"Я маму переплюнула во многом"
У Анны серо-голубые глаза, а на правой руке татуировка — пантера. Она очень спокойная, говорит задумчиво и в шутку жалуется, что ей не дали помочь разгрузить машину с огурцами: "Безобразие какое-то!" Анна живет в приюте "Теплый прием" третий месяц. "Я сюда приехала — была вдрабадан. Сама пила, таксисту предложила. Он мне: "Девушка, лягте поспите…" А я: "Затормози, я еще баклажку пива куплю!"
Анна замечает мои серьги и говорит:
— А у меня были сережки — наручники и ключ.
— Что-то с этим связано?
— Бывала в тюремных местах.
Анна говорит, что ее мать пила и употребляла. С мужем разошлась, когда дочке было три. "Она очень любила розы и песню "Миллион алых роз"
"Я была хорошая девочка, училась в музыкальной школе, занималась боксом, верховой ездой", — рассказывает Анна про жизнь с ним. К матери она потом еще возвращалась — но то ли сама путается в годах, то ли не хочет вспоминать. "Мама научила меня ее с того света доставать. Она часто ловила передоз, надо было сделать укол, а ее знакомые не могли. Научила меня, я ее колола", — вспоминает она. Год они все-таки прожили нормально — мама закодировалась, но потом опять "слетела". Она умерла от цирроза печени, когда Ане было 13.
Анна отучилась девять классов, пошла в колледж на бухгалтера-экономиста. Переходный возраст, новые компании. Стала покуривать, в 17 лет в первый раз укололась. Избила человека: "Он меня назвал плохим словом" — и получила первую судимость. Потом их было еще много — воровство, мошенничество. Все — ради дозы.
— А вы не думали, что делаете то же, что и мама?
— Я маму переплюнула во многом. Я жестче все делала. У меня вообще тормозов не было, — говорит Анна.
Когда ей исполнялось 18, папа позвал родственников в ресторан. Посадил ее во главе стола. "А у меня на шее "дороги" от уколов — как синяки. Они все интеллигенты, и я — обдолбыш. Я вышла. Папа говорит: "Ну чё, приятно?" — "Нет". — "Больно?" — "Да. Зачем ты это сделал?" — "Чтобы ты поняла наконец-то, что у тебя есть семья. И что если ты умрешь, тебя все оплакивать будут".
Анна пыталась бросать, в 23 родила сына. Но продолжила употреблять вместе с мужем. Потом села за хранение на три года. На зоне помирилась с родными — но когда вышла, вернулась к игле. Сейчас она ограничена в родительских правах, сын живет с ее бабушкой и отцом.
Последние несколько месяцев до "Теплого приема" Анна жила на улице. Пришла в очередной раз отмечаться во ФСИН — это нужно, потому что у нее сейчас условный срок. И ее направили в приют. Наркотики Анна не принимает уже полгода — это очень мало с учетом срока ее зависимости. Но она говорит: "Я не хочу больше ни бухать, ни употреблять… У меня появилась мечта: я хочу съездить на Байкал. И не одна, а с сыном. Я хочу сына вернуть, я его рожала для себя".
Анна пробудет в "Теплом приеме" как минимум до конца октября. Планирует, что потом устроится на работу и получит общежитие. И постепенно помирится с родными. В приюте она помогает на кухне, читает книги и вместе с другими девочками смотрит сериалы. "Я верну все, — говорит она. — Но это уже последний шанс, если я к этому вернусь, лучше сразу сдохнуть".
"Было больно, но я пошел"
Комната с окном в полстены. Четверо мужчин, у некоторых из них ампутированы ноги. Делают что-то из кожи — ремни, сумки. Кожа хорошая, и сумку такую легко представить в продаже. Это кожевенная мастерская "Теплого приема". Сначала здесь учат тех, кто может и хочет работать, а потом они сами делают изделия на продажу.
Вячеслав за работой сидит без протезов. Когда его просят выйти, он надевает их и спускается по лестнице — без палки. Может, он ходит чуть медленнее, чем я, но никто по нему не скажет, что у него нет ног. "Когда я впервые их надел, мне принесли ходунки, — рассказывает он. — А я сказал: нет, с ними я не буду ходить. И пошел так. Было больно, но я пошел".
Вячеслав по образованию повар, работал в хороших местах. Пять лет назад развелся, жил один. Однажды как-то повредил ноги — и поначалу не придал этому значения. Когда добрался до врачей, было поздно — гангрена. После больницы работать на прежнем месте уже не мог, жить стало негде, и он попал в "Теплый прием".
"Теплый прием" — это социально-реабилитационный центр для бездомных. Но попадают сюда по-разному. Кого-то направляет Федеральная служба исполнения наказаний в рамках пробации — человек покинул колонию или осужден условно, здесь он может получить работу и крышу над головой. Кто-то приезжает сам, узнав об этом месте в других центрах помощи. Другие поступают из больниц — и очень часто это люди с ампутациями: у бездомных нередки обморожения, после которых они теряют ноги или руки. Многие, как Анна, страдают зависимостями и оказались на улице именно из-за них. А кто-то — как Вячеслав: обычные люди, которым в какой-то момент не повезло.
