Долгие годы у нас все сведения о разработках отравляющих веществ и их использовании на практике хранились в строжайшей тайне. Лишь сравнительно недавно была рассекречена часть архивных документов на сей счет.
Узнать некоторые подробности о работе изобретателей ядов в СССР корреспонденту «МК» довелось несколько лет назад во время встречи с Заслуженным юристом России, писателем Андреем Сухомлиновым. Он основательно занялся «ядовитой» темой, собирая материалы для задуманной им тогда книги.
Андрей Викторович пояснил, что первую токсикологическую лабораторию большевики создали еще в 1921 году.
«Причем ее работу тогда контролировал лично товарищ Ленин. На протяжении нескольких лет врачи из наркомата обороны проводили эксперименты с боевыми отравляющими веществами… Между прочим, совершенствовать химическое оружие и проводить исследования в области применения отравляющих газов советским специалистам вплоть до 1933 года помогали немцы. Такие совместные работы велись на закрытом «объекте» неподалеку от Самары. От помощи «западных коллег» наши отказались лишь после прихода к власти в Германии фашистов.»
Смертельных дел мастера
Разработки убивающих человека препаратов и средств поражения ими проводились в течение многих лет под руководством одного из самых засекреченных в СССР специалистов – доктора медицинских наук, полковника госбезопасности Григория Майрановского.
В 1923 году он оказался в числе лучших выпускников 2-го Московского медицинского института. Несколько лет спустя Майрановский работал уже старшим научным сотрудником в Биохимическом институте академика А
Именно оттуда высококлассного специалиста два года спустя перевели «под крыло» к чекистам. В своей автобиографии он позднее написал: «Я был мобилизован ЦК ВКП(б) из ВИЭМ в органы госбезопасности на работу по организации специальной токсикологической лаборатории (отравляющих и наркотических веществ)».
Такая лаборатория начала действовать еще в 1926-м по распоряжению руководителя ОГПУ Менжинского. Она входила в состав секретной группы Якова Серебрянского, которая занималась за границей проведением акций по нейтрализации людей, «представляющих угрозу для безопасности Советского Союза и руководителей партии и правительства».
В 1938 году, с приходом нового наркома Лаврентия Берии, решено было модернизировать это подразделение, вывести его работу на более масштабный уровень. В НКВД вместо одной создали две новые лаборатории. Одну из них, бактериологическую, возглавил профессор С. Муромцев, другую, токсикологическую — Г. Майрановский. Перед ним руководство НКВД поставило задачу: создать яды, которые бы маскировали свое гибельное действие под естественные причины смерти или болезни человека.
За время существования данного строго засекреченного объекта у него было несколько обозначений: «Лаборатория №12», «Лаборатория Х», «Камера». Для проведения экспериментов Григорию Моисеевичу выделили большой зал доме на углу Варсонофьевского переулка и Большой Лубянки. В помещении было отгорожено пять отсеков, двери которых, снабженные смотровыми глазками, выходили в просторный «приемный покой». Перед этими дверьми во время отработки очередной серии опытов постоянно дежурил кто-нибудь из сотрудников, контролируя процесс.
«По архивным документам удалось выяснить, что первые опыты в «лаборатории смерти» Майрановский проводил с производными соединениями иприта, — рассказал Андрей Сухомлинов. — Такой яд казался очень удобным: безвкусный, действует наверняка. Однако был и существенный минус: проводимый после вскрытия умершего химический анализ позволял установить его наличие в организме. Тогда Майрановский стал экспериментировать с дигитоксином, колцихином, талием, рицином, варьируя концентрацию этих веществ и способы их введения в организм человека.
Каждый вариант пробовали на 10 подопытных. По разработанной в лаборатории инструкции для всех испытуемых устанавливался определенный период наблюдения за действием яда: от 10 до 14 дней. Если за это время смерти не наступало, несчастного списывали в расход при помощи пули из револьвера…
Сам Майрановский, работая в лаборатории, показал себя истовым исследователем, готовым ради результата подвергать риску даже собственное здоровье. Неоднократно были случаи, когда Григорий Моисеевич проверял на себе действие новых препаратов (хотя и в ослабленных дозах)».
Упорство Майрановского и его сотрудников было вознаграждено. После долгих опытов им удалось создать яд, идеально подходящий для работы агентов госбезопасности. Этому препарату присвоили условное обозначение К-2. Лабораторные наблюдения показали: после его приема человек «как бы становился меньше ростом, слабел, становился все тише и через 15 минут умирал». Ради пущей надежности для К-2 устроили независимую экспертизу: тело одного из отравленных было привезено в морг институтаСклифосовского, и там патологоанатомы произвели обычное вскрытие. Диагноз ничего не подозревающих врачей было однозначный: человек умер от острой сердечной недостаточности.
