Российского режиссера, сценариста и продюсера Ангелину Никонову критики называют "фон Триером в юбке". Она режиссер жесткой драмы "Портрет в сумерках", фильма, получившего призы на "Кинотавре", а также на фестивалях в Варшаве и Салониках, номинированного на европейский "Оскар", и черной комедии "Велкам хом", которая создавалась в Америке.
Сейчас режиссер закончила съемки в США американского хоррора, который пока называется Nishkinata, и готовится снимать фильм в России по одной из самых скандальных книг последнего времени. О своих планах режиссер рассказала ТАСС.
— Ангелина, как возникла идея поехать в Америку и снять фильм ужасов?
— Идея пришла не мне, а продюсерам Twelve Рroductions. Это компания в Лос-Анджелесе, которая и предложила поставить хоррор. В итоге и сценарий написала, и поставила. Съемки уже закончены, к концу 2018 года фильм должен быть готов. Дальше будут встречи фильма с дистрибьюторами, со зрителями на фестивалях
— И вся группа была американской?
— Почти. Я уже работала по такой схеме на фильме "Велкам хом", там тоже была вся группа американская, только актриса Ольга Дыховичная — русская и художник-постановщик Татьяна Долматовская тоже из России. Здесь же сопродюсер фильма — Анна Федосеева. Художник-постановщик и художник по костюмам — Алина Герман. Оператором-постановщиком выступил гениальный испанец Горка Эндрю Гомез.
Наверное, для меня работа в Америке вполне гармонична. Я получала образование в Нью-Йорке, у меня есть опыт работы в Америке. Хотя это предложение удивило, если честно. Я подумывала снять фильм ужасов. Но не предполагала, что это будет американский хоррор. На эту историю меня сподвигли московские коллеги, которые сказали умную вещь, что хоррор — это единственный жанр, по которому можно судить о режиссере. И я решила бросить себе вызов, снять картину в не самом комфортном для меня жанре. Профессия режиссера требует выходить из зоны комфорта. Если этого не делать, можно закостенеть.
— Ваши фильмы все-таки авторские, камерные, а хоррор предполагает массовую аудиторию, попкорн и все остальное. Или у вас будет хоррор для элиты?
— Конечно, я мечтаю о том, чтобы мои фильмы перестали быть камерными, чтобы их посмотрело как можно больше зрителей. Каждый режиссер об этом мечтает, даже если он говорит, что это не так. Так получалось, что предыдущие мои фильмы изначально были не для массового зрителя. Хоррор же предполагает, конечно, обратное. Но заигрывала ли я с публикой? Нет. Учитывала ли я зрителя? Да. Я сняла психологическую историю в четко заданном жанре.
— Этот фильм будет ориентирован исключительно на американскую аудиторию или и в России его увидят?
— Чем хорош хоррор? Его с удовольствием смотрят во всех странах мира. Конечно, сначала будет прокат в Америке, потому что это американский фильм, он снят на английском языке с американским колоритом. Буду счастлива, если фильм будет закуплен во многие страны, и в Россию в том числе.
— Сейчас не совсем простая международная ситуация. Как вам показалось, оказывает ли это какое-то влияние на работу в киноиндустрии? Вы лично, работая в Америке, почувствовали какой-нибудь негатив?
— Негатива не ощущаю. Я ощущаю пиетет со стороны американцев. Это сочетание уважения, удивления и аккуратности в общении. Если раньше они воспринимали русских как некие загадочные планеты, то сейчас мы стали еще загадочнее. Негатива нет, но если вдруг конфликт возникал на профессиональном уровне, тут же в воздухе, конечно, возникали образы наших президентов.
— Понимаю, что вы мне вряд ли подробно перескажете сюжет будущего фильма, но все-таки: чем будете пугать зрителя? Кто там главный герой? Инопланетное чудовище или воскресший индеец?
— Вы почти угадали насчет индейца. Но я верю во внутренних демонов, которые ведут с нами серьезную борьбу. Самые большие "пугалки" находятся внутри нас. Однако, к примеру, в штате Миссисипи все помешаны на привидениях, на ведьмах, и избежать этой темы было невозможно. Но есть ли ведьма в нашем фильме или нет — большой вопрос.
— Не боитесь, что после выхода американского фильма режиссера Ангелины Никоновой у вас появится в России много завистников? Очень многие мечтают работать за границей, на Западе, а уж в Голливуд попасть — совсем запредельное счастье.
— Во-первых, я стреляный воробей, с годами у меня выработался иммунитет к недоброжелательности. Думаю, это хорошо, у всех работников киноиндустрии должен быть такой защитный слой. Не боюсь, что заклюют, потому что не предала себя, работая в Америке. Во-вторых, я не стремилась работать в Америке, уже пятнадцать лет напоминаю всем — и зрителям, и коллегам, — что живу в Москве, а не в Америке, как многие газеты почему-то пишут.
После учебы я сразу переехала из Нью-Йорка в Москву. В декабре меня пригласили в проект, я честно отказалась два раза, на третий раз согласилась. Стремлюсь ли я там работать? Нет, не стремлюсь. Здесь, наверное, я в меньшинстве. Хорошо знаю и российскую, и американскую киноиндустрию. Моя следующая картина будет сниматься в Москве, Санкт-Петербурге и, скорее всего, в Париже.
