Французского писателя-фантаста и философа Бернара Вербера называют одним из самых популярных прозаиков современности. Его книги переведены на десятки языков, они издаются по всему миру миллионными тиражами. Вербер пробовал себя и как режиссер, а также снимался в фильме Клода Лелуша. В жизни же писатель выглядит скромно — очки, весь в черном. При встрече по-русски говорит "здравствуйте", с удовольствием подписывает свою новую книгу — роман "С того света". Он про писателя, который после смерти становится призраком и расследует собственное убийство.
Новую книгу Вербер представил на Московской международной книжной выставке-ярмарке. Но прежде писатель рассказал ТАСС, какую опасность представляют российские таксисты, когда все люди смогут летать в космос, нравятся ли ему электронные книги и какой свой роман он мечтал бы экранизировать.
— Бернар, прежде всего, добро пожаловать в Москву
— Погода определенно в этот раз гораздо лучше. Во все предыдущие мои приезды шел дождь, а сейчас солнечно. Кажется, что в 2018 году в Москве стало больше пробок. А так пока существенных изменений не ощутил.
— Но в вашей жизни произошло много нового, в частности, переведена на русский новая книга. Это роман в романе. Можно ли сказать, что сейчас вы находитесь в поиске новых литературных форм?
— Да. Мой персонаж уже умер и общается со всеми из мира мертвых. Это дает ему невероятное преимущество — он может говорить абсолютную правду, ему не надо казаться, он может быть. Я всегда мечтал показать людям закулисье литературной жизни во Франции. За кулисами французской литературы происходит очень много странного. Когда я только вошел в литературу в 1990 году, мой издатель сказал: "Либо у тебя будет публика, либо литературные премии — и то и другое иметь не получится".
Не знаю, как у вас в России, но во Франции, если вы нравитесь публике, у вас совершенно точно будет плохая критика. Или критики просто не будут о вас писать. У нас существует культ "проклятого писателя", у которого не должно быть читателей. А я свой выбор сделал, для меня важнее читатели, чем литературная система и критики. Для меня читатели — это моя семья, я хочу доставить им радость. Это касается как французов, так и людей всего мира. Именно поэтому я и приехал в Москву.
Когда я пишу, мне важно быть максимально оригинальным. Критики не знают, к какой категории меня отнести, литература, которой я занимаюсь, просто им незнакома. Я пытаюсь вносить что-то новое и на уровне тем плюс вношу новое на уровне языка, на уровне формы. Я пишу свои романы так, как если бы я снимал кино.
— Вы известны не только как писатель, но и как философ. И если вы ориентируетесь прежде всего на читателя, упрощаете ли вы для него свои мысли? Думаете ли примерно так: "Хорошо, напишу об этом максимально просто"?
— Для меня самое главное — быть понятым. Это мой приоритет. Когда я еще работал научным журналистом, тоже предпочитал быть максимально понятным. Я прибегал к метафоре, мог вставить какие-то ненаучные термины. В литературе то же самое. Я специально стараюсь писать короткими, ясными, простыми фразами. Тогда я уверен, что меня поймут не только французы, но и при переводе на другие языки. Я облегчаю работу переводчикам, может быть, поэтому меня уже перевели на 37 языков мира. Думаю, поэтому у меня и столько читателей в России.
Считаю, что нам в жизни достается то, чего мы хотим. Когда я начал писать, для меня было важно обратиться ко всему миру, ко всему человечеству. Также было важно завоевать внимание юной аудитории, молодежи. Часто во Франции молодые люди увлекаются видео или компьютерными играми. Мне очень хотелось показать им, что книга может доставить не меньшее удовольствие. Проблема в том, что вся система французского киноиздания ориентирована на читателей старше 60 лет. Считается, что только они сейчас читают, только они покупают книги. Из-за этого для молодежной среды, по сути, ничего не делается. Мне кажется, очень важно показать молодежи, что книга — это еще и источник гигантского удовольствия.
— По поводу оригинальных сюжетов... Когда я еще не читала книгу "С того света", а только увидела аннотацию, мне показалось, что история, когда умерший общается с живыми при помощи медиума, похожа на сюжет фильма "Призрак" с Патриком Суэйзи. На создание книги вас натолкнула эта картина или я не права?