Сотрудники спецлаборатории отрабатывали также и различные способы введения ядов в организм жертвы. Их подмешивали в пищу, в воду, делали инъекции, брызгали на кожу… А вот еще один способ, о котором упоминается в докладе старшего следователя по особо важным делам МГБ Молчанова, датированном 1953 годом: «По заданию Берия Майрановский до конца 1949 года занимался разработкой вопроса об отравлении пылеобразными веществами через вдыхаемый воздух». Позднее конструкторы по заданию госбезопасности разработали колющие трости и зонты, а также стреляющие авторучки…
Яд вместо расстрела
На ком проводились смертельно опасные эксперименты? Ответ можно узнать из документа, составленного позднее со слов самого Майрановского:
«В 1938 году, осенью я стал получать задания от Судоплатова, который работал в Иностранном отделе и от Меркулова, который работал тогда зам. наркома внутренних дел СССР, по исследованию и подготовлению отравляющих и наркотических веществ и испытании этих веществ на осужденных к высшей мере наказания».
Цитата еще из одного документа, с которым довелось ознакомиться Андрею Сухомлинову, – протокола допроса экс-наркома госбезопасности В. Меркулова, арестованного после смерти Сталина: «Майрановский мне сообщил, что ранее Берия давал ему разрешение на производство таких опытов над осужденными к расстрелу. Тогда и я разрешил провести опыты по применению яда над осужденными к расстрелу и в последующем несколько раз по просьбе Майрановского давал такое разрешение.
Я не считал при этом, что делаю что-либо незаконное, так как речь шла о приговоренных к расстрелу врагах советского государства, а эксперименты проводились над ними в целях обеспечения советской разведки надежными ядовитыми веществами для проведения диверсий и боевых операций».
Обеспечением поставок «лабораторного материала» для проведения жестоких опытов занимался 1-й Специальный отдел (позднее — Отдел «А») НКВД-МГБ. Его сотрудники отбирали подходящие жертвы среди приговоренных к смертной казни в Бутырской, в Лубянской тюрьмах.
Общее количество жертв экспериментов, проводившихся в лаборатории Майрановского, сейчас вряд ли можно определить. Как пояснил Сухомлинов, судя по некоторым данным это число может достигать 250 человек. Причем среди тех, кто расстался с жизнью в пресловутой «Лаборатории Х», были не только наши зеки, приговоренные к высшей мере наказания. Здесь нашли смерть германские, японские военнопленные, поляки, корейцы, китайцы, обвиненные в шпионаже и контрреволюции. Из сохранившихся документов известно, что в конце 1945-го для проведения опытов привезли трех немцев-политэмигрантов, бежавших в свое время в Россию от нацистов, и получившие здесь вместо спасения смертельную инъекцию.
«Майрановский пытался получить ценную информацию о разработках «коллег», занимавшихся аналогичной тематикой в нацистской Германии, - уточнил Сухомлинов. – После победы Григорий Моисеевич специально отправился в Германию в составе спец-группы НКВД, чтобы найти там материалы по проводившимся гитлеровскими медиками опытов. Но вернулся он в Москву явно разочарованный: оказалось, что нацисты заметно отстали по уровню результатов работы с токсинами от результатов, достигнутых в его лаборатории».
Сама «Лаборатория Х» существовала вплоть до 1946 года. Потом она вместе со штатом сотрудников была включена в состав Отдела оперативной техники министерства госбезопасности СССР, получив наименование Лаборатории №1.
Приступил к ликвидации
В послевоенные годы «Доктора «Смерть», поднаторевшего на лабораторных экспериментах, руководители советских спец-органов решили активно привлекать к осуществлению реальных операций по ликвидации. Его руководителями в этом деле стали признанные специалисты из госбезопасности Павел Судоплатов и Наум Эйтингон. Сам Майрановский такими эпизодами из своей биографии гордился до последних дней жизни. Вот что он писал впоследствии: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе и националистов всяческого рода. Об этом известно генерал-лейтенанту П. А. Судоплатову».
Андрей Сухомлинов собрал информацию о конкретных жертвах Майрановского.
«В 1946 году от укола шприцем, наполненным ядом, погиб коммунист из США Исаак Оггинс, работавший в 1930-е агентом НКВД на Дальнем Востоке и позднее арестованный в Москве за «шпионаж». Американцы добивались его возвращения из советских застенков на родину, но руководители МГБ очень не хотели, чтобы Оггинс оказался в Штатах, поскольку он много чего знал, не предназначенного для ушей иностранцев. Инъекция дозы яда, которую сделал американцу «Доктор «Смерть» в тюремной больнице, придя туда под видом врача, разом решила все проблемы.
