Подобные образцы упорства встречаются и в Москве. В городе, который уверенно держит курс на вхождение в семью высокотехнологичных сверхплотных мегаполисов, есть значимое число жителей, не разделяющих ценности прогресса и готовых оборонять исторически сложившиеся малоэтажные районы. Имеющаяся жизненная среда их вполне устраивает. Упрямство — да, консерватизм — тоже да; но плохо ли это? Совсем не факт. Мы решили проанализировать столичные «горячие точки» настоящего и недавнего прошлого, чтобы понять, как обычный дом, двор, район превращается в крепость и к чему это приводит.
Уже в 2021 году главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов обратил внимание на это явление и решительно его не одобрил. Позицию противников уплотнения города чиновник в беседе с журналистами назвал эгоистичной. «Для того чтобы от этого перейти к современному, классному, комфортному городу, — отметил Кузнецов, — к сожалению, необходимо перестроить эту «ментальность дачника», как я ее называю: «не надо сюда идти с реновацией, потому что тут у нас зелень»
В эти самые дни, в январе 2021 года, особенно острым стало противостояние между застройщиком и жителями на Хохловке (планируется снос корпуса Института международного рабочего движения в Колпачном переулке, а заодно и нескольких исторических строений, и строительство бизнес-центра, в 2,5 раза крупнее снесенного здания). «Мы разбились в лепешку, предлагали разные идеи», — высказался о ситуации уже упомянутый Сергей Кузнецов, подчеркивая, что жители Хохловки не хотят идти на компромисс. Это правда: жители идут не на компромисс, а на уличные арт-акции, а также в приемные профильных ведомств, суды и прокуратуры. Потому что в градостроительстве не бывает компромиссов — только победы или поражения.
Победы, кстати, у «районов-крепостей» случаются, это правда. Не всегда торжествует именно застройщик. Самый яркий пример — оборона (без кавычек) Кадашевской слободы в 2010 году: многомесячное «стояние» активистов, среди которых были и местные жители, и недавно учрежденный «Архнадзор», и общественные организации, заставило город, а под его давлением и застройщика, изменить планы. Да, в окрестностях знаменитой Воскресенской церкви XVII века теперь стоят новостройки, но они своей высотностью не исказили ландшафт Замоскворечья — и в этом состоявшаяся победа «укрепрайона», в котором центром обороны стала церковная община. Можно вспомнить и более близкие по времени случаи: на Хитровке вместо советского здания техникума, снесенного несколько лет назад, должна была появиться новостройка — но вместо нее теперь историческая площадь Хитрова Рынка, благоустроенное и озелененное место.
Упрямство и консерватизм жителей могут быть действительно оценены по-разному. Так, после масштабного митинга и крупной медиакампании Москва в 2017 году приняла более дружественный к горожанам, чем предполагалось изначально, регламент вхождения домов в программу реновации: это стало зависеть от решения общего собрания собственников. Одни скажут «триумф гражданственности», другие — да-да, «эгоизм». Или случай 2019 года, когда ожесточенное сопротивление жителей заставило отказаться от открытия «ночлежки» для бездомных в Савеловском районе: кто-то скажет, что это косность, но ведь и демократия! Так или иначе, стоит посмотреть, каковы общие черты этого явления, как оно зарождается. Это полезно и обычному горожанину — никогда не знаешь, вдруг завтра действительность войдет в конфликт с образом жизни и придется вот так вот обороняться, — и городу в целом: с «районами-крепостями» приходится так или иначе жить и работать.
Ищу человека
— Желание, чтобы город совершенствовался и развивался где угодно, только «не у меня на заднем дворе» (англ. Not In My BackYard, в международной практике это так и называется, NIMBY), — это стандартная вещь, естественная для любого общества и человека, — рассказал корреспонденту «МК» Михаил Блинкин, научный руководитель факультета городского и регионального развития НИУ ВШЭ. — С этим сталкиваются абсолютно все, кто занимается градостроительством и транспортным развитием. Как бы ни старались проектировщики, новая дорога, новый район всегда будут иметь противников.
Здесь стоит добавить: этот эффект действительно есть почти всегда, но в разных ситуациях он может вызвать последствия в виде протеста, медиаволны, физического сопротивления, а может не вызвать ничего, кроме глухого ропота на кухнях. Недовольство катком городского прогресса, который катится по обжитым районам, иногда «безвидно», как первобытный хаос, а иногда обретает яркую форму и даже организацию. Различие — чаще всего в конкретных людях, которые могут и хотят взять на себя много неблагодарной работы. Чаще всего это те, у кого природный темперамент и/или имеющийся опыт и квалификация сочетаются с сильной мотивацией действовать.
Практически всегда есть люди — часто их можно пересчитать по пальцам одной руки, но они есть! — которым «больше всех надо». Для них то, что с взвешенно-нейтральной точки зрения («домики, конечно, жалко, но ведь и застройщика можно понять, и город должен развиваться») может показаться компромиссом, категорически неприемлемо: ни шагу назад. Возможно, именно такая непримиримость придает этим людям особую энергию, без которой невозможно сколотить команду единомышленников.
