«Человек будущего»: помощница Жореса Алферова рассказала, каким он был в жизни

– Все знают Жореса Ивановича Алфёрова как крупного ученого, о его вкладе в науку можно прочитать в Интернете. А что он был за человек?

– Огромного масштаба, с сознанием высокой ответственности, чувства долга перед своим народом, перед своей страной

И это проявлялось не только в его заботах о воспитании новых поколений ученых, для чего он создал первый в России  Академический университет в Санкт-Петербурге, но и в мелочах – которые на самом деле не мелочи. Жорес Иванович вообще был народный человек. Отец его был родом из Белоруссии, из села Чашники, где Жорес Иванович бывал, потом там школу назвали в его честь, – так вот, когда он выступал в этом селе, то делал это стоя. Ему говорили: «Да вы сядьте, Жорес Иванович!», а он: «Нет, перед своим народом я должен говорить стоя!». Это делалось не на камеру, не для пиара, никто и не узнал бы про это. Люди чувствовали в нем это уважение, и отвечали ему тем же стократ. 

 Когда Жорес Иванович приехал навестить братскую могилу в деревне Хильки (это Корсуньский район Киевской области), где покоится его брат, погибший во время Корсунь-Шевченковской операции 1944 года, к нему подошла пожилая женщина с вопросом: «А чего ты на нашей могиле робишь? Или кто из родных тут лежит?». Узнав, что здесь похоронен родной брат Алфёрова, тётка тут же побежала в деревню, и через полчаса вся деревня была здесь – люди принесли столы, скамейки, самогонку и закуску, устроили поминки, произносили речи, тосты, пели военные песни, всё это продолжалось часов шесть... Надо сказать, что Жорес Иванович очень интересовался историей Великой Отечественной войны, он с большим пиететом относился к ветеранам. И не только этой войны, – он помогал материально и тем, кто воевал в ДНР: я, например, лично по его просьбе как-то отвозила деньги парню, потерявшему на фронте ноги – на протезы.

– Вручение Нобелевской премии – огромное событие в жизни любого ученого, это акт мирового признания. Как Алфёров узнал об этом, как отреагировал?

– Жорес Иванович не знал, что его выдвинули, и лауреатство стало для него полным сюрпризом. Ему сообщили, когда он был в Физико-техническом институте имени Иоффе в Санкт-Петербурге. А затем он вылетел в Москву, и звонок президента застал его в Шереметьево – его позвали к стационарному телефону на стойке регистрации. Владимир Путин поздравил его и спросил номер мобильного. «Да у меня нет мобильного», – ответил Жорес Иванович. Он не любил мобильники за то, что они отвлекали и лишали живого общения, и хотя пришлось, конечно, потом им обзавестись, ему не нравилось их повсеместное присутствие в нашей жизни.

 Я в основном работала с ним в Москве, но иногда помогала ему и в Санкт-Петербурге, и в командировках со мной, естественно, был мой мобильник. Однажды Жорес Иванович что-то забыл в своем графике, я говорю: «Вы звоните мне в любое время, у меня же всё расписание, а мобильник всегда при мне, я с ним сплю». А он в ответ: «Нашли с чем спать!». Юмор его незабываем.

– Что была за история с фраком для Нобелевской церемонии – почему его надо было пошить именно в Иваново?

– Потому что Иваново – город русских ткачей, а Алфёров считал, что на этой церемонии он представлял не себя, а Россию, и поэтому всё в момент награждения на нем должно быть русское, родное, всё «сделано в России». 

– А что еще должно быть «сделано в России», по его мнению?

– Всё. И в первую очередь, конечно, электроника. Сколько он ратовал за восстановление электронной промышленности после разгрома в 90-е годы! Он был убежден, что «отставание в этой области определяет техническую, информационную, военно-техническую и политическую зависимость России от иностранных государств», и что «продолжение массовых миллиардных закупок изделий электроники за рубежом вместо поднятия своей промышленности может привести страну к катастрофе» – это я цитирую его письмо к президенту, написанное еще в 2003 году. 

– Науке и промышленности нужны квалифицированные кадры, и здесь Алфёров тоже действовал очень энергично, его мечта создать высшее учебное заведение по собственным лекалам воплотилась, – он построил единственный в стране Академический университет, который теперь носит его имя. 

– По мысли Алфёрова, обучению в этом вузе должна была предшествовать учёба в физико-техническом лицее при нем, а затем, после бакалавриата, магистратуры, аспирантуры выпускники должны были быть уже готовы для научной работы. Он очень много уделял внимания среде, в которой воспитывались школьники –  будущие студенты, приходил без предупреждения на уроки математики, истории, физики, сидел на последней парте, смотрел, как дети отвечают. Он считал, что для подростка авторитетом зачастую являются не учителя и «большие ученые», а его товарищи, сверстники, поэтому надо воспитывать сразу поколение, а не индивидуальных личностей. Как это было в пушкинском Лицее, – известно же, что там дети, прежде всего, ценили мнение товарищей, понятия дружбы, чести для них были святы. И кем бы они ни стали после лицея – а выдающимися деятелями из них стали многие – страшнее всего им было уронить себя в глазах своих однокашников. Жорес Иванович очень любил повторять слова Аристотеля: «Кто двигается вперёд в науках, но отстает в нравственности, то более идёт назад, чем вперёд». 

– О чем еще он думал или мечтал в плане организации науки и образования в России?