Летом того же 1946 года с санкции Сталина в Ульяновске группа сотрудников госбезопасности провела операцию по устранению еврейского инженера из Польши Самета, занимавшегося секретными работами, связанными с проектированием новых подводных лодок. Самет собрался было эмигрировать в Палестину, но ему – «носителю секретов», не дали уехать из Союза. Поляка схватили на улице, скрытно вывезли за город, где в укромном месте Майрановский сделал ему инъекцию препарата, который позволил имитировать смерть Самета от острой сердечной недостаточности…
А несколько месяцев спустя, осенью также при помощи укола был убит в поезде украинский националист А. Шумский, отправленный в ссылку в Саратов, однако и там, видимо, представлявший какую-то опасность. В купе, где находился этот парализованный инвалид, для проведения «боевой операции» входили Судоплатов и Майрановский».
Было еще несколько эпизодов, в которых «король ядов» оказался задействован лишь косвенно.
Например, по мнению Сухомлинова, есть основания предполагать, что каким-то препаратом из «Лаборатории Х» в 1947 году в Лубянской тюрьме умертвили известного шведского дипломата Рауля Валленберга.
Приблизительно в тот же период Майрановский предоставил в распоряжение ликвидаторов дозу вновь разработанной под его руководством отравы – с использованием яда курарин. Именно таким спецсредством был умерщвлен в городе Мукачево архиепископ украинской униатской церкви Ромжа. Его ликвидировали в результате тщательно продуманной чекистами многоходовки: сперва местные МГБ-шники устроили святому отцу автокатастрофу, а потом, когда он, раненный, оказался в госпитале, подсадная дежурная медсестра (она же – сотрудница органов госбезопасности) сделала Ромже укол, введя вместо лекарства полученный от Майрановского яд. В официальных документах отмечено, что патологоанатомы зафиксировали смерть архиепископа от острой сердечной недостаточности.
Операции по устранению врагов Советской власти при помощи ядов продолжались и после смерти «вождя народов».
Об одной из них сообщал руководству страны в 1953 году министр госбезопасности Игнатьев. Речь шла об убийстве бывшего телохранителя Льва Троцкого Вольфганга Залуса: «Ликвидация Залуса осуществлена через агента МГБ, всыпавшего ему специальный препарат, вызвавший смерть через 10-12 дней. Вскоре после приема яда Залус заболел и в одном из госпиталей умер. Отравление Залуса не вызвало у противника каких-либо подозрений. Врачи констатировали, что смерть наступила в результате воспаления легких».
Впрочем, сам Майрановский к этому времени был уже отстранен от дел. Вернее – изолирован. Все произошло по классическому сценарию сталинских времен.
Обиженный убийца
«13 декабря 1951-го он был неожиданно арестован органами, — рассказал Сухомлинов. — Выдвинутые обвинения звучали весьма неожиданно: «должностная халатность» и «незаконное хранение сильнодействующих веществ». Причем «халатность» Майрановского состояла в том, что при выполнении нескольких спец-акций его яды не сработали и операции чекистов оказались провалены.
Следователи МГБ работали больше года, наконец зимой 1953 года состоялся суд — решением Особого совещания при министре госбезопасности от 14 февраля 1953 года «Король ядов» получил 10 лет тюрьмы.
Но надобность в его знаниях и опыте не исчезла. Даже находясь в заключении Майрановский продолжал консультировать органы: для этого несколько раз его вывозили из Владимирской спец-тюрьмы №2 в Москву».
«Доктор «Смерть» пытался добиться освобождения, писал письма «наверх» - самому Берии, доказывая ему свою незаменимость для продолжения работы с ядами, столь необходимыми стране и ее «органам».
Вот весьма характерная цитата: «У меня есть предложения по использованию некоторых новых веществ как из ряда снотворного, так и смертельного действия. Техника применения наших средств в пищевых продуктах и напитках устарела и необходимо искать новые пути воздействия через вдыхаемый воздух».
Однако нарисованные супер-отравителем перспективы не сработали. В итоге Майрановский отсидел отпущенную ему судом десятку от звонка до звонка. Он вышел на свободу в разгар хрущевской оттепели - на излете 1961-го. Сориентировавшись в наметившихся в стране переменах, Григорий Моисеевич попробовал было добиться своей реабилитации, - как пострадавшего от незаконных репрессий в период культа личности. Однако эффект от этой попытки получился в итоге прямо противоположный: Майрановского вновь арестовали.
«Король ядов» почти год провел в КПЗ. Потом все-таки был отпущен на свободу, но с обязательным условием: немедленно уехать подальше от столицы. Экс-профессора, экс-полковника отправили заведовать маленькой биохимической лабораторией в Махачкале.
Впрочем этот этап его трудовой биографии оказался совсем непродолжительным. В 1964-м Григорий Моисеевич скоропостижно скончался. Врачи определили причину: острая сердечная недостаточность. – А ведь именно такой диагноз ставили и многим «пациентам» «Лаборатории Х», отправленным на тот свет при помощи созданных здесь под руководством Майрановского ядов. Невольно закрадывается подозрение, что в конце концов сам «Доктор «Смерть» стал жертвой своих же прежних разработок.
Хотя каких-либо конкретных подтверждений такой версии найти не удалось.
Комментарии