Глава Россельхознадзора: удары по Ирану могут нанести ущерб продбезопасности

— Россельхознадзор активно работает над открытием новых рынков для российской продукции АПК. Расскажите, какие новые рынки были открыты с начала 2025 года и для какой продукции?

— У нас активно ведется работа по допуску российской продукции на зарубежные рынки. К примеру, раз в месяц мы открываем какие-то предприятия для экспорта в Китай. В целом с начала 2025 года Россельхознадзор получил допуск на экспорт 25 видов животноводческой продукции в Китай и Гонконг, Филиппины, Катар, Малайзию, Оман, Гвинею, Бразилию.

В настоящее время зерно и продукты его переработки мы экспортируем в 140 стран, мясо птицы — в 60 стран, по свинине — тоже уже достаточно много [стран].

— С кем еще ведутся переговоры для допуска российского продовольствия?

— Сейчас наши коллеги в Женеве, где проходит заседание комиссии по ветеринарным и фитосанитарным мерам, обсуждали с ЮАР вопрос допуска нашей продукции туда.

До этого также обсуждали ввоз цирковых животных для культурно-зрелищных целей, то есть для зоопарков. И они как-то неактивно работали, а после того, как у них сейчас случилась определенная эпизоотическая ситуация (эпизоотия — повальная болезнь скота — прим. ТАСС), они активно начали обсуждать эту тему.

Также отмечу, что в настоящее время в России находится делегация из Гвинеи, до этого были коллеги из Алжира, из Центральноафриканской Республики. Мы Африке уделяем достаточно большое внимание, потому что в перспективе Африка будет таким же развивающимся рынком, как Юго-Восточная Азия.

Мы также заинтересованы в Африке, потому что там стабильная неблагополучная ситуация по ящуру

— Вы сказали, что обсуждали с коллегами из ЮАР импорт животных для зоопарков. На каком этапе сейчас эти обсуждения?

— Для того чтобы ввозить из ЮАР живых животных, нужно выполнить определенные требования Всемирной организации по охране здоровья животных. Помимо прочего, должны быть карантинные зоны. Сейчас мы с коллегами обсуждали то, что необходимо такие зоны обеспечить. В настоящее время есть запросы на поставки животных от всех российских зоопарков, включая московский. Мы стараемся достичь договоренности, однако наши коллеги ранее не были в этом заинтересованы. Но сейчас ситуация изменилась.

— Ведутся ли в настоящее время переговоры с США о возобновлении поставок продукции АПК? Могут ли быть восстановлены поставки и при каких условиях?

— Вы знаете, у нас переговоры не ведутся, а продукция от нас экспортируется. Конечно, в меньших объемах, чем раньше. Вообще США никогда не отличались большим количеством импорта российской продукции, помимо рыбы. Для нас принципиально, что есть разрешения на поставки и американские коллеги принимают наши документы.

В настоящее время российские экспортеры продолжают поставки молочной продукции и меда в США. За прошедший период 2025 года было отправлено 24 т сгущенного и сухого молока, 20 т творожной продукции, 14 т сыра, 6 т йогуртов и кисломолочных продуктов, 6 т сывороточной продукции, а также 109 т мороженого и 26 т меда.

— Ожидаете ли вы восстановления объемов экспорта в США?

—  Я не думаю. США для нас далеко не самый приоритетный рынок.  

— Как вы можете оценить ситуацию с ящуром в ЕС?

— Мы видим, что Брюссель не отвечает на письма. Мы пишем, а они молчат. Либо отвечают сдержанно. Говорят, что у них все опубликовано на сайтах и нужно следить за информационным полем. Но я должен напомнить, что по международному законодательству диалог ведется посредством деловых контактов, а не изучения информационного поля. С компетентными органами и организациями ЕС на данный момент стабильных контактов нет.

Хочу напомнить, что недавно вся территория России официально признана ВОЗЖ благополучной по ящуру, что благоприятно влияет на допуск нашей продукции во многие страны. Другими словами, у нас сегодня стабильная ситуация по ящуру. Также у нас подтверждены статусы по губчатой энцефалопатии, то, что бешенством коров называется, контагиозной пневмонии и по чуме мелких жвачных. Мы практически единственные, кто эти статусы имеет. Казахстан, вы знаете, стремится к получению международных статусов. Но пока получили только мы.

​​​​​​— То есть европейские коллеги не информируют вас о ситуации по ящуру у них?

