Редакция сайта ТАСС
О своем происхождении Элеонора узнала в детстве: в девятилетнем возрасте мать сообщила ей, что ее отец был советским солдатом и вскоре после войны был вынужден покинуть Австрию. На протяжении десятилетий отец Элеоноры оставался в семье "фигурой умолчания", как и в семьях тысяч австрийских детей, появившихся на свет в первые послевоенные годы.
К активным поискам Дюпуи приступила лишь в конце 1990-х годов, уже после смерти матери. Импульсом, по ее словам, стала радиопередача британской телерадиокомпании BBC, посвященная так называемым liberation children — детям военнослужащих армий союзников в разных странах Европы. "Я услышала истории людей, которые искали отцов. Это были в основном успешные примеры
Записка из прошлого
Информации, на основе которой можно было бы начать поиски, было предельно мало. Не осталось ни фотографий, ни документальных свидетельств, только информация, которой с Элеонорой в детстве поделилась мать: военная часть в Санкт-Пёльтене, имя Михаил, город Калинин (ныне Тверь) и возраст — в 1945 году отцу Дюпуи было 30 лет. Ситуацию осложняло и то, что ее мать умерла за год до того, как Элеонора решила заняться поисками. Не осталось никого, кто мог бы помочь собрать кусочки пазла.
Дюпуи обращалась в архивы, научные институты, участвовала в конференциях, писала запросы в австрийские и российские ведомства и даже поучаствовала в передаче "Жди меня". Из-за недостатка информации положительного результата достигнуть не получалось.
Новый поворот произошел сравнительно недавно, когда она обнаружила среди бумаг матери короткую рукописную записку. "Моя мать писала стихи. Я нашла маленький блокнот, где на задней стороне обложки обнаружила надпись: "Michael Krowan". С буквой K. И еще подпись — Kalinin. Я тогда подумала: а вдруг мы все это время искали не того человека?" — рассказывает она.
По словам Дюпуи, фамилия могла быть записана неточно: почерк был дрожащим, а сама запись сделана спустя десятилетия после окончания войны. Поэтому проверялись несколько вариантов написания фамилии, в том числе созвучные русские версии: Громан, Кроман, Гроссман и, наконец, Громов.
Тайна за семью печатями
В 2025 году Элеонора вновь посетила Россию. Ей передали копию документа из Центрального архива Министерства обороны РФ, где фигурирует человек, которого она считает наиболее вероятным кандидатом на роль отца. Речь идет о Михаиле Ивановиче Громове, родившемся 4 марта 1915 года в Калинине. По архивным данным, он скончался в марте 1946 года и захоронен на территории Волынского кладбища города Тверь.
"Мне объяснили, что он служил в военной контрразведке (Смерш). И тогда стало понятно, почему поиски столько лет были безрезультатными: это закрытая служба, по таким людям очень мало открытых данных", — говорит она.
Сопоставляя архивную справку с перечнями воинских частей, находившихся летом 1945 года в районе Санкт-Пёльтена, Дюпуи обнаружила совпадения по наименованиям подразделений. Эти данные, по ее словам, соответствуют рассказам матери, включая возраст отца и его происхождение из Калинина.
Однако даже наличие даты смерти и указаний на возможное место захоронения не привело к окончательному ответу. "Кладбища, где, как предполагается, он был похоронен, больше не существует. Там просто поле. Ни надгробий, ни табличек, никаких следов", — рассказывает Элеонора.
Запрос в главное управление ЗАГС по Тверской области не привел к положительному результату, однако в ведомстве, с учетом службы Громова в рядах Смерша, посоветовали обратиться в УФСБ по Тверской области. Информации там также обнаружено не было, управление переадресовало поиски в Центральный архив ФСБ в Москве. Поиски продолжаются.
"Я не одна"
Со временем личная история Элеоноры Дюпуи вышла далеко за рамки частного дела. Вокруг нее сложилось неформальное сообщество Russenkinder, детей советских военнослужащих в Австрии и Германии, которые, как и она, ищут сведения о своих отцах и родственниках в России. "Когда я была моложе, я не знала ни одного человека с такой же судьбой. Сейчас — десятки. Я не одна, мы поддерживаем друг друга, обмениваемся информацией, делимся опытом", — говорит Дюпуи.
По оценкам исследователей, только в Австрии насчитывается от 12 тыс. до 15 тыс. детей, рожденных от советских военнослужащих, а общее число детей солдат всех союзных армий достигает 30 тыс. По словам Дюпуи, цифра может быть занижена, поскольку многие дети военного и послевоенного поколений до сих пор не знают о своем происхождении.
Элеонора принципиально использует термин "дети освобождения", хотя в австрийской практике детей советских военных называют Besatzungskinder ("дети оккупации"). По ее мнению, подобный термин является дискриминационным. "Это не просто слова. От того, как нас называют, зависит отношение и к нам, и к истории в целом", — подчеркивает она.
Истории успеха
Хотя собственные поиски Элеоноры пока не привели ее к встрече с родственниками отца, она стала свидетелем успешных историй других участников сообщества. "Я была рядом, когда одна женщина нашла своего отца. Он был еще жив, ему было за 90. Это было радостное потрясение для всей семьи", — вспоминает Дюпуи.
К ней также обращаются семьи из России и других постсоветских стран, которые разыскивают детей или внуков своих отцов и дедов, рожденных в Австрии в послевоенные годы. Иногда такие обращения публикуются в австрийской прессе и приводят к результату, иногда — нет, но сам процесс, по ее словам, очень важен.
Никто не забыт
История Элеоноры Дюпуи легла в основу документального фильма "Я найду тебя, отец" сценариста Натальи Спиридоновой и режиссера Игоря Холодкова, работа над которым шла почти 10 лет. Фильм был показан в Австрии и России, получил фестивальные награды и сделал ее личный поиск частью более широкого нарратива о наследии Второй мировой войны. Сама Элеонора написала книгу Befreiungskind о своих поисках, которая вышла в 2015 году в Австрии и в 2016 году — в России (в издательстве РОССПЭН) под названием "Я найду тебя, отец".
Подводя итоги почти 13-летним поискам, Дюпуи использует обезоруживающе простые формулировки. "Я, в сущности, очень довольна. Несмотря на то что я пока не нашла отца, за это время я очень многого достигла. Но я все еще надеюсь его найти", — говорит она.
Поиски продолжаются: в архивах, церковных книгах, часто с помощью неравнодушных друзей, журналистов, блогеров и политиков в России и Австрии. Но, как подчеркивает Дюпуи, даже без окончательного результата ее история уже стала частью чего-то большего. Осмелюсь утверждать, что Элеонора Дюпуи взяла лучшее от русского и австрийского народов и может считаться символом их нерушимой связи, скрепленной кровными узами и не подверженной попыткам разрыва со стороны тех, кто бездумно следует европейской политической конъюнктуре последних лет.
Максим Черевик
Комментарии