За что бороться
Вторая составляющая, необходимая для создания «укрепрайона» — это те ценности, за которые идет борьба. В нынешних московских реалиях чаще всего встречаются три основные ценности: борьба за малоэтажную (до 9 этажей) среду обитания и против уплотнения, сохранение исторических зданий и экология (защита зеленых зон). Очень часто эти ценности сочетаются между собой: в некоторых конфликтах сопротивление идет по всем трем линиям. Таков, например, протест на Хохловке, где жителей не устраивают ни плотность планируемой застройки, ни небрежное отношение проектировщиков к исторической среде, ни планируемый спил старых деревьев. На западе Москвы, где рядом с Кунцево начинается строительство северного дублера Кутузовского проспекта, борьба за малоэтажную среду комбинируется с защитой садов и парков, по которым проходит трасса.
Интересно, что в число таких ценностей, которые позволяют успешно сопротивляться натиску мегаполиса, не входит значительный пакет транспортных проблем. Притом что в 2000-х годах Москва видела и мощные выступления сторонников трамвая (например, против демонтажа линии по Ленинградскому проспекту), и протесты владельцев сносимых гаражей, в наши дни ни внезапное закрытие троллейбусной сети, ни активизировавшиеся гаражные сносы не становятся «горячими точками».
Если такие ценности есть, то помимо узкой группы организаторов существует еще и более широкий слой активистов. Это люди, готовые помочь где деньгами (причем быстро), где ногами (причем тоже прямо сейчас — например, разнести по подъездам листовки), где смелостью.
— То, что мы живем здесь, дает нам колоссальное преимущество перед застройщиками, — отмечала по поводу недавних работ в известном павильоне-ресторане около пруда Елена Ткач, жительница Патриарших прудов и муниципальный депутат. — Множество неравнодушных глаз следит за тем, что происходит: поставили забор, начали работы, повесили информационный щит — все становится тут же известно, и мы начинаем действовать. Без такой взаимопомощи никакого успеха не добиться.
Когда есть кому возглавить протест, есть за что бороться и, соответственно, есть активные сторонники — остальное более или менее вопрос техники. Организация может строиться вокруг социальных сетей (быстро, но заметно окружающим; впрочем, иногда как раз нужно привлечь внимание государства и общественности), может вокруг мессенджеров (если речь идет о координации действий), а может и традиционным способом строиться на бумажных листовках и созвонах (так удается охватить все поколения, в том числе «неинтернетные»). Чаще всего используются сразу все каналы связи, при этом на координаторов сваливается еще и необходимость обеспечить информационную безопасность.
Вальс с противником
Результаты протеста «укрепленных районов» могут быть разными. Помимо уже упомянутых случаев (хотя бы частичного) успеха, есть множество случаев, где сопротивление не сработало. Хотя если присмотреться к ним, то чаще всего оказывается, что в этих протестах недоставало чего-то из непременных составляющих: лидеров, ценностей или массового актива. Например, в микрорайоне Камушки, который сносят сейчас, не оказалось заинтересованных в сохранении статус-кво лидеров. А противодействие, которое «Архнадзор» в 2011 году оказывал стройке «Геликон-оперы» в Калашном переулке, оказалось безуспешным из-за отсутствия массовой вовлеченности (увы, для большинства людей конфликт между «культурой» и «охраной наследия» оказался непонятен). И тем не менее опыт показывает, что некоторые шансы все равно есть. Если не полностью отменить наступление мегаполиса, то хотя бы заставить его сделать важные уступки.
— По первоначальному плану реализация проекта планировки 47–48 кварталов Кунцева должна была уложиться в период с 2017-го по 2021 год, — рассказывает активист Иван Рожков. — Сейчас на дворе 2021 год, а проект все еще не реализован. До сих пор не удалось снести ни одного дома, а единственный успех застройщика состоит в том, что он начал стройку стартового дома. Если принять во внимание, что для застройщиков время — это деньги, несложно понять, что уже сейчас кунцевский протест принес им колоссальные убытки, исчисляемые, возможно, миллиардами рублей.
Учитывая эту материальную сторону дела, естественный ход мыслей для застройщиков — попробовать решить проблему деньгами (или жилплощадью на лучших условиях) для лидеров и активистов протеста. Так, например, получилось в свое время сделать в Бутове, где наиболее активным жителям частного сектора просто предложили хорошие условия выкупа в обмен на «выход из игры». С другой стороны, если протест является в том числе инструментом улучшения своих переговорных позиций, средством заставить застройщика считаться со своими интересами, то почему бы и нет?
Правда, бывает и так, что предложить «укрепленному району» попросту нечего. В самом деле, чем можно соблазнить человека, который уже живет в хорошей квартире на той же Хитровке или Хохловке? И цель которого не разбогатеть на протесте, а сохранить ту среду обитания, к которой привык? Вот и получается, что иногда у протестующих нет другого выхода, кроме как в конце концов победить.
Комментарии