Дмитрий Миронов: к могиле Королева в Торонто хожу каждый год

Олимпийский чемпион по хоккею — о семье, карьере и жизни в Торонто

25 декабря олимпийскому чемпиону, обладателю Кубка Стэнли Дмитрию Миронову исполнится 60 лет. Он уехал в Северную Америку в 1992 году и по окончании игровой карьеры остался жить в Торонто, где выступал за одноименный клуб Национальной хоккейной лиги (НХЛ). В интервью ТАСС Миронов рассказал, какой популярностью в СССР пользовался его отец, как пытался провести силовой прием против одного из самых мощных канадских хоккеистов, и ответил на вопрос, когда он может вернуться на родину.

— Вы родились в семье мастера спорта велогонок на шоссе. Пробовали ли вы заниматься этим видом спорта?

— В детстве я дома не сидел. В пять лет меня отдали в бассейн, где я плавал до семи лет. После мы из коммуналки на берегу Яузы переехали на юго-запад, в квартиру, которую отец получил. Это тогда был новый район, чем-то заниматься надо было — все же отец и мать бывшие спортсмены

И он свозил меня на просмотр в ЦСКА, мне было тогда восемь лет. Потом он меня постоянно возил туда, а с 12 лет я стал ездить туда самостоятельно с рюкзаком, с клюшкой. А когда сезон заканчивался, то летом я с его знакомыми тренерами и ребятами гонял на велосипеде. Шоссейники тренировались, а я там жил, тоже катался с горы и в гору. Еще потом в футбол играл за команду Московского электролампового завода на первенстве Москвы, куда меня брали в 15 лет. Даже, помню, один гол забил с углового. С 8 до 15 лет участвовал во всех спортивных соревнованиях, где только можно было. А дальше был только хоккей.

— В Крылатском, где трасса для шоссейников и велотрек, тоже катались?

— Как раз там нет. Трек мне вообще не нравился. У меня все время было впечатление, что там ты как бурундук в колесе. Больше нравилось кататься на улице: по пути пейзажи, катаешься вверх-вниз, повороты, скорость.

— Рассказывали, что во время трансляций хоккейных матчей еще в СССР вашего отца не раз выхватывала телекамера, как это было с отцами Валерия Харламова, Вячеслава Фетисова. Часто ли он ходил на хоккей на матчи с участием вас и вашего брата Бориса?

— Довольно-таки часто, пытался не пропускать игры. У него очень много было знакомых в хоккее, он и [Анатолия] Тарасова знал, и [Виктора] Тихонова. Мужик он был общительный, помогал всем, чем мог. На телевидении его любили показывать, особенно когда мы с Борисом стали играть друг против друга. Комментатор тогда его представлял, обычно с отцом и мама сидела, а потом и моя жена с сыном. Я их по телевизору не видел, так как записей не сохранилось.

— В ЦСКА ваша карьера шла по нарастающей: в первом сезоне вы сыграли за армейцев девять матчей, в следующем — уже 20. Почему Тихонов согласился отпустить вас в "Крылья Советов"?

— Мне дали возможность раскрыться. Пока в ЦСКА играли такие звезды, как [Вячеслав] Фетисов, [Алексей] Касатонов, [Сергей] Стариков, [Игорь] Стельнов, [Владимир] Зубков, мне как молодому не было места. Тренер ставил в состав более опытных хоккеистов, так как хотел выигрывать и редко рисковал. Я и на льду в ЦСКА проводил меньше времени, поэтому Тихонов договорился с [Игорем] Дмитриевым (главный тренер "Крыльев Советов" — прим. ТАСС), учитывая, что тот был его помощником в сборной. Я не выбирал, мне говорили — хочешь, будешь играть в "Крыльях" в первой паре. Мне дали шанс, и, как считаю, я сумел им воспользоваться.

— Вы сами ощущали, что в ЦСКА не сможете прогрессировать?