— Лишь отчасти. В книге даже есть персонаж, который цитирует этот фильм. Но персонаж фильма в одной сцене кулаками бьет отрицательного героя, у него есть такие возможности. Мой же персонаж — настоящий призрак, он проходит сквозь материю, он не может на нее воздействовать. Но тема привидений и неприкаянных душ стара. Она есть в буддизме, в других учениях. Там мы находим отсылки к этому опыту. Во многих учениях говорится, что нам будет предоставлен этот выбор после смерти: либо остаться блуждающей душой, либо идти наверх, к свету.
— Должна признаться, что мое любимое произведение — это "Звездная бабочка". И когда читала про космические корабли и полет на новую планету, думала, что это произведение очень кинематографично и очень хочется увидеть его на экране. Пока такого фильма нет. Не планируется ли экранизация?
— (Смеется). Очень многие люди ко мне обращаются с различными проектами, многие хотят снять фильмы по моим произведениям, но им постоянно что-то мешает. Кому-то не удается собрать достаточное количество средств, у кого-то не получается собрать хороших актеров. Вот не случилось у меня еще встречи с будущим режиссером. Хотя сам я сценарист по профессии, снимал несколько фильмов. Конечно же, я мечтаю, чтобы по моим книгам были сняты фильмы. Для меня "Звездная бабочка" — очень важная книга. На самом деле я очень хочу сам снять фильм по этой книге. Не знаю, сколько мне отпущено, не знаю, получится ли, но очень хотел бы рассказать зрителям про космический корабль, который отправился в путешествие на 1200 лет.
— Вопрос про другую книгу. В "Империи ангелов" один из героев — Игорь Чехов, попавший в детский дом. Он русский. Почему именно русский и почему у него такая незавидная судьба?
— Я очень люблю этого персонажа. Он дикий, естественный, спонтанный. Когда писал эту книгу, еще ни разу не был в России. Я хотел, чтобы Игорь воплотил в себе русскую душу. В русской душе есть три черты — романтизм, отчаянье и радость. По крайней мере, такой она мне тогда представлялась.
— А после того, как побывали в России, восприятие русских поменялось?
— У меня всегда было ощущение, что отношение к жизни и к смерти в России не совсем такое, как в Европе. Помню, увидел, как в России люди водят машину... У меня было ощущение, что они постоянно рискуют. Меня очень удивило, что многие россияне никогда не пристегиваются за рулем. Была такая история в России — сел в машину и не мог пристегнуться, потому что на месте крепления для ремня была затычка. Я сказал водителю: "Извините, а вы не могли бы это убрать, чтобы я мог пристегнуться?" На это он ответил: "А ты че, боишься?" И это меня поразило. Вы не боитесь смерти, вы все время себя ей противопоставляете.
— Что еще вы увидели в России?
— 12 лет назад я встречался с вашей молодежью, причем это были сотни молодых людей. И я почувствовал от них какую-то невероятную энергетику. Было ощущение, что все они хотят изменить мир прямо сейчас. Я тогда произнес речь, сказав, что главное решение всех проблем — в нашем воображении. Если у вас получится представить лучший мир, он сможет существовать и в реальности. Очень часто люди даже не представляют, что у проблемы может быть какое-то другое решение. Политика, экономика, религия предлагают нам решения, которые заводят нас в тупик. Поэтому нам нужны новые решения.
Тут есть два пути: решения можно найти в поле науки и в поле духовности. Для меня духовность не имеет ничего общего с религией. Религия — это коллективный опыт, а духовный путь — это всегда опыт индивидуальный. Религия практикуется в храмах, а духовный путь практикуется вместе с природой. Я считаю, что очень часто люди ощущают отчаянье именно потому, что они отрезали себя от природы. Мы живем в бетоне, в пластике, в стекле, мы забыли об энергии леса. Мы должны вернуться к нашей планете. Если мы этого не сделаем, мы ее просто разрушим. И будет поздно что-то менять. Поэтому я и написал "Звездную бабочку" — если нам не удастся стать разумными, нам придется покинуть эту Землю.
