Когда идея важнее прибыли. Что такое инклюзивное предпринимательство

Почему важно чувствовать себя профи

Елена Мартынова и Игорь Новиков на протяжении многих лет были бизнес-партнерами. Игорь параллельно преподавал в университете. И на их с Еленой решение начать помогать людям с инвалидностью повлияли его студенты. Они были лучшими на курсе, но с инвалидностью — из-за этого их не брали на работу. 

Так в 2016 году был основан Everland (инклюзивный социальный предпринимательский проект, который трудоустраивает людей с инвалидностью со всей России). В проекте работают со всеми видами инвалидности, кроме ментальной. Агентство набирало свою команду, проводило обучение, создав специальную систему прокачки скиллов, искало заказы и потом распределяло их между нанятыми сотрудниками. 

На тот момент у Everland было три направления, на которые велся набор сотрудников с инвалидностью: контент, юриспруденция, дизайн. Нанятые специалисты должны были в дальнейшем оказывать услуги бизнесу и НКО

Устроиться работать по специальности не получилось — во время учебы она родила ребенка, а потом пошла работать в детский сад, куда устроила свою двухлетнюю дочку. Там Александра занимала "должность рабочего по комплексной уборке помещения". Еще некоторое время она была помощницей няни, но про свою детскую любовь никогда не забывала и параллельно подрабатывала помощником дизайнера.

После сокращения на основной работе Александра попала на биржу труда, но там ей не смогли предложить работу по специальности. Она посетила много собеседований, но везде получала отказ из-за глухоты. А потом подруга рассказала ей про Everland, и сейчас Александра работает там графическим дизайнером: делает презентации, зарисовки, макеты сайтов. 

По словам Мартыновой, главная задача агентства — не заработать деньги, а интегрировать людей с инвалидностью в открытый рынок труда. Она считает, что работа помогает даже тяжелобольному человеку чувствовать себя полноценным. В пример Елена приводит историю своего мужа, режиссера-документалиста. Когда он заболел раком гортани, даже после ее удаления не прекращал работать.

Елена и Игорь называют себя фанатиками. Поэтому они не побоялись развиваться в сфере социального предпринимательства, на которое в отличие от бизнеса "требуется более долгий период стартапа, расширения, тиражирования" и постоянный фандрайзинг. 

Их цель — системно поменять ситуацию на рынке трудоустройства, на уровне бизнеса. В каких-то нишах им уже удалось этого достичь — например, в направлении доступности услуг для людей с инвалидностью. Крупные компании обращаются за помощью к сотрудникам отдела незрячих тестировщиков агентства, чтобы те помогли им сделать сайт или мобильное приложение удобнее. 

20-летний Александр — ведущий разработчик, он управляет всем отделом. "Нас пятеро детей в семье. Мы с моим младшим братом, ему четыре, с рождения ничего не видим. Все остальные у нас зрячие", — рассказывает он. 

Три года назад Сашин приятель рассказал ему про исследование цифровой доступности. Everland искал тестировщиков и предлагал им оплату за эту работу. 

Задача тестировщика — составить для заказчика отчет и расписать там, какие ему встретились проблемы при выполнении той или иной операции (например, при регистрации в соцсети), как их исправить. Саша проверяет эти отчеты перед отправкой. 

Практически все сотрудники Everland работают онлайн. В прошлом году проект проводил исследование, согласно которому порядка 80% людей с инвалидностью могут работать только дистанционно. У них свой распорядок дня, который может требовать гигиены и приема пищи в определенные часы. 

Тем не менее первую свою группу Елена и Игорь совместно с кураторами обучали в офлайне. 700 тыс. рублей — столько стоила подготовка одного сотрудника. Со временем проект придумал платформу для онлайн-обучения, а еще позже с помощью Фонда президентских грантов запустил состоящую из пяти курсов линейку, которая позволяет подтянуть софт-скиллы, коммуникацию в команде, в деловой среде. При устройстве на работу в компанию-партнера ребята должны пройти эти курсы, "чтобы работодатель никого не доучивал, не бегал в ужасе". Такой подход привел Everland к многомиллионным контрактам с такими крупными компаниями, как "Тинькофф", "Билайн", "Пятерочка", "Перекресток", "Магнит", "Яндекс", VK и Совкомбанк.

Про объединение разных людей 

Юлия — мама трех дочерей. Когда они повзрослели, она поняла, что готова посвящать себя другим детям, видела в этом "большой смысл". И в 2013 году основала Школу профессий — там детей знакомили с разными специальностями, учили базовым профессиональным и "мягким" навыкам. Однажды на курс Школы профессий пришли дети с аутизмом. И через год при поддержке специалистов открылся курс по развитию коммуникативных и социальных навыков для детей с расстройством аутистического спектра. Таких программ было несколько: курс по современному искусству, театральному мастерству, музейные занятия. "Успехам ребят все очень радовались" — родители, педагоги, специалисты, друзья.