— Что касается ситуации с ящуром, они ссылаются на то, что все есть в прессе. Мы им объясняли, что те меры, которые мы принимали на первом этапе, более жесткие, они были предсказанием того, что ситуация с заболеванием в Европе будет усугубляться. Сейчас мы видим, что эпизоотическая ситуация стабилизируется, а значит, принятые меры работают.

— Рассматриваете ли вы снятие ограничений или их ослабление в связи со стабилизацией ситуации в ЕС по ящуру?

— В первую очередь мы рассматриваем вопрос поставок генетического материала и животных из стран ЕС. В этом отношении мы стараемся смягчить подходы и будем продолжать это делать. Мы работаем со странами и продвигаем наши идеи о том, что сейчас не время для политики. Нам важно понимать, что если поставки не угрожают безопасности, то мы готовы разрешить их.

— В октябре прошлого года Россия ввела временное ограничение на импорт рыбы и морепродуктов из Японии. Продолжаете ли вы проводить исследования японской рыбы? Были ли выявлены отклонения в пробах? Рассматриваете ли вы снятие этих ограничений?

— Мы готовы обсуждать эту тему, но Япония не отправила своих компетентных представителей на комиссию по ветеринарным и фитосанитарным мерам, с которыми можно было бы вести переговоры. Приехали дипломаты, и мы им сказали: если вы хотите обсуждать вопросы, связанные с рыбой, давайте работать над этим. Видимо, коллеги из Японии пытаются сделать так, чтобы мы сами приняли решение, но мы не станем действовать без обсуждения. На данный момент они договорились о снятии ограничений с Китаем, и остается лишь несколько стран, включая нас, которые все еще удерживают запреты. Мы не одни в этой ситуации.

— В какой продукции чаще всего выявляется фальсификат? Сколько составляет доля фальсификата в молочной продукции?

— Большая часть все-таки в молочной продукции. Доля фальсификата тут составляет 10–12%. Но если смотреть по категориям, то больше всего в сливочном масле и сыре, то есть там, где больше жирность.

Ничего не мешает сегодня делать продукцию с растительными жирами. Для этого есть определенные нормативы, условия, но тогда это нужно прописывать на продукте. А когда люди не пишут, то они намеренно фальсифицируют и вводят в заблуждение и потребителей, и контрольно-надзорные органы. Нужно принимать более жесткие меры в отношении таких производителей. Потому что даже те растительные жиры, которые используются, ведь их никто не исследовал на предмет безопасности. То есть как они попали в продукт, никто не знает.

— Какие, по вашему мнению, необходимо предпринимать меры в отношении них?

— Сейчас система такова, что за выпуск фальсифицированной продукции в качестве наказания предусмотрен штраф в размере от 100 тыс. до 300 тыс. рублей, что для таких предприятий может быть минимальной ценой за 15 минут работы. Необходимо внедрить практику фиксации компаний и их учредителей в черных списках, чтобы они не могли открывать новые предприятия в пищевой отрасли. Это было бы очень эффективно, как, например, в США, где подобные меры помогают поддерживать безопасность и качество продукции на рынке.

— Оказала ли ЧС в Керченском проливе с разливом нефтепродуктов влияние на близлежащие к пляжам сельхозтерритории?

— То количество нефтепродуктов, которое разлилось, не является существенным и оказывает влияние в основном на пляжи, где отдыхают люди. Но с точки зрения безопасности продукции эта тема находится под контролем Россельхознадзора и Роспотребнадзора. Здесь существенных проблем нет.

— Какое влияние оказал конфликт на Ближнем Востоке на поставки продовольствия?

— Наибольшую опасность представляют удары, которые наносятся по ядерным объектам, из-за чего может произойти загрязнение территорий. Иран производит большие объемы растительной и животноводческой продукции. Поэтому нанесение такого ущерба окажет серьезное влияние с точки зрения продовольствия. Если вдруг будет загрязнение территорий в результате повреждений атомных объектов, мы будем вынуждены проверять поступающую продукцию на радиацию.

Всю эту историю никто не рассматривает с гуманитарной стороны. Все почему-то рассматривают с военной точки зрения. Я вижу здесь гораздо больше опасений с точки зрения последствий, которые могут быть при повреждении объектов с ядерной энергетикой в части безопасности продукции, выращиваемой как в Иране, так и на близлежащих территориях.