— Так я играл по пять минут за матч. Меня выпускали только в равных составах. Как перешел в "Крылья", стал подключаться к атакам, забивать. Там тоже были хорошие, опытные игроки, такие как [Александр] Кожевников, [Иван] Авдеев, [Сергей] Пряхин, [Юрий] Хмылев, [Сергей] Немчинов. Я пришел в 21 год, надо было себя показывать, и получилось.

"Борису в "Ладе" не дали толком шанса"

— Борис в то же самое время, когда вы играли в "Крыльях Советов", выступал в ЦСКА в паре с Вячеславом Фетисовым. Пытались ли вы, особенно в молодости, соревноваться друг с другом заочно?

— Я лично на эту тему особо не заморачивался. Так, иногда посмотришь статистику, как у него дела. Мы особенно не разговаривали на эту тему, иногда хвалили друг друга, если видели в прессе, кто как сыграл. В этом плане у нас была дружная семья.

— Вы оба в хоккее могли бы быть нападающими?

— Мне кажется, все хотели в раннем возрасте быть нападающими, больше забивать. Я начинал в нападении первые два года занятий в школе ЦСКА с Виктором Мансуровым, моим первым тренером.

— Кто вам привил такую любовь к атаке?

— Как сейчас говорят, я, видимо, научился читать игру. Я же не мчался вперед сломя голову, старался подключаться своевременно, застать соперника врасплох, оказаться там, где тебя никто не ждет.

— Вы рассказывали, как уже во время одного из матчей НХЛ чуть не подрались с братом в тот момент, когда случилась драка "стенка на стенку". Он вас не отпускал в эпицентр событий в шутку или действительно вы могли подраться?

— Да ни в коем случае. Я просто просил: дай я Киту Ткачуку немножко врежу. Он ответил, что рад был бы отпустить меня, но не может. Мы постояли, посмеялись, подержали друг друга за плечи и разошлись.

— На Олимпиаде в Нагано вы с братом впервые в сборной сыграли вместе, но не в паре: вы — с Алексеем Гусаровым, а Борис — с Дарюсом Каспарайтисом. Упрашивали ли вы главного тренера Владимира Юрзинова, чтобы он свел вас вместе?

— Нет, не было такого. Как тренерский штаб посчитал нужным, так и составил пары. Это решение тренеров, мы не могли его оспаривать.

— В отличие от Игр 1992 года вы больше сосредоточились на разрушении. Таким было указание тренера или ваша инициатива?

— Скорее всего, я так сам играл, потому что у нас было достаточно форвардов. Посмотрите на имена, там было кому забить. А мне лучше было помочь вратарю защитить ворота и меньше пропустить. Впереди же были такие мастера, чего им помогать? Лучше не мешать. Если была возможность забить в большинстве, то я пытался ей воспользоваться.

— Переживали ли вы сейчас за Бориса, которого уволили из "Лады", видимо, сделав виновником всех бед команды? При том, что он неплохо работал в предыдущем сезоне в "Тракторе" помощником канадца Бенуа Гру и помог команде выйти в финал Кубка Гагарина?

— Я созванивался с ним, советовал не обращать внимания. Чтобы создать хорошую команду, нужно время. Посмотрите, сколько [Алексей] Кудашов работал в "Динамо". Нужно время, чтобы посмотреть, какой игрок тебе нужен. Я смотрел первые матчи "Лады", у него не из кого было выбирать. Порой люди находят игрока через два-три года, чтобы он подошел твоей системе. Я и не люблю тренерскую работу, потому что нужно очень много смыслить в том числе и в психологии. В "Тракторе" он отвечал за защитников, очень помог, но это иное, чем быть главным тренером. Его быстро уволили, не дав раскрыться. Возможно, менеджмент клуба сработал недальновидно. Зачем было тогда его брать, не дав шанса? Уволить проще простого.

— Увидим ли мы вашего брата в дальнейшем тренером?

— Он об этом пока ничего не говорил. Пока отдыхает. Захочет ли он вернуться в это дело, не знаю. Вроде он не против поработать.

