Триллион в год? Борьба с потеплением стоит денег, говорят бедные страны и выставляют счет

Следует ли одним странам безвозмездно вкладывать деньги в экономику других, чтобы остановить глобальное потепление? Ответ может быть только утвердительным, считают эксперты ООН, занятые отслеживанием нового ответвления денежных потоков — "зеленых" финансов. Еще в 2009 году на климатическом саммите в Копенгагене развитые страны взяли на себя обязательство перечислять развивающимся $100 млрд ежегодно в форме как прямых пожертвований, так и льготных кредитов. Всемирный банк предлагает увеличить эту сумму в 10 раз, а группа незападных стран во главе с Китаем — в 13, до $1,3 трлн каждые 12 месяцев. Но откуда взять эти средства? На климатическом саммите в Глазго, завершившемся 13 ноября, споры зашли в тупик. У правительств Запада не хватает свободных денег, а равно и возможности проследить, как  потратят выделенные дополнительно  ресурсы. В свою очередь зависимые от угля государства второго и третьего мира не станут и не смогут реформировать свои экономики, если не получат ощутимой поддержки извне. Сторонам трудно понять друг друга.

"Зеленые" доллары

Призыв перечислить деньги, раздающийся со стороны бедных южных стран к богатым, временами принимает театральные формы

"Мы жертвенные агнцы глобального потепления […] Это безнравственно, и это просто несправедливо [...] Неужели все настолько ослепли, что не замечают криков человечества?" — провозгласила на форуме в Глазго премьер государства Барбадос Миа Моттли. "В моей стране с 1970 по 2020 год стихийные бедствия случались 82 раза, и 67 из них связаны с глобальным потеплением. Разве это справедливо? Где экологическая компенсация, которую обещало международное сообщество?" — выступил с обвинениями президент Гондураса Хуан Эрнандес. Зажиточные страны "должны заплатить свою долю", заявил премьер Ливии Абдель Хамид Дбейба, а глава правительства Индии Нарендра Моди назвал борьбу с глобальным потеплением "экзистенциальной угрозой" и тут же озвучил цифру: триллион долларов минимум — эту сумму развитые страны должны начать переводить развивающимся ежегодно "так быстро, как только возможно".  

Хотя отношения Индии с Китаем не из легких, в вопросе климатического финансирования обе страны быстро поняли друг друга. На саммите в Глазго они, Индонезия и присоединившиеся государства Африки представили проект ежегодного финансирования отстающих южных стран богатыми северными на сумму в $1,3 трлн. Представлены и сметы расходов, которые предполагается поделить поровну между инвестициями в возобновляемые источники энергии и защитой от уже происходящего глобального потепления. (Несмотря на то что и Китай, и Индия входят в десятку богатейших стран мира по объемам ВВП, деньги не будут лишними, с учетом численности их населения.)

Но даже и эта цифра не предел: эксперты говорят о 5 трлн, и только в год, правда, без ожиданий, что всю эту сумму выплатят американцы и европейцы. Кроме того, денег ждут и в частном порядке. Президент ЮАР Сирил Рамапоса попросил 26 млрд для своей страны, индийские власти — 1 трлн только для одной своей. А африканские страны назвали цифру в 1,3 трлн на всех — обещанные ранее 100 млрд видятся им предельно заниженной суммой.

Поучить жить, а денег не давать

По другую сторону переговорного стола — западные державы, которые взвешивают претензии южан и в ответ ведут себя чрезвычайно сдержанно. Несмотря на то что выплаты в 100 млрд были северянами согласованы еще в 2009-м, перечисляют они гораздо меньше — $79,6 млрд, из которых чистыми пожертвованиями — только $19–22 млрд. Остальное — долговые обязательства под небольшие проценты. Деньги, которые еще возвратятся назад, а выплаты по ним лягут обременением на бюджеты развивающихся стран.