Жорес Иванович много времени уделял вопросу создания в Санкт-Петербурге Отделения РАН, ведь членов Академии в городе было около двухсот, больше чем в любом другом городе страны, а организации своей они не имели. Был Научный центр РАН, которым Алфёров руководил, но это не давало преимуществ Отделения РАН. При его жизни это не удалось сделать, но решение о создании этого регионального Отделения РАН в Санкт-Петербурге всё-таки было принято на Общем собрании членов РАН в сентябре 2022 года, а в мае 2023 года глава правительства Михаил Мишустин подписал и соответствующее распоряжение. Во многом замысел Алфёрова увенчался успехом благодаря нынешнему президенту РАН Геннадию Яковлевичу Красникову, которого Жорес Иванович высоко ценил. Но ведь Алфёров еще мечтал о создании Евразийской Академии наук, общей для всех стран СНГ, работал над ее проектом. Может быть, мы доживем и до этого.

– Такие проекты требуют больших, как теперь говорят, коммуникационных способностей. Как он общался – с коллегами, с подчиненными, с властью?

– Он совершенно не «забронзовел», несмотря на все свои регалии. Но при этом всю жизнь был человеком независимым. Накануне 80-летнего юбилея в 2010 году ему позвонили по «вертушке», то есть из Кремля, и пригласили прийти. А он спокойно так говорит: «У меня завтра другие планы». Так мог сказать только Алфёров! Конечно, я этот вопрос потом уладила, и в день рождения Дмитрий Медведев, который тогда был президентом страны, награждал его в Кремле. Я хочу подчеркнуть, что независимость Алфёрова – это не гордыня, он считал, что «для хорошего дела можно и покланяться». Но, кстати, и без «поклонов», когда строился его академический университет, времена были не самые подходящие для науки, тем не менее, многие шли ему навстречу, и в плане моральной, и в плане финансовой поддержки, – люди понимали, что он это делает не для себя. 

Жорес Иванович умел убеждать и, к тому же, был очень артистичным человеком. Когда в 1970-е годы его лабораторию (в числе других) в ленинградском Физтехе должен был посетить президент РАН Мстислав Всеволодович Келдыш, то Алфёрова предупредили, что у Келдыша будет всего три минуты. Пришел Келдыш, Жорес Иванович расспросил его про здоровье, про дела дома, сказал, что «три минуты закончились», – и замолчал. Келдыш был в недоумении, тогда Алфёров сказал про поставленное условие. Келдыш рассмеялся, сказал, что будет слушать его столько, сколько надо. И они проговорили три часа – о науке. Это мне Жорес Иванович рассказывал, а вот чему я сама была свидетельницей. Как-то мы были с ним на торжественном вечере, где прославленный наш артист Василий Лановой читал стихотворение Маяковского «О советском паспорте». Ему похлопали, как положено. Но Жоресу Ивановичу, видимо, не очень понравилось, как он читал. Алфёров вышел на сцену, прочитал этот стих сам, а на последних словах действительно достал из кармана советский паспорт и высоко поднял его в руке: «К любым чертям с матерями катись любая бумажка. Но эту… Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!». Прочитал он так, что зал взорвался аплодисментами, а я так вообще расплакалась.

– У Алфёрова было необычное имя – Жорес. Он рассказывал, почему его так назвали? 

– Родители его были убежденные коммунисты – и мама, и папа. И он сам остался верным их убеждениям. Это не была какая-то блажь, Жорес Иванович считал, что наука может полноценно развиваться только в социалистическом обществе, потому что там она не служит кошельку, а человечество может развиваться только за счет науки. Его назвали в честь французского социалиста и борца за мир Жана Жореса, а старшего брата назвали Марксом – в честь основоположника научного коммунизма. Маркс (в семье его звали Марксик) к  началу войны уже поступил на энергетический факультет Уральского индустриального института им. Кирова и вполне спокойно мог избежать фронта, так как отец руководил оборонным предприятием – целлюлозно-бумажным заводом под Ленинградом, где делали порох. Но в семье никому даже в голову не пришло, что такое возможно. Маркс пошел на войну добровольцем, прошел Сталинград, Курскую битву, был тяжело ранен в голову, вернулся в строй, был награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды. В 1943 году, после ранения, мама и Жорес навестили его в Свердловске, там он много беседовал с младшим братом, и, как вспоминал Жорес Иванович, «эти три дня, его фронтовые рассказы, его страстную юношескую веру в силу науки и инженерной мысли я запомнил на всю жизнь». Маркс писал с фронта замечательные письма, они опубликованы, я хочу привести отрывок из одного его письма 1941 года: «Ты, папа, пишешь мне, чтобы я учился бить врага. Будьте покойны, дайте только кончить <курсы подготовки взводных командиров в Свердловском пехотном училище>, а я уж не осрамлю Алфёровых. Я знаю, что война это трудная штука. Но я знаю, за что я пойду в бой. Я пойду за свой народ, за его счастье, честь. Я пойду за вас, мои родные, чтобы освободить Белоруссию, где мы все родились, и где наши родные, мои бабушки. Там могилы моих предков, там сожженные дома их. Я пойду уничтожать захватчиков под Ленинградом, буду в числе многих выручать из беды ленинградцев, выручать дядю с семьей. Я буду драться, чтобы мой отец был свободным человеком, мать – свободным деятелем человечества, а братишка – человеком будущего, человеком с большим будущим!».