Два месяца назад командующий Ливийской национальной армией фельдмаршал Халифа Хафтар объявил о начале наступления на Триполи. С тех пор в стране возобновилась активная фаза гражданской войны. В интервью ТАСС специальный представитель генсека ООН по Ливии Гасан Саламе рассказал о перспективах решения конфликта, угрозах со стороны "Исламского государства" (ИГ, запрещена в РФ) и роли международного сообщества в ливийском урегулировании.
— Господин Саламе, в среду в Москве вы провели встречу с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым. Какие вопросы обсуждались?
— Как вы знаете, в Ливии продолжается конфликт, который мы пытаемся решить мирными средствами, путем сближения различных игроков. Но два месяца назад, в начале апреля этого года, к сожалению, конфликт перерос в вооруженную конфронтацию.
Я приехал в Москву, чтобы поделиться с господином Лавровым информацией о положении дел на местах. Но еще и для того, чтобы призвать Россию как постоянного члена Совета Безопасности ООН помочь восстановить единство в его рядах с тем, чтобы послать ливийцам четкий сигнал, что их проблемы могут быть решены только политическими средствами, а не военным путем.
— Получили ли вы положительный отклик российской стороны?
— Я очень доволен своим визитом в Москву. Я думаю, что господин Лавров очень хорошо осведомлен о нынешней ситуации в Ливии и развитии событий как в военном, так и в политическом плане
— Как вы оцениваете гуманитарную ситуацию в Ливии в нынешних условиях? Может ли конфликт привести к гуманитарной катастрофе?
— Данные за последние два месяца вызывают общую озабоченность. В результате боевых действий погибло более 600 человек, более 3 тыс. человек пострадало, около 90 тыс. покинули свои дома.
Представьте на секунду, что будет, если война придет в Триполи, где живут 2 млн ливийцев — треть населения страны
Пока погибло около 50 мирных жителей, поскольку боевые действия идут в малонаселенных районах. Но если столкновения начнутся в самом городе, жертв среди мирного населения будет намного больше. Пока гуманитарную ситуацию удавалось держать под контролем, но, если начнутся уличные бои, она станет намного сложнее.
— Возможно ли такое развитие событий? Способен ли Хафтар, по вашему мнению, взять город?
— Он двигался очень быстро в самом начале войны от Эль-Джуфры к Гарьяну и Тархуне. Но на пятый-шестой день продвижение было остановлено формированиями из Триполи и формированиями, прибывшими из других городов, в частности Мисраты и Эз-Завии, чтобы помочь триполитанцам. На самом деле, если посмотреть на карту боевых действий семь-восемь недель назад и сегодня, то линия фронта более или менее неизменна. Пока Хафтар остановлен на равнине к югу от Триполи. Сейчас он может предпринять попытку войти в город, но, если он сможет это сделать, следует ожидать, что погибших и пострадавших будет значительно больше. В городе есть густонаселенные районы. Например, в Абу-Салиме, который ближе всего находится к зоне боевых действий, живет около 350 тыс. человек.
— На ваш взгляд, есть ли шансы, что стороны перейдут к переговорам?
— Я думаю, что шансы есть. Я убежден, что это единственный способ решения проблемы для них. Но для этого нужны два условия. Первое — военная ситуация должна зайти в тупик. Второе, еще более важное, — воюющие стороны должны признать, что они не могут одержать победу. Тогда они придут и скажут: давайте попробуем найти путь из этого тупика. Я думаю, что прямо сейчас противоборствующие стороны нуждаются в четком сигнале международного сообщества о том, что момент для прекращения боевых действий и начала переговоров настал.
— Вы считаете, что стороны готовы объявить перемирие?
— Я не думаю, что они готовы это сделать прямо сейчас, поэтому очень важно, чтобы международное сообщество направило четкий сигнал, чтобы помочь им, открыть им глаза на ситуацию "на земле".
— Планируете ли вы встретиться с главой Правительства национального согласия (ПНС) Ливии Фаизом Сараджем или Хафтаром в обозримом будущем?
— Я постоянно встречаюсь или разговариваю с ними. У меня была долгая беседа с Хафтаром неделю назад, и я надеюсь встретиться с Сараджем в ближайшие дни.
— Проинформируете ли вы его о результатах встречи с Лавровым?
— Я в первую очередь проинформирую мое руководство — генсека ООН Антониу Гутерриша, потому что он встречается с Лавровым в Санкт-Петербурге. То есть сначала мне нужно поговорить с ним, прежде чем разговаривать с самими ливийцами.