Другой аспект проблемы —  формирующееся экологическое законодательство на Западе. Экспорт стали, алюминия, стекла, цемента приносит большие доходы некоторым из развивающихся экономик, но все эти товары рискуют подпасть под действие новых "зеленых" налогов. В последние месяцы от поставщиков требуют кардинально изменить свои технологические процессы под угрозой потери доли на рынке. Реакция Запада на глобальное потепление (а введение налогов — ее часть) двойственна: не только потенциально сулит компенсации азиатам и африканцам, но и, наоборот, способна ударить по их доходам.

Наконец, в Европе и Америке немало тех, кто уверен, что часть ответственности за глобальное потепление несут сами жители бедных стран, а это влияет на тональность переговоров. Известно, что на долю развивающихся стран приходятся две трети вредных выбросов на планете. Это их самый быстро растущий сектор: например, с 2000 года объемы угольной энергетики увеличились вдвое — за счет государств второго и третьего мира. Опасную тенденцию подстегивает перенаселение. С 1990 года численность землян выросла почти на 3 млрд человек. Потребности новых людей влекут расширение производств и исчерпание имеющихся экологических ниш. Ответственность, раздаются голоса, ложится на самых бедных — тех, кто, принципиально отказываясь от планирования семьи, не в состоянии сдерживать свой демографический рост.

Большой чек

Трудные переговоры все же прокладывают дорогу к компромиссу. В ответ на заявку в $26 млрд ЮАР по итогам саммита в Глазго получила от развитых стран по крайней мере 8 млрд. Эта сумма должна пойти на реформирование угольной энергетики, от которой африканское государство зависит на 80%. Демонтаж индустрии, гарантирующей жизнеобеспечение, трудоемок, деликатен и требует инвестиций, но начало будет положено. В ЮАР результаты саммита в Глазго назвали позитивным сигналом.

Специальный представитель президента США по вопросам климата Джон Керри дал понять, что запросы, исчисляемые триллионами, нереалистичны, и все же на помощь может прийти частный сектор, договоренности с которым уже начали обсуждаться. На полях саммита в Глазго сформировали группу компаний с общей капитализацией в $130 трлн, названную аббревиатурой GFANZ. Гиганты бизнеса готовы помочь деньгами, но речь пойдет не о прямых пожертвованиях, а о вложениях в начинания, соответствующие духу "зеленой" экономики. И сразу проблема: в Азии и Африке хотят просто денег, а созвучные новым веяниям хозяйственные проекты готовы представить не всегда.

Несходство переговорных позиций ведет к тому, что в качестве аргумента привлекают историческое прошлое. Поскольку загрязнение окружающей среды началось на Западе, во втором и в третьем мире хотели бы получить компенсацию по принципу loss and damage ("убыток и ущерб") за все предыдущие 200 лет. Этим призывам созвучны требования репараций за колонизацию. В одной только африканской Намибии, где немецкие войска совершали массовые убийства, называют компенсацию, доходящую до триллиона. Черный континент в целом пострадал от работорговли, а многие страны Азии — от потери независимости. Но европейцы и американцы вести разговор о глобальных компенсациях или о loss and damage считают принципиально невозможным.

Итог переговоров, которые обязательно продолжатся на следующих климатических форумах, оставляет не так много места для оптимизма. Суммы, требующиеся на декарбонизацию развивающихся стран, находятся на грани возможностей, которыми располагает Запад. И это при том, что без их перечисления переход бедных южных стран к "зеленой" экономике чрезвычайно затянется, сделав невозможным скачок для всего человечества. В то же время, даже если средства или их часть будут найдены, остается вопрос прозрачности. Требуются проверки, имеющие свою цену. На каждый вложенный в бедные и подверженные коррупции общества доллар помощи нужно расходовать не меньше еще одного доллара, чтобы проконтролировать, на что он был потрачен. А таких денег у международного сообщества в распоряжении точно нет.

Игорь Гашков