Надеюсь, я размяла свои мышцы достаточно для того, чтобы приступить к мелодраме. Это будет русский фильм, а я — абсолютно русский человек. Несмотря на то что у меня нет языкового барьера и я космополит, мне тяжело жить не в России. И как человек, который учился и жил за границей, могу официально заявить, что трава на чужом дворе не зеленее. Все хотят жить за границей, но русскому человеку тяжело жить не в России.
— Каким будет ваш новый фильм?
— Моя следующая картина будет основана на книге Карины Добротворской "Кто-нибудь видел мою девочку? 100 писем к Сереже". Это одна из самых обсуждаемых, даже я бы сказала, скандальных книг последнего времени. Вы, наверное, первое издание, которое об этом напишет. Это будет мелодрама с сильным акцентом на слове "драма".
— Известно, кто будет играть в фильме?
— Начинаем кастинг буквально в следующем месяце. Съемки планируются осенью, чтобы к весне следующего года фильм был готов. Я работаю в альянсе с продюсером Сабиной Еремеевой и с музыкальным и телевизионным продюсером, дебютантом в кино Нателлой Крапивиной. Одни из ее громких проектов — певица Светлана Лобода и телепрограмма "Орел и решка".
— Планируете представлять будущую картину на питчинге в Минкультуры и претендовать на господдержку? Многие режиссеры довольно демонстративно отказываются от государственных денег, говоря, что хотят быть полностью независимыми от всего и от всех.
— Мы планируем участвовать в питчинге. Отказы от господдержки — это скорее поза. Если мы говорим о некой цензуре, она распространяется на все кино, каким бы оно независимым ни было. Это выражается в получении или неполучении прокатного удостоверения. А стоять в позе и говорить: "Нам эти деньги не нужны" — не для меня, я человек не про позы. У меня есть профессия, которую я люблю, есть стремление рассказывать истории, снимать фильмы. Если кто-то решит поддержать нас в этом начинании, буду только рада.
— Совсем недавно прошел питчинг в Фонде кино, и действительно в последнее время продюсеры все чаще обращаются к жанру хоррора. Если раньше были сплошные исторические фильмы, спорт, космос, то сейчас многие планируют снимать именно фильмы ужасов. Как считаете, с чем это связано? Не хватает кошмара в жизни? При этом нельзя сказать, что российское кино в совершенстве освоило этот жанр, большинство отечественных фильмов ужасов получаются довольно нелепыми.
— Абсолютно понятно, почему продюсеры посмотрели в сторону хоррора. Это единственный жанр, который почти гарантированно продается, причем везде. Мотивация продюсеров ясна. Надеюсь, что за стремлением заработать будет идти стремление поддержать искусство. Это было бы здорово. Русские — очень талантливый народ, мы действительно прыгаем в последний вагон уходящего поезда, но в какой-то момент начинаем всех обгонять. Я недавно посмотрела сериал "Кровавая барыня", могу сказать, что у меня кровь застыла в жилах. Это хорошее, качественно сделанное кино с элементами фильма ужасов. Единственно, не понимаю, как вдруг это показали в прайм-тайм на Первом канале. У хоррора все же своя, специфическая аудитория.
— В "Википедии" написано, что критики вас называют "фон Триером в юбке". Как вы в принципе относитесь к ярлыкам?
— Мне неприятны лишь те ярлыки, которым не могу соответствовать. Хочешь ты этого или не хочешь, ярлыки всегда будут. Такое высказывание родилось после моего фильма "Портрет в сумерках". Обижает меня это сравнение или ранит? Нет. Ларс фон Триер не перестает меня вдохновлять. Он одаренный режиссер и не самый темный человек. Хотя с его талантом он мог бы быть гораздо мрачнее. В нем есть свет, и это прекрасно. Хотелось бы мне, чтобы фон Триера называли "Никоновой в штанах"? Да. Но пока по-другому, что делать (смеется).
— Давайте вернемся к Америке. Что сделать талантливым людям, чтобы открылась дверь на Запад?
— Схема простая. Голливудские продюсеры с удовольствием берут на работу режиссеров из других стран, если их фильмы собрали большую кассу на родине.
— Кстати, о родине. Для многих довольно болезненной темой стало закрытие Московского международного фестиваля независимого кино 2morrow/Завтра, который с 2007 года делали вы и Ольга Дыховичная. Он умер или все-таки еще дышит? Есть какая-то перспектива?
— Фестиваль было делать непросто. Мы с Ольгой тянули его на своих плечах. Каким бы успешным и востребованным он ни был, мы все равно каждый год вытягивали его из пике, надрываясь. В итоге наши приоритеты изменились. Мне больно, что его нет. Может быть, выйдя на пенсию, снова займусь этим благородным делом.
— Ольга Дыховичная снималась и в фильме "Портрет в сумерках", и в картине "Велкам хом". Планируете в дальнейшем с ней работать?
— Мы с Ольгой продолжим работать вместе. Будет ли это альянс режиссерско-актерский или режиссерско-продюсерский — сказать пока не могу. Но, конечно, мы разговариваем про новые совместные проекты.
Беседовала Наталья Баринова
Комментарии