"Парни выросли", пришло время искать работу, но мало кто хотел себе таких сотрудников. Тогда Юлия решила создать свою устойчивую компанию и взять их на работу. Так пришла идея открыть первое и пока единственное в Москве инклюзивное кафе "Разные зерна", которое в отличие от Everland ориентировано только на сотрудников с ментальными нарушениями. 

Год назад на "Планете.ру" был открыт сбор денег. Там команда собрала миллион рублей и поняла, что "эта тема очень востребована".

У всех нанимаемых ребят есть розовые справки (инвалидность по ментальным психиатрическим заболеваниям). При этом большинство из них, по словам Юлии, могут отстоять свои личные границы лучше многих нейротипичных людей. Например, Сеня. Его хотели поставить работать в зале с людьми, на что он сказал: "А я люблю посуду вытирать. Я же могу сам выбрать". 

Другой парень — Никита — помощник шефа, работает три дня в неделю по шесть часов. Он чистит и нарезает овощи, развешивает продукты по пакетикам. "Еще я делаю печенье с сопровождающей и моим коллегой Вовой. В серединку нужно положить миндальный орешек. Пока я не от начала до конца могу его делать сам", — говорит Никита. 

Когда он учился в девятом классе, троюродный брат Никиты научил его печь блины: "Мне было очень приятно, что я сам их испек на своей кухне. И тогда я задумался, почему бы мне не пойти учиться на повара".

До "Разных зерен" Никита в течение года работал на пищеблоке в соцучреждении, там к нему "плохо относились, не могли подсказать, когда что-то сложно". Потом Никита проходил стажировку во французской пекарне, научился готовить миндальные круассаны и заварной крем. Но пекарня не смогла пережить ковид. 

Никита долго не мог никуда устроиться. Позже его мама узнала про заведение Юлии.

Шеф-повар Герман "с инклюзией, аутизмом до этого никогда не сталкивался". Когда он просматривал сайт с вакансиями, наткнулся на объявление "Разных зерен" — требовался старший человек на кухне. 

Юлия позвонила ему только через три недели, когда Герман уже должен был выходить на позицию сушефа в ресторан на Патриарших прудах. Он пришел к ней на встречу, она сказала, что никто из ранее нанятых на эту должность не справился. И если раньше Герман всегда советовался при принятии таких важный решений с кем-то из близких, то тут сразу понял, "что надо помочь". 

"Разным зернам" уже больше полугода, но пока кафе работает в минус. 250 тыс. в месяц уходит на аренду помещения, еще около 30 — на коммунальные услуги. "Ты ничего не делаешь, но уже платишь в районе 300 тыс., чтобы просто быть", — говорит Юлия. По ее словам, в отличие от классического кафе или ресторана спектр затрат в таком инклюзивном месте намного шире. К дополнительным тратам добавляется наем специальных людей, которые обучают сотрудников с инвалидностью. 

Но спрос на кафе все-таки растет — если раньше его открывали только в 12 дня, то сейчас оно открыто уже с 10 утра. Рядом с "Разными зернами" находятся МИИТ и несколько бизнес-центров, сотрудники которых хотят утром выпить хороший кофе. "А у нас кофе спешелти", — говорит Юлия. По вечерам в кафе нередко можно послушать живую музыку или поиграть в мафию. Помимо этого, у "Разных зерен" есть специальная аудитория, которая приходит поддержать организацию. Это может быть экодвижение, благотворительный фонд или десятилетний мальчик с аутизмом, чей день рождения родители решили отпраздновать в инклюзивном кафе.

Создание инклюзивной "империи"

Маша Грекова — создательница ряда инклюзивных проектов в Санкт-Петербурге, среди которых мастерские "Простые вещи" и кафе "Огурцы". Эти проекты направлены не только на трудоустройство людей с ментальными особенностями, но и на изменение общественного мнения, формирование здоровой социальной среды, "когда мы все вместе".

"Простые вещи" — это семь мастерских (НКО): керамическая, графическая, швейная, кулинарная, столярная, цветочная и арт-студия. Клиентами мастерских становились ИКЕА и "Сады Придонья". Заказы поступали как от окологосударственных компаний, так и от совсем маленьких, например от магазинчика одежды за углом. Несколько раз ребята делали статуэтки на ежегодную питерскую премию от журнала "Собака". "У нас несколько мастерских, и, когда мы предлагаем корпоративную продукцию, компаниям не нужно искать еще кого-то, потому что они все в одном месте собирают", — говорит Маша. За прошлый год оборот в мастерских составил 90 млн. 30 из них были получены за счет корпоративных и коммерческих заказов, розничных продаж. 