— Вы хотели написать книгу про сновидения — получилось?
— Получилось. Книга называется "Шестой сон", она уже издана во Франции. Я там рассказываю о том, как можно контролировать собственные сны, такая практика действительно существует. Сейчас во Франции вышла еще одна моя книга о реинкарнации. В том числе там идет речь о регрессивном гипнозе, который помогает нам проникнуть в свои предыдущие жизни. Каждый раз, когда пишу книгу, практикую то, что практикует мой персонаж. Когда писал про эту тему, обратился к практике регрессивного гипноза. А когда писал книгу о снах, практиковал контроль над снами. И только когда я писал о "Звездной бабочке", мне не удалось построить космический корабль. До сих пор об этом сожалею.
— Обычно так бывает, что многие вещи, описанные в книгах писателей-фантастов, потом реализуются в жизни. Как считаете, когда мы уже все полетим в космос и какие еще моменты из ваших романов могут случиться в нашей жизни?
— Уже многое происходит. Когда я в 1978 году начинал писать роман "Муравьи", то описывал приспособления, с помощью которых можно с ними общаться. Насколько я знаю, ученые уже изобрели такое приспособление. Я уверен, что космический корабль из "Звездной бабочки" будет построен и люди свободно смогут летать в космос. Вопрос только — при моей ли жизни?
В книге "С того света" я рассказываю о машине, которая позволит нам входить в контакт с умершими. Убежден, что и она обязательно будет существовать. Томас Эдисон был уверен, что когда-нибудь во всех гостиных будет стоять аппарат, с помощью которого члены семьи будут входить в контакт с умершими родственниками, что будут определенные ритуалы. Он настолько в это верил, что даже запатентовал это изобретение до того, как изобрел.
— В ваших книгах многие персонажи названы именами писателей, один — Чехов, другой — Эмиль Золя. Это говорит о том, что именно эти писатели на вас повлияли, или вы просто таким образом чтите их память?
— Я уверен, что каждый писатель — это просто звено в длинной цепочке, каждый продолжает работу, начатую другим. Это же касается историков, ученых. Я не родился со всеми знаниями. Я могу писать про определенные темы именно потому, что другие прозаики про это писали. Для меня упоминание фамилий — это просто знак уважения, способ сказать им спасибо.
— Можно буквально пару слов про то, над чем вы сейчас работаете?
— Пишу второй том книги о котах. У меня был роман "Завтра — коты", сейчас пишу продолжение. Очень большой успех книга имела во Франции, так что решил продолжить начатое, чтобы доставить читателям удовольствие.
— Вас называют одним из самых популярных писателей современности. Как вы сами себя ощущаете? Нет ли "звездной болезни" и мыслей, что вы на вершине мира?
— Я не позиционирую себя как знаменитого писателя. Я чувствую себя ремесленником, мастером, который работает над книгой и который пытается написать свою лучшую книгу и придумать самую невероятную концовку романа. Пока моя лучшая книга — именно роман "С того света". Она резюмирует мою философию, ее главный герой — писатель, который может наиболее полно и объективно рассказать о том, что происходит у меня в голове.
— Последний вопрос, и если позволите, он будет личным. Я, например, не могу читать книги на айпадах и айфонах, мне нравится держать в руках настоящую книгу. Как вы относитесь к тому, что многие сейчас читают книги, и ваши в том числе, на специальных устройствах? Самому как больше нравится?
— Я тоже больше люблю бумажные книги. У меня был планшет, я пытался читать там, но потом забросил это занятие. Когда ты читаешь электронную книгу, не знаешь, в каком месте романа или повести находишься. Но не считаю это проблемой. Действительно, многим удобнее читать электронные книги. У кого-то плохое зрение, им нужно увеличивать буквы, кто-то просто любит новые технологии. Это не так уж важно — как кто читает. Если книга хорошая, она будет прочитана. Главное, что книга уже пережила электронную революцию. Самое интересное начнется, когда у нас будут электронные писатели. Смогут ли они заменить настоящих — это пока вопрос.
Беседовала Наталья Баринова
Комментарии