— В апреле в Гадамесе под эгидой ООН должна была пройти Общенациональная конференция по примирению, но она была отменена из-за начала наступления Хафтара. Планируется ли предпринять новую попытку?
— Я бы хотел этого, но не думаю, что созыв конференции возможен до тех пор, пока продолжаются боевые действия.
— Вы говорите, что сторонам нужен сигнал со стороны международного сообщества. Что конкретно вы имеете в виду?
— Это может быть резолюция ООН, это может быть заявление председателя Совета Безопасности, это может быть встреча вовлеченных стран, которые договорятся о пути выхода из нынешнего кризиса. То есть возможны различные механизмы. Важно то, чтобы международное сообщество четко заявило ливийцам, что они ставят под угрозу безопасность своей страны, а также безопасность Средиземноморья и Северной Африки в целом.
— Есть ли страны, в том числе в Совете Безопасности, которые выступают против мирного решения конфликта?
— Я сегодня испытываю больший оптимизм, чем месяц назад. Думаю, тогда большинство членов Совета Безопасности выступало против такой резолюции, заявления, но сейчас, мне кажется, ухудшение ситуации и тот факт, что военные действия зашли в тупик, заставили ряд стран пересмотреть свою позицию.
— Как бы вы оценили позицию России в этом смысле?
— Россия всегда реалистично оценивала ситуацию, и этот случай не является исключением.
— Привел ли нынешний конфликт к усилению позиций ИГ в стране?
— Я обеспокоен этим. В Ливии всегда были атаки со стороны ИГ, но в среднем раз в три-четыре месяца. С 4 апреля ИГИЛ (прежнее название ИГ, запрещено в России — прим. ТАСС) совершил четыре атаки, что превышает обычный уровень.
И что беспокоит меня больше всего — это то, что раньше с обеих сторон были люди, которые боролись с терроризмом
Как вы знаете, жители Мисраты воевали с террористами в Сирте, который находился под контролем ИГИЛ. И Хафтар также боролся с терроризмом в двух городах на востоке страны. Мы с беспокойством наблюдаем, что те, кто воевал с террористами с обеих сторон, сейчас воюют друг с другом. И это предоставляет террористам гораздо больше возможностей, чтобы вновь укрепиться в Ливии.
— Как обстоят дела с нефтедобычей в Ливии?
— Был ряд инцидентов. Несколько человек было арестовано, несколько сотрудников Национальной нефтяной корпорации похищено. Возникла угроза для некоторых месторождений, но пока уровень добычи нефти остается на том же уровне, что и в начале конфликта. 4 апреля, когда начались боевые действия, он составлял 1,2 млн баррелей в день, и сейчас мы находимся примерно на том же уровне. Но нет гарантий, что происходящее не затронет месторождения. И нет гарантий, что Национальная нефтяная корпорации останется единой. Я думаю, что раздел Национальной нефтяной корпорации и снижение уровня добычи был бы пагубен для страны и, конечно, для повседневной жизни ливийцев. Жители Ливии импортируют большую часть необходимых товаров, и им нужны средства, чтобы поддерживать приемлемый уровень жизни, насколько это возможно.
— В заключение хотела бы спросить вас, обсуждаете ли вы в ходе своих контактов с Сараджем и Хафтаром возможность организации их встречи?
— Они встречались шесть раз, я присутствовал на последней встрече, которая состоялась в конце февраля. Но думаю, что в будущем нам нужно найти более комплексный формат, другие стороны также должны быть представлены на любых переговорах, поскольку ливийский конфликт не может сводиться только к этим двум персоналиям. Нам необходимо подключить других участников для того, чтобы многие из тех, кто был частью конфликта, стали бы частью его решения.
— То есть сделать это можно в рамках общенациональной конференции?
— Общенациональная конференция — это один из способов, другой путь — расширение состава участников переговоров с нынешних двух человек. 10, 15 или 20 участников, думаю, было бы хорошей идеей.
— Может ли какая-то страна, на ваш взгляд, взять на себя роль посредника?
— Я думаю, что мне нужна поддержка всех стран: соседних стран, "пятерки" постоянных членов Совета Безопасности ООН, включая Россию. Мне определенно нужна поддержка каждого. Но думаю, что мы должны согласиться, что существует не множество дорожных карт, а только одна.
Беседовала Лейла Тураянова
Комментарии