"Столкнувшись с Линдросом, подумал, что врезался в стену"

— Главный тренер "Крыльев Советов" Игорь Дмитриев доверял вам, позволяя атаковать. Вы играли в пятерке с Кожевниковым, который был известен не совсем простым характером. На правах более старшего игрока требовал ли он, чтобы вы больше думали об обороне и не мешали ему атаковать?

— Нет, Сашка был хороший парень. Я даже на сборах с ним в одном номере жил. Ничего он не запрещал, наоборот, в какой-то ситуации я отдавал бы передачу, если кто-то был открыт.

— В финале Игр 1992 года вам довелось играть против канадцев втроем с Вячеславом Быковым и Дарюсом Каспарайтисом. Что было самым трудным в тот момент?

— Все было как-то в тумане. Я игру особо по моментам не помню — выиграли и выиграли. Все было на нервах, стрессе против таких игроков, тем более в финале Олимпиады впервые в жизни. В сборную я только в мае 1991 года попал, сыграв на чемпионате мира, и уже в феврале был на Олимпиаде.

— Насколько ощущалась разница в игре сборной Канады на Олимпиаде от того же соперника с участием игроков НХЛ на чемпионате мира 1991 года?

— Разницы особо не было видно. Это Северная Америка, та же школа: даже если ты пас отдал, в тебя нужно воткнуться, а если кто-то тебя обгоняет, надо придержать. Такой стиль игры был у всех, с детства в него учат играть во всех школах и лигах. Обе команды ничем в принципе не отличались, может, только на Олимпиаде у соперника опыта было поменьше. Но потом половина состава стала же играть в НХЛ.

— Как тогда выглядел один из самых талантливых и жестких канадских игроков 1990-х годов Эрик Линдрос? Насколько часто вам приходилось сталкиваться с ним уже в НХЛ?

— Он был тогда один из самых здоровых. Не помню, было ли это в НХЛ или на Олимпиаде, но я как-то против него применил силовой прием, когда он обводил меня, плечом хорошенько попав ему в грудь. Тогда я подумал, что врезался в бетонную стену. Он пошатнулся, шайбу потерял, но видно было, что ему не больно. Я ему не старался, конечно, больно сделать, просто хотел провести по правилам прием. Но почувствовал, что как будто у него железобетонные мышцы.

— На чемпионате мира 1992 года выступало немало тех, кто три месяца назад выиграл Олимпиаду. В 1/4 финала вы играли со шведами, которые едва туда попали, и в матче с россиянами они показали закрытый хоккей. Почему не сумели их переиграть?

— Да, тогда проиграли 0:2. Почему помню, потому что в ситуации со вторым голом [Сергей] Зубов, кажется, мог сыграть получше. [Матс] Сундин хорошо тогда сыграл, объехал его. Здесь уже был вопрос к нападающим, так как мы свою задачу выполнили, меньше трех шайб за игру пропустили. Надо было забивать и все.

— ЦСКА в тот год судился с НХЛ по поводу контракта Вячеслава Козлова, поэтому он не сумел поехать на чемпионат мира. Вас "Торонто" отпустил без проблем?

— Да, так как "Торонто" в плей-офф не попадал. Меня и отпустили.

"Смерть Березина стала неожиданной"

— Вы уже давно живете в Торонто. Чем занимаетесь в последние годы?

— Да особо ничем. Как говорится, enjoy my life. Воспитываем двух внуков: Никиту семи лет и Лию пяти лет. Никита уже на коньки встал, пробует шайбу гонять. Когда лед замерзает, ходит с нами на площадку. Летом езжу на рыбалку раз в неделю. Что не удавалось сделать 30 лет назад, сейчас приходится наверстывать.

— Вашего сына Егора чуть ли не задрафтовали, он играл в Национальной ассоциации студенческого спорта (NCAA). Остался ли он потом в хоккее?

