Взбунтовавшийся танк-одиночка: во время войны несколько советских пленных совершили побег на «Тигре»

«Живые мишени»

60 лет назад был снят один из самых цепляющих душу фильмов о Великой Отечественной — «Жаворонок». В основе сюжета подвиг четверых военнопленных, которые смогли угнать с испытательного полигона танк Т-34, использовавшийся гитлеровцами в качестве мишени для проверки новых образцов орудий

На этой боевой машине герои фильма совершают марш-бросок по глубокому тылу врага, неся разрушение и сея панику среди благодушествующих там немцев. Конец у истории печальный, но очень символический: последний из оставшихся в живых танкистов, механик-водитель, останавливается, чтобы спасти выбежавшего на дорогу немецкого малыша, и получает автоматную очередь от подкарауливающих его вражеских солдат.

Авторы сценария Сергей Орлов и Михаил Дудин рассказывали, что на идею их натолкнула статья, напечатанная в «Правде» осенью 1963-го. Корреспондент «МК» отыскал ту давнюю публикацию.

«…Майор Александр Иванович Ушаков служил в частях Советской армии на территории ГДР. На бывшем полигоне Ордруф, близ города Веймар, немец-крестьянин одного из окрестных сел рассказал ему о подвиге неизвестного советского офицера, совершенном на полигоне в годы войны.

В феврале 1943-го в вермахте учреждена должность генерал-инспектора бронетанковых войск… На этот пост был назначен генерал Гудериан… Во время испытаний новых противотанковых пушек на полигоне Ордруф летом того же года Гудериану пришла в голову мысль попробовать их в стрельбе по русскому танку. Под рукой оказалась «тридцатьчетверка»… Гудериан связался с начальством ближайшего концлагеря и попросил, чтобы ему прислали из числа военнопленных опытного русского офицера-танкиста.

— Капитан, — обратился к пленному генерал,— завтра будут продолжаться испытания новых орудий. В ваше распоряжение дается танк, на котором вы должны будете пройти под обстрелом наших пушек по всему полигону, 16 километров. Если удастся провести машину невредимой, обещаю вам жизнь, свободу и возвращение к своим…

…Взметнулся над наблюдательным пунктом огонек ракеты. Танк соскользнул с дороги к опушке леса и почти тотчас хлестнули удары пушек… Машина круто развернулась в сторону еще не осевшего после выстрелов облака пыли, понеслась к нему… Внезапно там, где располагалась первая батарея, раздались дикие вопли, лязг железа... На открытом месте машина мчалась, все время меняя направление… По ней уже било множество орудий, но она, лавируя и петляя, неуклонно приближалась к расположению второй батареи. И вскоре оттуда донеслись крики, лязг поверженного железа…

Разгромленный полигон молчал… А «тридцатьчетверка» выбралась на шоссе и помчалась на восток… Из бункера наблюдательного пункта вышел Гудериан, сопровождаемый испуганной свитой.

— Доставить мне этого коммуниста-фанатика, — приказал Гудериан, — и живым! Далеко он не уйдет, горючее скоро должно кончиться.

(вечером) на полигон влетели грузовики. В кольце автоматчиков шел советский офицер, суровый, внешне спокойный. Теперь Гудериан гораздо внимательнее разглядывал русского, должно быть, пытался постичь, что руководило советским офицером в его невероятном подвиге…

— Ты лучший танкист из тех, которых я видел, — проговорил Гудериан. — Именно поэтому…

Прозвучал выстрел. Капитан упал.

Вот и все, что известно пока о русском капитане. О его подвиге рассказал немецкий крестьянин, бывший военнослужащий вермахта».