Педагогов в мастерских называют ведущими мастерами, а людей с ментальными особенностями — просто мастерами. Новому мастеру отводится два месяца стажировки в разных направлениях, чтобы он понял, где ему больше нравится и где у него лучше получается. По окончании стажировки его официально трудоустраивают, и он регулярно ходит на работу. 

Когда поступает коммерческий заказ с просьбой нарисовать кита, все десять художников садятся и рисуют его, кто как может. Тот, который понравился клиенту, отправляется в тираж. Еще есть формат от арт-студии, когда мастера могут сами выбрать интересную им тему. "Эта продукция часто не тиражная. Вот сейчас мы начали это все печатать на постерах, потому что хочется этим делиться", — говорит Маша.

На одном из таких постеров расположилась картина 26-летнего Феди "Модильяни", которую он рисовал около трех недель. По словам мамы Инны, это его лучшая работа.

При рождении у Феди была асфиксия (нарушение дыхания у родившегося ребенка). Его реанимировали, родители сразу обратились к врачам, позже психиатр снял его с учета со словами "все, не приходите, забудьте", вспоминает мама. До 14 лет у Феди были небольшие нарушения в дикции, в остальном он был как все — ходил в обычную школу, "гонял по шоссе с мальчишками на велосипеде", плавал, играл в футбол, баскетбол. Вместе с родителями и сестрой-искусствоведом они часто ездили за границу, посещали там все картинные галереи.

Когда ему исполнилось 14, произошел гормональный скачок, "который все порушил", говорит мама Феди. Он стал бояться открытого пространство — "муж идет с ним в баскетбол играть, а он боится голову поднять, на кольцо посмотреть". Федя стал внешне меняться, он перестал себя узнавать. Врачи поставили диагноз "олигофрения" (слабоумие слабой степени). 

Но привитая с детства любовь к творчеству никуда не делась. После девятого класса Федя поступил в училище на "вышивальщицу". Для "Простых вещей" он создал коллекцию рубашек с вышивкой. 

Сейчас он зарабатывает 10 тыс. рублей в месяц — это столько же, сколько и его пенсия. Сделав постер с "Модильяни", Федя уже придумал идеи для следующих своих рисунков. 

Некоторые из тех, кто не отличается способностями живописцев, находят свое призвание во флористике. Цветочная мастерская работает уже больше года. Задача ребят, которые там трудятся, — уход за горшечными растениями, поддержание их жизнеспособности, пересадка в правильный грунт. 

Что касается кафе "Огурцы", оно выросло в "абсолютно самостоятельный бизнес", который "работает за счет того, что люди туда приходят и едят". Проект самоокупается. Средний оборот в течение месяца составляет 2–2,5 млн рублей. 

По словам Маши, работа людей в такой смешанной команде требует гораздо больше затрат, чем на предприятии, где нет людей с инвалидностью. "Для того чтобы выстроить обычную коммерческую керамическую мастерскую, не нужно обеспечивать социального педагога, брать ребят в таком количестве на работу", — говорит создательница проекта. В остальном все как у всех — срывы дат, только если неожиданно сломалось оборудование или запоздало пришли материалы. В работе с ребятами из сложностей Маша выделяет только одну — "распределение внимания не только на свои дела, но и на дела другого".

Всего в ее проектах задействовано 50 человек с ментальными особенностями. Среди них есть те, кто заболел в течение жизни. Маша называет людей, которые не впали в депрессию и не остались сидеть дома, сильными. К таким людям, кто не сдался и у кого все началось заново, она относит Сергея.

Пять с половиной лет назад, когда ему было 23 года, у него случился геморрагический инсульт. "Тогда я считал, что инсульт бывает у людей преклонного возраста, но никак не у молодого человека. Плюс в семье ни у кого ничего подобного не было", — говорит он. Десять дней Сергей провел в коме, полтора года — в инвалидной коляске. Потом он смог пойти: "Для меня было крайне важно не остаться овощем и, главное, чтобы мама не страдала со мной".

Сейчас у Сергея плохо работают левая рука и нога, у него тихая речь, но все интеллектуальные способности сохранились, память тоже. Восстановиться на прошлых местах работы — в Сбербанке и студии звукозаписи — было невозможно. 

Однажды его мама увидела статью, в которой рассказывалось про "Огурцы". Сергей нашел Машу в соцсетях, написал ей и пришел на собеседование. Пять месяцев длился испытательный срок, после чего его официально приняли. В "Огурцах" он работает по своей специальности — логистом. Там он чувствует себя "на своем месте".

Анастасия Харчишена