников. Но я все еще испытываю осторожный оптимизм относительно того, что мы найдем способ заполнить пробел в финансировании до конца этого года. 

— В какой степени, по вашему мнению, возможная наземная операция Израиля в Рафахе может усугубить уже существующий гуманитарный кризис в секторе Газа? 

— Мы все крайне обеспокоены вероятностью наступления в Рафахе. На юге страны уже сосредоточено более 1,45 млн перемещенных лиц. Такая операция будет проводиться буквально в "людском море". Мы считаем, что это наступление не должно произойти, что следует изучить другие пути, вместо того чтобы усугублять то, что и без того является человеческой трагедией, разворачивающейся на наших глазах. Так считаем не только мы, но и международное сообщество и государства — члены ООН. 

Итак, мысль о том, что наземная операция в Рафахе может начаться, вызывает крайне большую тревогу. Люди очень встревожены, потому что понятия не имеют, куда им идти. 

— Как вы думаете, сможет ли Израиль обеспечить безопасный проход для эвакуации людей из Рафаха?

— Очень трудно понять, что является безопасным в Газе, потому что мы всегда считали, что в Газе нет по-настоящему безопасного места. Итак, куда этих людей можно эвакуировать? Безопасное место должно быть безопасным, и за последние шесть-семь месяцев было доказано, что такого места не существует в анклаве. Если бы в секторе Газа было безопасное место, с начала войны не было бы убито такое большое число людей. 

— Считаете ли вы, что новый пакет военной помощи США Израилю может еще больше усугубить кризис? 

— Знаете, сейчас я больше всего опасаюсь того, что планирует сделать израильская армия, независимо от того, будет ли оказана военная помощь или нет. Похоже, что в Рафахе идет подготовка к возможной крупномасштабной военной интервенции. А когда дело доходит до последствий, которые это может оказать на гражданское население, сама мысль об этом просто невыносима. Невыносима мысль о том, что люди, которые столько раз были перемещены, которые живут на улице, которые потеряли почти все, будут вновь теми, кому придется расплачиваться за крупномасштабную военную операцию. 

— Сколько людей, если говорить о цифрах, могут стать жертвами, если такая операция все-таки состоится? 

— Я бы не хотел выдвигать предположения, но сегодня мы говорим о 34 тыс. убитых во всем секторе Газа. С каждым днем гибнет все больше людей и все больше детей. Нет никаких сомнений в том, что если такое наступление продолжится, то погибнут еще тысячи людей. И я не понимаю, как после такого огромного количества жертв возмущению международного сообщества до сих пор не удалось положить конец этим убийствам, этой бойне. И я не понимаю, почему это до сих пор не привело к прекращению огня. А прекращение огня, как мы все знаем, означало бы, что мы сможем использовать его как отправную точку. Вместо того чтобы говорить о дальнейшей военной операции, мы бы предпочли поговорить об освобождении заложников, об увеличении помощи, о будущем. Я убежден, что прекращение огня могло бы спасти тысячи жизней. А отсутствие прекращения огня приведет к гибели большего числа людей.

— Возможно ли будет возвращение сектора Газа к нормальной жизни после завершения текущего обострения с Израилем? 

— Мы наблюдаем серьезный уровень разрушений. Кроме того, сектор Газа наводнен неразорвавшимися боеприпасами. Поэтому его восстановление определенно потребует громадных коллективных усилий. И я думаю, что прогресс по этому вопросу будет достигнут тогда, когда будет согласовано политико-дипломатическое решение, которое будет устраивать как израильтян и палестинцев, так и международное сообщество. Думаю, это единственный шанс Газы на будущее. Но это займет много времени, а также потребует длительного процесса излечения. Мы должны не только принять политическое решение, но и залечить глубокую рану палестинцев — как всех вместе, так и каждого по отдельности. Нам также необходимо залечить рану, нанесенную Израилю в ходе резни 7 октября. Мы должны обратиться к этой травме. И только разобравшись с ней, мы сможем с уверенностью смотреть в будущее. Я верю, что в итоге у палестинцев и израильтян не будет иного выбора, кроме как жить вместе, жить как соседи. 

— Какие выводы из текущего палестино-израильского обострения вы примените для совершенствования работы агентства в будущем? Определены ли уже механизмы, которые подвергнутся изменениям?

— Деятельность БАПОР подвергалась оценке неоднократно. Мы безусловно являемся одной из наиболее тщательно проверяемых организаций, а эффективность нашей работы доказана. Но в будущем БАПОР будет важно подумать о том, как мы можем наладить более эффективное сотрудничество с другими агентствами ООН, международными НПО, а также принимающими странами, чтобы убедиться, что палестинские беженцы по-прежнему имеют доступ к качественным услугам. Я исхожу из того, что эти качественные услуги будут обеспечиваться в рамках мандата БАПОР, но не всегда непосредственно самим агентством. На это придется обратить внимание в будущем. Речь не идет о том, что мы перестанем распределять помощь напрямую, но мы рассмотрим подходы, которые позволят продолжить обеспечивать потребности палестинцев и при помощи других подходов. Например, мы не будем обращаться к другим структурам, чтобы предоставлять палестинцам образовательные услуги. Но мы понимаем, что агентство не сможет в одиночку обеспечить продовольствием всех проживающих в секторе Газа, и приветствуем помощь со стороны других организаций, которые будут готовы его поставлять. Важно помнить, что таким образом они будут помогать БАПОР исполнять свой мандат. 

Мы уже затронули эту тему ранее, но я считаю важным отметить, что если мы действительно привержены политико-дипломатическому урегулированию палестино-израильского вопроса, БАПОР продолжит существовать как временная организация. До тех пор, пока необходимо будет обеспечивать исполнение мандата агентства, который заключается, в частности, в содействии созданию будущей палестинской администрации и государства. Потому что наша конечная цель — это передача наших функций государству. И пока нам необходимо работать в этом направлении.

В остальном извлеченные уроки касаются отсутствия доверия к агентству со стороны ряда партнеров, что в значительной степени связано с такими проблемами восприятия нашей деятельности, как вопрос нейтралитета агентства. Мы никогда не должны забывать, что в своей работе БАПОР опирается на сотрудников из тех же сообществ, которым мы оказываем поддержку. Эти люди страдают так же, как и те, кто находится рядом с ними; конечно, у них есть чувства. Но в то же время они являются сотрудниками ООН, и мы ожидаем, что их поступки будут соответствовать их статусу. 

И я рассчитываю, что доклад, который был обнародован на этой неделе, поможет нам усовершенствовать деятельность агентства. И что это, в свою очередь, позволит нам укрепить веру доноров в незаменимость и нейтральность БАПОР. 

— Осталось ли что-либо, что вы хотели бы упомянуть в завершение нашей беседы?

— Кризис в Газе беспрецедентен по масштабам страданий, по количеству убитых людей: детей, сотрудников ООН, представителей СМИ, медицинских работников. Беспрецедентен уровень разрушений. Невероятно, что ситуация с искусственно спровоцированным голодом разворачивается у нас на глазах. Этот процесс может быть обращен вспять только при помощи политической воли. И я очень надеюсь, что коллективными усилиями мы добьемся этого.