Упоминание про очень похожий эпизод есть в мемуарах генерал-лейтенанта танковых войск Николая Кирилловича Попеля. Он приводит воспоминание секретаря парторганизации полевого управления 1-й Гвардейской танковой армии подполковника Павла Павловцева: «Еще на Сандомирском плацдарме мне довелось слышать рассказ раненого. Это был наш радист, взятый немцами в плен и сумевший бежать от них. Его с двумя товарищами эсэсовцы привезли на Куммерсдорфский полигон и заставили участвовать в испытании танка на бронестойкость… Перед испытанием председатель фашистской комиссии… обещал танкистам свободу, если останутся живы. Когда перед расстрелом (из орудий. — А.Д.) люди сели в танк, командир приказал механику-водителю: «Слушать только мою команду». И танк рванулся на третьей скорости прямо на наблюдательную вышку. (Немецкие) артиллеристы не стреляли, чтобы своих начальников не побить: командир танка оказался отважным и умным человеком, все рассчитал. Набезобразничали они там, это радист так говорил: «Набезобразничали». Какие-то дураки эсэсовцы по тревоге на бронетранспортере прикатили — решили танк усмирять! Он их гусеницами с ходу подавил, снарядов-то не было. Потом махнули бойцы на восток. Когда горючее кончилось, стали пешком по лесам пробираться. Командир и механик-водитель в пути погибли, радист один живой дополз. Но тоже был ранен и, главное, истощен до крайности... До сих пор совесть мучает: не довел я это дело до конца! Мне пришлось тогда срочно лететь в окруженную группу Бабаджаняна. Когда вернулся, радист умер. В госпитале даже фамилию не успели записать. Я пытался что-нибудь выяснить у местных жителей. Один старик… дал интересные показания. Будто бы в конце 43-го года с полигона вырвался танк, домчался до ближайшего лагеря, раздавил будку охраны, порвал проволоку, и много военнопленных тогда бежало... Особенно местных людей поразило, что когда на пути танка оказались игравшие на мосту детишки, то их не раздавили, а прогнали с моста, хотя беглецам, разумеется, была дорога каждая секунда... Куммерсдорфцы догадались, что это был экипаж из русских пленных. Ходили слухи, что гестаповцы их все-таки поймали и расстреляли. Так косвенно подтверждается рассказ того радиста… Старик-немец за гуманность к детишкам назвал наших танкистов рыцарями, а кто они, неизвестно. Никаких данных, ни одной фамилии, ни одного документа».

Два события — выход к Сандомирскому плацдарму сбежавшего от немцев радиста и штурм концлагеря отчаянной «тридцатьчетверкой» — разделяют по времени более 7 месяцев. Трудно представить, чтобы один из уцелевших членов экипажа смог так долго скрываться во вражеском тылу, еще и пробираясь большую часть пути по немецкой территории. Вероятнее предположить, что речь идет о двух разных случаях прорыва с полигона на танках-мишенях, управляемых пленными.

«Тигр» вырвался из клетки

Еще одна удивительная история, которая связана с «танковым бунтом» советских воинов, угодивших в концлагерь. Это чуть ли не единственный случай побега из немецкого плена на немецком же танке. Да еще на каком. На одной из самых мощных бронированных машин вермахта. На «Тигре»!

Произошло все весной 1944 года под Ригой. На промышленном предприятии в пригородном поселке Чиекуркалис оккупанты организовали танкоремонтный завод. Поначалу там трудились местные рабочие, однако в разгар войны, когда количество поврежденной техники, которая поступала с фронта, значительно выросло, пришлось привлечь дополнительные людские ресурсы. В цеха привезли военнопленных.

Работа шла круглосуточно. 18 апреля в 18.30 согласно установленному распорядку прозвучал гудок, для второй смены начался перерыв на обед. Рабочие отправились в столовую. На обезлюдевшем заводском дворе в это время оставались несколько уже отремонтированных танков. Их как раз только что подготовили к отправке в войска, загрузив боекомплект и наполнив баки горючим. Неожиданно для расслабившейся охраны одна из бронированных машин, взревев мотором, резко двинулась с места. «Тигр» легко проломил забор и направился в сторону Псковского шоссе. Как оказалось, столь необычным образом решили вырваться на свободу несколько советских пленных из числа подневольных работников завода.