— Нет, он уже закончил лет восемь назад. Он поиграл в NCAA, был на просмотре в "Торонто", катался в лагере новичков клуба вместе с Наземом Кадри (форвард выступал за "Торонто" с 2012 по 2019 год — прим. ТАСС). Ничего там не получилось, доиграл сезон в NCAA, потом еще год в Италии, приехал и поиграл еще в Лиге Восточного побережья. Потом я ему сказал, раз не получается, давай заканчивай и пошли работать, тем более там не платили ничего, зачем себя ломать. Сейчас у него личная фирма по установке и доставке офисной мебели. А до этого он занимался рекрутингом для компаний.

— Держите ли вы связь с игравшими в "Торонто" Николаем Кулеминым и Николаем Антроповым?

— Когда как, иногда видимся на хоккее. Антропов занят с молодыми игроками "Торонто", а Кулемин живет где-то в пригороде. Пересекаемся в основном на собрании ветеранов клуба. Раз в год оно происходит, потом и проводятся игры. Сейчас у меня связки колена болят, а раньше я играл за ветеранов, ездили с выставочными матчами по маленьким городкам Онтарио в округе, как и [Дуг] Гилмор, и [Уэндел] Кларк, все те, с кем я играл.

— Общались ли вы с Николаем Борщевским, который работает помощником главного тренера в клубе молодежной лиги Онтарио?

— Виделись недавно. Особо он не разговаривает на эту тему, скромничает. У кого-то к тренерской работе есть призвание. У меня, например, нервы не выдерживают.

— Вы рассказывали, что рыбачили с Игорем Королевым. Как вы узнали о его гибели с остальными игроками, тренерами и персоналом "Локомотива" 7 сентября 2011 года?

— Мне позвонили буквально через час, когда это случилось. Здесь жила его жена, мы ее поддержали. Она быстро собралась, поехала туда и привезла его прах. Мы почтили его память, он тут похоронен. Я каждый год езжу к нему на кладбище, вспоминаю его.

— Немало российских игроков НХЛ, в том числе и ваших партнеров по клубам и сборной, вернулись домой, в том числе и ваш брат. Почему вы остались?

— Не знаю, может, из-за детей в первую очередь. Они больше разговаривают и думают как местные, так как выросли здесь. Егор приехал в Канаду в три с половиной года, Николь здесь родилась. Они бы не поняли российский менталитет и попросились бы обратно. Да и потом тут совсем другой уклад жизни, размеренный. В России мама, теща, они все прилетают сюда. У детей тут прошла юность, они выросли, поступили в университет. И нам тут комфортно.

— По телевизору есть возможность смотреть российские каналы?

— Да, все время смотрю новости, шоу, иногда смотрю хоккей, если интересный, и Кубок Первого канала недавно тоже.

— В КХЛ переживаете за кого-то?

— Предпочтений нет. Где Борис был тренером, смотрел матчи этих команд. Следил за "Спартаком", потом за "Трактором", "Ладой".

— "Крыльев Советов" не хватает в чемпионате?

— В какой-то мере да. Жаль, что все заново надо пытаться начинать. Все же клуб с такой историей.

— В Торонто жил и еще один бывший игрок команды — Сергей Березин. Помогал ли он тренировать вашего сына?

— Нет, он там прожил недолго. Потом уехал с женой в Майами, у них там появился бизнес, он начал тренировать, в основном теннисистов. Он сам неплохо играл в теннис, детей учил.

— Насколько неожиданной стала его смерть летом прошлого года?

— Да, это было неожиданно. Мы созванивались буквально за шесть-семь месяцев. Моя жена с его женой контактировали. Честно не знаю, что произошло, может, скрывали они. Борщевский с ним дружил, говорил, что он болеет. Видимо, что-то было, что так он скоропостижно скончался.

— Чтобы завершить разговор не на печальной ноте, когда можете приехать в Россию?

— Хороший вопрос. Но я не люблю и не хочу загадывать, неизвестно, что будет завтра. Когда-то объявимся в Москве. Есть дела, которые нужно тут решить. Думаю, что время приехать когда-нибудь настанет.