Центр открылся семь лет назад, он существует на гранты и пожертвования и работает под эгидой Русской православной церкви. "У нас многие решали принять крещение, хотя до этого жили 40 лет и ни о чем подобном не задумывались", — рассказывает заместитель директора "Теплого приема" Юлия Каганер. Но это не обязательно — религию здесь не навязывают. Жесткое правило одно: никакого алкоголя и запрещенных веществ, нарушил один раз — второго шанса не будет. Это помогает бросить: люди не хотят терять приют и медицинскую помощь. Если кому-то этого стимула мало — можно пойти в группу "анонимных алкоголиков".
Обычно люди находятся здесь как минимум три месяца, но сроки могут меняться. Программы реабилитации индивидуальные — кому-то нужны хорошие протезы или другая медицинская помощь, кому-то — работа. Например, санитар Саша — выпускник центра. Остался здесь работать. А месяц назад в рамках пробации сюда пришла девушка — устроилась помощником повара. "Они увидели друг друга, и у них моментально случилась любовь, — улыбается Юлия Каганер. — Саша уже сделал предложение, подарил помолвочное кольцо, и мы планируем свадьбу прямо в приюте, — если они захотят".
Не всем удается так помочь — и не все могут помочь себе сами. Кто-то срывается и снова начинает употреблять. А кого-то просто нельзя спасти. Юлия Каганер вспоминает — был у них мужчина под 50, активный, подвижный. У него выскочила шишка на горле. Оказалось — рак. После операции он еще какое-то время жил в приюте, — но пришлось признать, что ему нужен паллиативный центр.
Юлия Каганер
Юлия в "Теплом приеме" с самого его открытия. Она ездит кормить бездомных людей на улицы — есть здесь и такой проект — и лично занимается организацией протезирования подопечных. "Очень много всяких аферистов, которые говорят: пришлите фото, мы вам потом протез отправим, — рассказывает она. — Это так не работает. Но мы уже пять лет сотрудничаем с компанией, которая нам очень помогает".
Вячеслав на своих протезах научился ездить на велосипеде. Купил его себе сам. Говорит, километров 50 проехать за раз точно сможет.
"Сначала было тяжеловато, потом легче и легче, — говорит он. — Так всегда: если идешь к цели, это вознаграждается".
"Я на ноги хочу, чтобы Юльку поднять и закружить"
Анатолий — парень чуть за 30 на инвалидной коляске. У него сломана шейка бедра: "Выпивши был, упал. Даже не заметил, что сломал". Выпивать он начал лет в 18, уходить в запои — в 25. "Наверное, просто заглушал боль. Но я сам во всем виноват, естественно. Не стоит этого делать".
Мать Анатолия пила, отец употреблял наркотики. Избивал сына ремнем — он весь был синий. Потом отец умер, мать лишили родительских прав, мальчик остался с бабушкой. Анатолий говорит, что у них "были напряженные отношения" и она могла не дать денег даже на обувь. В 15 лет он начал работать на стройках — штукатурка, шпаклевка. Выучился в техникуме, потом уехал из родного Кисловодска, добрался до Москвы. Бабушка жива и сейчас. Иногда он ей звонит. "Начинаю вспоминать все. Она правду слышит, сразу бросает трубку. А я говорю: я на тебя не сержусь, Бог тебе судья. Говорю: желаю тебе в следующей жизни бабку — такую же, как ты".
В Москве Анатолий 10 лет. Выпивал с переменным успехом, но не переставал работать. После перелома бросил пить, лечился в больнице, попал в Центр социальной адаптации имени Е.П. Глинки, а оттуда — в "Теплый прием". Здесь он уже месяц.
В том центре Анатолий познакомился с Юлей — у нее тоже непростая история. "Просто пообщались по-человечески", — говорит он. Теперь они вместе. Она старше, работает вахтовым методом, а по выходным приходит сюда. Сотрудникам "Теплого приема" он говорит: "Я на ноги хочу, чтобы Юльку поднять и закружить". И что пить больше не будет, чтобы с ней "подольше набыться".
Кажется, приют для бездомных — не место счастливых людей. Но здесь люди счастливы только от того, что вообще живут.
…На прощанье я говорю Анне, что у нее красивые глаза. Она смеется:
— Да? Я не знаю, от кого они мне достались, от мамы или от папы. Они были похожи, как брат и сестра. Папа говорил, что я похожа на маму, и его это, наверное, раздражало. Он очень любил ее, да и сейчас, наверное, любит…
Когда ее маму хоронили, папа завалил ее могилу целым грузовиком ее любимых алых роз. Так вспоминает Анна — может, преувеличивает, а может, и нет. Маме было 34. Анне сейчас 32, и она говорит: "Я выбрала жить".
Бэлла Волкова
ТАСС не поддерживает употребление алкоголя и наркотиков
Комментарии