За беглым танком гитлеровцы организовали погоню, предупредили все воинские части в округе. Преодолев несколько километров, взбунтовавшийся «Тигр» столкнулся с первым противодействием. Неподалеку от пригородной станции Инчукалис его взял на прицел расчет противотанкового орудия. Немцы успели сделать лишь единственный выстрел: снаряд угодил в башню, слегка повредив ее и ранив одного из находившихся внутри. В следующее мгновение ударила танковая пушка, накрыв артиллеристов. Потом экипаж перенес огонь танка на подоспевший к месту боя грузовик с солдатами.

Расправившись с врагами, наши двинулись дальше. Однако уехать далеко под защитой танковой брони не удалось. Километров через 60 обнаружили, что заканчивается горючее. Свернув с шоссе, беглецы загнали «Тигр» в болотистую низину, а там выскочили и кинулись к ближайшим лесным зарослям. Но в это время их уже настигали преследователи.

Немецкие автоматчики убили одного из русских. Трое его товарищей все-таки успели скрыться в лесу, пятый участник побега, тот, который был ранен во время артиллерийской дуэли, сумел спрятаться в придорожной канаве.

Угнанный танк на следующий день немцы вытащили из болота. А для поимки сбежавших начали, стянув в этот район около 200 солдат и латвийских полицейских, его прочесывать. Трое военнопленных еще 10 дней умудрялись уходить от погони. Возможно, храбрецам даже удалось бы вырваться на свободу, но подвела погода: прошел запоздалый снегопад, и оставленные ими следы на снегу облегчили гитлеровцам поиск. Враги окружили беглецов, которые укрылись в старом сарае. Здесь и разгорелся их последний бой.

О нем впоследствии удалось узнать при допросе одного из участников — полицейского-шуцмана. Он сообщил: «В апреле 1944 года совместно с немецкими жандармами была проведена операция в Тауренской волости Цесисского уезда в целях задержания трех советских военнопленных, бежавших из Риги на немецком танке. Военнопленные были обнаружены в сенном сарае, недалеко от хутора Пиканяс. Увидев полицейских, русские стали стрелять и бросать гранаты. В результате схватки все они были убиты…»

Не уцелел и член группы, спрятавшийся в канаве. Он некоторое время отсиживался потом в стогу сена рядом с домом путевого обходчика. Хозяева пожалели красноармейца, дали ему еды, показали, по какой тропинке лучше уходить. Однако соседи железнодорожника выдали немцам сбежавшего пленника. Наш боец был схвачен и расстрелян вместе со своим спасителем-хуторянином.

Такие подробности смогли выяснить гораздо позже. На исходе 1950-х за расследование необычной истории взялись сотрудники газеты «Советская молодежь» Борис Куняев и Яков Мотель. Им и удалось найти среди местных жителей очевидцев трагических событий.

Кто же они, герои, совершившие столь дерзкий побег? Сначала были только расплывчатые сведения о некоторых из этой пятерки. Выжившие узники концлагеря вспомнили имена: «Володя из Вологды», «Никола», «Сашка-цыган из Краснодара». А в середине 1960-х московский журналист Адриан Гнедин смог отыскать ветерана войны, знавшего, кто возглавил захват танка.

Федор Белов тоже должен был участвовать в побеге, но в последний момент обстоятельства помешали присоединиться к товарищам. Все же ему повезло уцелеть. Белов и рассказал, что инициатором такой отчаянной затеи стал человек, который в концлагере числился как Николай Щеглов. На самом же деле за вымышленным именем скрывался уроженец Ивановской области младший воентехник Виталий Павлович Гурылев. Он попал в плен еще в 1941-м, трижды пробовал сбежать, неудачно. Попытка с использованием «Тигра» стала четвертой. Закончилась она гибелью этого отважного командира и его соратников по уникальному танковому рейду. Места их захоронений неизвестны.